6
Ваалханно стоял в тени паруса и оглядывался по сторонам, переводя дух после тяжелой работы. Всегда, работаешь или нет, нужно пристально смотреть, всегда видишь что-то интересное. И разве не произошло во время этого плавания несколько любопытных событий? Гораздо более захватывающих, чем большинство других. Товарищи по команде считали это плавание обычным. Он, Ваалханно, нет.
Абдельмелькарт наверняка погиб от руки кого-то на борту. Капитан, Ваалханно был почти уверен, думал так же. Он видел, как Газдрубал осматривал труп Абдельмелькарта, рану, положение тела. И, несомненно, пришел к тому же выводу: невозможно, чтобы Абдельмелькарт ударился головой и лежал вверх лицом, раз рана на затылке. Значит, тело после несчастного случая перекатили или Абдельмелькарт был убит.
Потом незнакомец и особый груз, кедровый ящик и его таинственное содержимое. Ваалханно внимательно наблюдал за незнакомцем во время погрузки, и у него разгорелось любопытство, он шел за ним по темным улицам Карт Хадашта до роскошного дома одного из отцов города. Ваалханно, сын кузнеца, хотел бы обладать таким богатством и властью. Снаружи дом был впечатляющим; он мог только догадываться о роскоши внутри. Там наверняка был внутренний двор, может быть, с колоннами, вымощенный крошечными мозаичными плитками из белого мрамора, символ Танит в вестибюле для охраны дома. Он был уверен, что там повсюду мрамор, много комнат и ванная, всего для одной семьи.
Ваалханно знал, что власти у него никогда не будет. Властью обладают знатные семьи, беспощадные в защите своего положения, хотя и ссорятся между собой. Но богатства, возможно, он достигнет, если правильно поведет себя в этой ситуации. Разве он не извлекал всегда выгоду из наблюдательности? Всегда находились люди, готовые платить ему за молчание.
Маго с незнакомцем что-то планируют. Ваалханно понимал это, потому что каждый внимательно оглядывался перед тем, как подать другому знак идти к месту встречи. И разве не этот незнакомец привел Маго к капитану, чтобы тот взял его в команду? Этот капитан, как и другие, не спешил бы взять Маго. В порту его репутация хитрого мошенника была хорошо известна. Значит, этот незнакомец имел большое влияние на решения Газдрубала, и это делало плавание еще более интригующим.
Ваалханно молча наблюдал сверху, как Маго спускался в трюм, наблюдал за тем, что он делал. Странное поведение, что тут говорить. Нужно подумать о том, что оно означает. Кой-какие выводы из деятельности Маго он сделал, и притом интересные выводы.
Вопрос заключался в том, что делать с этим знанием, что сулит больше выгоды. Можно пойти к капитану, рассказать ему, что он видел, что подозревал. Это сулило ему две-три монеты. Незнакомец наверняка даст больше. Человек, у которого есть связи с советом Ста Четырех, должен располагать большими средствами, чем капитан.
Он подождет немного, увидит то, что еще можно увидеть, составит план. А потом, когда настанет подходящее время, сделает ход. Он, Ваалханно, скоро будет пожинать плоды своей работы.
— Мы стоим на священном месте, — сказал Брайерс, и группа притихла. — Называем мы его тофет,[19] хотя в то время оно именовалось не так, и здесь, как мы полагаем, карфагеняне вполне могли сжигать сотнями, если не тысячами, своих детей от младенцев до пятилетних, принося их в жертву Ваал Хаммону.
Вся группа ахнула.
— Пока мы не поспешили осудить карфагенян, — продолжал он, глядя в упор на Джимми, который уже открыл рот, собираясь сказать что-то уничижительное, — я хочу сказать вам о них еще кое-что. Во-первых, вполне возможно, что эти дети были уже мертвы — младенческая смертность была высокой — и сожжение представляло собой священную кремацию. Спустя две тысячи лет невозможно утверждать с какой-то степенью уверенности то или другое. Более того, множество исторических источников было написано столетия спустя римлянами, врагами карфагенян, которые получали удовольствие, описывая жуткие церемонии при лунном свете, в которых детям перерезали горло, потом клали их на руки статуи Ваал Хаммона, откуда они падали в пламя.
Во-вторых, карфагеняне были потомками финикийцев. Согласно легенде они прибыли из великого финикийского города Тира, находящегося теперь на территории Ливана, и привезли с собой множество обычаев, традиций и верований той части мира. К примеру, слово «тофет» встречается в Библии несколько раз, оно обозначает место, где происходило принесение в жертву первородных. Вспомните историю Авраама и Исаака.
В тех условиях ритуалы, включающие в себя сожжение, были очень значительны. Помните, я рассказывал вам о легенде, окружающей основание города Карфаген или Карт Хадашт, когда Элисса, сестра Пигмалиона, царя Тира, бежала из города после того, как брат убил ее мужа, и в конце странствий по Средиземному морю приплыла к берегам Северной Африки. Вскоре после основания города, согласно легенде, в восемьсот четырнадцатом году до нашей эры Ярб, вождь ливийского племени, потребовал, чтобы Элисса, к тому времени прозванная Дидоной, что означает «странствующая», вышла за него замуж, иначе он уничтожит весь ее народ. Дидона, храня верность покойному мужу, бросилась в огонь. Несколько столетий спустя, в сто сорок шестом году до нашей эры, жена последнего карфагенского правителя бросилась вместе с детьми в огонь, чтобы не покориться римлянам. Все это говорит, что смерть в огне была для карфагенян важным ритуалом.
В-третьих, человеческие жертвоприношения, видимо, практиковались, по крайней мере, в последний период, только в чрезвычайно тяжелые времена, то есть не были непременной частью ритуальных обрядов. К примеру, одним из наиболее опасных для Карфагена времен был период между триста десятым и триста седьмым годами до нашей эры, когда карфагеняне вели ожесточенную борьбу с Агафоклом Сицилийским, прозванным Сиракузским тираном из-за беспощадного обращения с правителями, которых сверг, и всеми, кто противостоял ему. Карфаген установил блокаду Сиракуз, однако коварный Агафокл прорвался сквозь нее и поплыл прямо к Карфагену, высадился на Красивом мысе, возможно, нынешнем мысе Бон, напротив того места, где мы стоим. У него было шестьдесят кораблей и четырнадцать тысяч воинов. Людей, чтобы охранять корабли, не хватало, он сжег их и пошел по суше к Карфагену.
Карфагенян это ошеломило. Они немедленно отправили пожертвование в храм Мелькарта в городе-предке Тире. Но Агафокл все-таки продолжал наступать, грабил богатые сельскохозяйственные районы вокруг Карфагена и захватывал город за городом. Кроме того, убедил многих союзников карфагенян покинуть их. Неподалеку от Карфагена произошло сражение, и Агафокл вышел из него победителем.
Однако результат был не окончательным. Хотя Агафокл и выиграл битву, у него не хватало сил, чтобы штурмовать городские стены. Карфагеняне за стенами пытались перегруппироваться. Будучи торговой нацией, они покупали и продавали все, в том числе и армии. Хотя у них был флот, в том числе и военный, на суше они почти целиком полагались на наемные войска, и им требовалось время, чтобы создать новую армию.
Представьте себе это положение: два непримиримых врага злобно смотрят друг на друга через городские стены. И тут карфагеняне снова вернулись к человеческим жертвам. Предводители, военачальники, многие представители знати приносили в жертву своих детей, может быть, первородных. Нам известно, что считалось достоинством, если матери и отцы стояли с сухими глазами, когда у них отбирали детей и жертвовали объятому огнем богу.
Римляне с омерзением относились к карфагенянам из-за этого, безусловно, варварского обычая. Но для карфагенян это был священный ритуал. Они делали это не для развлечения, и нет никаких указаний, что знать покупала детей и подменяла ими своих. Взгляните на эти ряды камней, установленных в память о детях, — сказал Брайерс, указав на них. — На одних изображены дети с матерями, на других жрецы, берущие детей для священного жертвоприношения, на третьих богиня Танит, супруга Ваал Хаммона и покровительница многих карфагенских домов. Первородных предавали огню Ваал Хаммона для того, чтобы избавить город от жуткой участи. Думаю, нам нужно рассматривать это в таком контексте.
