— Здравствуйте, гости! — На лице у него была широкая улыбка, а в руках — автомат "Калашникова". — Садитесь в машину. Сейчас заедем в магазин, а потом ко мне. Я живу в соседнем селении.

     Аслан оказался работником милиции.

     — Путешествия — это мне знакомо. Рюкзак, оружие, разгрузка, спальник и на несколько дней в горы, — усмехнулся он.

     — И часто в такие рейды? — поинтересовались мы.

     — Не особенно. Но регулярно.

     — А какое вообще отношение у местных к ваххабитам?

     — Как к заблудшим. Ваххабизмом легко заразиться, но это тупиковый путь. Не случайно старики говорят внукам: если кто-то пойдёт по этой дороге — он больше не член семьи. Кстати, в нашем районе за последние десять лет к ваххабитам не перешёл ни один местный житель.

     Попетляв по горным серпантинам, мы прибыли в родовой аул Аслана — селение из нескольких мазанок из неотёсанного камня, обнесённых низкими заборами.

     — Раньше здесь около пятнадцати семей жило, — рассказал Аслан. — А теперь только три. Уехали люди от войны.

     Про войну здесь старались не вспоминать. Словно табу.

     Семья Аслана: мать, жена, тётушки и приехавшие из Грозного сёстры, — приняли нас радушно. Было ощущение, что приехали к родственникам в обычную российскую деревню. Женщины занимаются хозяйством. Дочка бегает во дворе. Огород, курятник, сарай-хранилище для кукурузы (в войну это было бомбоубежище). В доме печь, горелка с баллоном, типовая мебель, умывальник. Интернет открыт на "Одноклассниках". По телевизору транслируются новости... Но дело даже не во внешних атрибутах, а в общей атмосфере — своего, привычного, знакомого. Одна страна, и люди одни — здесь это чувствовалось особенно ясно.

     В долине реки Аргун мы встретили тётю Аслана — бабушку Социту, работницу настоящей водяной мельницы! Целый день Социта шелушит початки, жарит на огромном подносе семена. Бурный поток воды поступает в желоба, те крутят маховик, который растирает жареные кукурузные зёрна в пыль. Готовую муку Социта сортирует в мешки: это для Асет, это для Хавы. Заказ от жителей окрестных сёл большой, поэтому мельница работает и днём, и ночью.

     Ближе к вечеру Аслан решил устроить пикничок. Взял пива, вяленой рыбы и привёл свою "Ладу" на отвесный склон. Внизу, как на ладони, виднелись аулы (каждый о нескольких дворах). На горизонте — величественный Башлам (Казбек).

     — Хорошо у вас, Аслан, спокойно...

     — Раньше к нам гости часто наведывались, не боялись. А теперь… Вы первые за много лет.

     — Чеченцы очень часто повторяют "раньше". А что же будущее, Аслан?

     — Жизнь возрождается. На следующий год сюда из Грозного асфальтированную дорогу построят. Газ проведут. В этих горах планируют горнолыжный курорт построить, чеченскую "Швейцарию". Надо же как-то народ привлекать! Восстанавливается республика.

     — А насчёт войны что ты думаешь?

     — Я не знаю ни одного чеченца, который хотел бы, чтобы такое повторилось.

     …Утром мы отправились на попутке обратно. В салоне автомобиля играли арабские напевы.

     Мы вновь проехали и торжественные, и печальные места. Пребывание в Чечне вызывало уже не тревогу, а какие-то новые, непонятные чувства.

1

Изнуряющая жара в Москве — явление погодное. Но нестерпимость этого жара — отчасти рукотворение. Во время этой жары побывала в Минске. Тоже большой город. Но жара переносится там легче. Потому что город, банально выражаясь, утопает в зелени: парки, скверы, газоны, деревья вдоль дорог и улиц...

     В Москве же заасфальтирован и затыкан домами каждый кусочек земли, еще недавно бывший сквером, газоном… А как быстро происходит нагревание (остывание) камня, бетона, асфальта и земли, травы, дерева, знакомо еще по курсу физики. Если не изучали или забыли, можно путем следственного эксперимента подойти и потрогать. Для сохранения и усиления жара в банях печки набивают камнями.

      Дома в городе — это огромные печи. Автомобили — мобильные буржуйки. Нагревшись за день, они пышут жаром и даже к утру едва ли остывают. Не успевает остыть и воздух. А днём вбирают в себя новое тепло, чтобы затем вновь с нами им щедро поделиться. Городские эффективные застройщики этого не понимают? Но виды с вертолётов их поместий в Подмосковье, которые нам демонстрировали, чтобы мы порадовались, что кое-кто уже стал жить и лучше, и веселей, свидетельствуют: нет, понимают. И их дома тоже утопают в зелени, лужайки радуют глаз изумрудом травы. Ни один из тех, кто превратил Москву в асфальтово-бетонный саркофаг, не выложил свои поместья этими же материалами: асфальтом и бетоном.

     Жители одного из московских домов-новостроек возражают против строительства по их двору городской трассы. Конечно, кому понравятся тысячи машин с их выхлопными трубами и ревущими моторами под окнами? Только посочувствуешь обреченным на такое соседство.

     Но оказалось: трасса, как совершено необходимая городу, была спроектирована ещё до постройки дома, в 2004 году. И после этого практически на месте её пролегания выросли новостройки! Это при одном и том же городском голове и при одном строительном монополисте! Никто из них не сменился за этот срок! То есть планируют дорогу и тут же это место застраивают многоэтажными домами!

     Вот как о чуде, укрощении природы человеком, то и дело докладывают нам: над Москвой разогнали облака, грозившие своими осадками омрачить праздник под открытым небом. Много по этому поводу вопросов и возражений: полезно — вредно, дорого — не очень… Не об этом сейчас речь. Если научились разгонять, то чего же не научатся нагонять? Сейчас сюда бы пригнали те облака, что когда-то угнали! И чтобы — дождь! А то как угнать, так пожалуйста, а как пригнать… Ведь и с капиталами то же самое. Как угонять в другие места, чтобы они там в осадки выпали, так власти споры, сноровисты, поднаторевши — вмиг организуют. И подсказывать не надо: сами со счетами. А как сюда пригнать, не то, что чужие, а хотя бы свои, что до этого угнали, так не дождешься.

     Аномальную жару синоптики трактуют как антициклон и ветер из Сахары, а иные батюшки трактуют как наказание за грехи. То жаром преисподним нас, грешных, палит, то морозом холодит. Одним словом — жжёт! Но самые отпетые грешники, которые, ну, все заповеди попрали: не убий, не укради, не лжесвидетельствуй, не прелюбодействуй, — они имеют возможность использовать сто способов от наказания увернуться. Что и делают: автомобили у них с кондиционерами, дома — тоже, в поместьях — и бассейны, и лужайки. А захотел — сел в самолет и улетел в любой подходящий климат: в жару прохлаждайся, в холод отогревайся. Да и неужели у ребенка из бедной семьи, парящегося в тесной хрущевке, больше грехов, чем у какой-нибудь Даши Жуковой и ее кавалера?