После пятидневного слушания дела в суде Моррисон и оба О'Нила были осуждены, а Голдберг – оправдан. В обвинительном заключении, в частности, говорилось, что Моррисон и братья О'Нил виновны в том, что «намеренно подготовили и создали секретные коды для использования при передаче и приеме сообщений… судам и от судов, названных выше „спиртовозами“, и в том, что „упомянутые сообщения… имели отношение к месту и времени прибытия упомянутых „спиртовозов“, к контрабанде и выгрузке на территорию Соединенных Штатов больших количеств спиртного“.
В июне 1933 г. Вудкок написал министру финансов:
«Позволю себе обратить ваше внимание на необыкновенную услугу, которую оказала нам г-жа Фридман в судебном процессе по делу о контрабанде, самому крупному… в течение последних двух лет. Г-жа Фридман была вызвана в суд в качестве эксперта для дачи показаний относительно смысла некоторых перехваченных радиосообщений… Без раскрытия их содержания, как я полагаю, этот очень важный процесс не был бы выигран».
Признавая всю важность вклада Элизабет Фридман в пресечение контрабанды спиртным, следует все же отметить, что большинство случаев использования шифров в преступных целях относится к попыткам букмекеров скрыть свидетельства своей нелегальной деятельности. Их шифры в высшей степени специфичны и пригодны только для букмекерства. Обычно они сочетают шифрование цифр с сокращенными записями ставок и выплат. Вскрытие букмекерских шифров требует знания всевозможных форм нелегальных игр, каким обладает букмекер, – ведь «открытый текст» представляет собой всего лишь набор цифр!
Одной из наиболее распространенных азартных игр в США является «полиси». Играющий ставит деньги – порой не больше 10 центов – на трехзначную цифру. Если цифра выигрывает, он получает в 666 раз больше первоначальной ставки. У этой игры есть множество вариаций и комбинаций.
Самым знаменитым американским экспертом по вскрытию кодов «полиси» был Абрахам Чесс. Работая юрисконсультом в полицейском управлении Нью-Йорка, он, помимо основной работы, часто занимался криптоанализом, которым заинтересовался в возрасте 18 лет после того, как прочел «Золотого жука» Эдгара По. Однако применить на практике свои знания ему удалось совершенно случайно.
В 1940 г. один из нью-йоркских сыщиков целый день наблюдал, как букмекер собирает ставки и делает какие-то пометки. Арестовав букмекера, сыщик, к своему удивлению, обнаружил, что эти пометки были не обычными записями принятых ставок, а нотными листами. Без доказательств того, что букмекер занимался именно сбором ставок, а не какой-то странной, но вполне легальной деятельностью, его арест стал бы недействительным. Сыщик нутром чуял, что эти ноты представляли собой разновидность кода, однако в криминалистических лабораториях полицейского управления Нью-Йорка не было специалиста по дешифрованию. Вдруг один из детективов припомнил, что молодой сотрудник из юридического отдела интересуется криптоанализом, и вся эта «музыка» попала в руки 30-летнего Абрахама Чесса.
Чесс попробовал сыграть ноты на пианино: извлеченные из инструмента звуки явно не имели совершенно никакого отношения к музыке. После семичасового исследования Чесс установил, что каждая нота заменяла цифру, которая определялась положением нотного знака на линейке. Такты указывали суммы ставок, а две точки в конце такта72 обозначали комбинированную сделку. У Чесса набралось в общей сложности около 10 тысяч ставок. Благодаря показаниям Чесса суд смог установить вину букмекера.
После своего первого успеха Чесс стал выполнять эту работу регулярно и к 1951 г. вскрыл 56 шифров. Их разнообразие было удивительным. Для кодирования цифр игроки использовали буквы греческого, еврейского и даже древнего финикийского алфавита. Впоследствии Чесс ушел из управления полиции, но работа, начатая им, оказалась настолько ценной для органов правопорядка, что с тех пор над вскрытием букмекерских кодов постоянно трудятся десятки людей. Следственный отдел, полицейская академия, криминалистическая лаборатория и секретариат начальника полиции – все ввели в свои штаты специалистов по криптоанализу.
Полицейские управления, которым не выпало счастье иметь у себя эксперта вроде Абрахама Чесса, часто обращаются в ФБР с просьбой дешифровать букмекерские записи. Благодаря необычайно эффективной методике, искусно сочетающей чисто криптоаналитические методы с великолепным знанием букмекерского дела, только за 12 лет (с 1950-го по 1961 г.) в ФБР удалось прочесть несколько тысяч зашифрованных записей букмекеров. Чтобы понять их открытый текст, специалистам бюро предварительно пришлось не только попотеть на занятиях по криптоанализу, но и пройти ускоренный курс обучения в игорных домах Лас-Вегаса.
Например, в 1957 г. после налета бостонской полиции на одну из букмекерских контор были конфискованы бланки для заключения пари, журналы, посвященные скачкам, и спортивные выпуски газет, а также записная книжка, содержавшая написанные от руки символы, похожие на греческие буквы. Во время допроса владелец записной книжки упорно отрицал свою принадлежность к букмекерам и заявил полиции, что изучает греческий язык. Однако было достоверно известно, что задержанный неоднократно хвастался друзьям, будто полицейским никогда не удастся вскрыть его код, и он сможет продолжать беспрепятственно принимать ставки на лошадей. Полиция Бостона направила его записную книжку в ФБР, где вскоре было установлено, что буквами греческого алфавита в ней обозначены суммы ставок. При этом «?» заменяет «1», «?» – «2», «?» – «9», «?» – «11» и т. д. Записи оказались настолько сокращенными, что даже после того, как был установлен открытый текст, потребовалось провести дополнительное расследование, чтобы окончательно определить его смысл. Только тогда прокурор Бостона смог доказать вину обвиняемого в «использовании системы регистрации ставок на определенное животное, а именно лошадь, по результатам соревнования на скорость или выносливость» и выиграть судебный процесс.
Один день «магии»
В воскресенье 7 декабря 1941 г. в 1.28 ночи чуткое ухо военно-морской радиостанции США на острове Бейнбридж неподалеку от города Сиэтла уловило передачу в эфире. По линии Токио – Вашингтон передавалось сообщение, адресованное японскому посольству. Сообщение было коротким, его передача по радио заняла всего 9 минут.
На бейнбриджской радиостанции текст перехваченного японского сообщения набили на телетайпную ленту, потом набрали адрес телеграфной станции в американской столице и, когда связь была установлена, запустили ленту в механический передатчик, который считал ее со скоростью 60 слов в минуту. Через некоторое время сообщение появилось на буквопечатающем аппарате в комнате под номером 1649 в здании министерства ВМС США в Вашингтоне. Что происходило за ее стенами, было одним из самых тщательно охраняемых секретов американского правительства, так как именно там, а также в одной из комнат соседнего здания военного министерства Соединенные Штаты проникали в самые секретные планы и замыслы своих возможных противников, снимая кодовые покровы с их сообщений.
В комнате 1649 размещалась криптоаналитическая подсекция криптографической спецслужбы ВМС США. У стола дежурного офицера этой подсекции, младшего лейтенанта Фрэнсиса Бразерхуда, стоял буквопечатающий аппарат. По условным обозначениям, которые ставились для сведения японских шифровальщиков, Бразерхуд сразу же определил, что перехваченное сообщение, присланное с острова Бейнбридж, было зашифровано с использованием самой секретной шифрсистемы Японии. Это был чрезвычайно сложный машинный шифр, который американские криптоаналитики окрестили «пурпурным».
Группа военных дешифровальщиков, возглавляемая главным криптоаналитиком войск связи армии США Уильямом Фридманом, сумела вскрыть «пурпурный» шифр и создала аппарат, который дублировал шифровальную часть японской машины. Затем войска связи построили несколько «пурпурных» машин, одна из которых была предоставлена в распоряжение ВМС и стояла на столе в комнате 1649. К ней и отправился Бразерхуд.
