Тит

ДОБРОЙ НОЧИ, МОСКВИЧИ!

     Как сказал мне когда-то один москвовед: "Хм… Юрий Лужков не курит и не пьёт? Лучше бы он пил!" Перефразируя эту сентенцию, можно сказать: "Лучше бы Москва, как и прежде, жила без Генерального плана!". Ведь не случайно новый Генеральный план развития города назвали генеральным планом уничтожения Москвы.

     После оглашения данного документа стало зябко всем краеведам. Людям, разбирающимся в вопросах недвижимости и землепользования, стало, наоборот, — смешно до слез.

     Под видом Генплана московские власти фактически узаконили прежний, пиратский курс тотальной коммерческой эксплуатации Первопрестольной. Причём многочисленные заверения, глубокомысленные обещания, что центр Москвы "больше не будут трогать" — оказались блефом, рассчитанным на лохов. Кто же станет отказываться от водопада денег?

     Такое ощущение, что команда Лужкова пошла ва-банк, стремясь посредством Генплана, если не "зъисть", то хотя бы понадкусывать золотые яблоки столичных территорий. Череда офисно-развлекательных центров, запланированных в историческом центре, ледоколом прорубает остатки московской городской среды.

     На окрик: "Что же вы творите!" — мы как будто слышим сардонический хохот Лужкова, памятный нам по сентябрю 1993 года. Тогда будущий мэр нагло хохотал в лицо депутатам Верховного Совета… В этом зловещем смехе уже рокотали залпы расстрелов на Пресне, уже звенели золотые слитки, нажитые непосильными трудами госпожи Батуриной, уже гремели бульдозеры, сметающие заповедные уголки в угоду Золотому тельцу.

     Генпланом заинтересовалась Общественная палата. Содержание документа столь вопиюще, что за него ухватились все давние противники и недоброжелатели Лужкова.

     Однако дальше скандальных заявлений и пиар-шумихи дело не пойдет. В лице пула городских чиновников мы сталкиваемся не просто с мощной консолидированной группой олигархов — это чудовищный спрут, придушивший своими непомерными щупальцами все зоны и сегменты жизни Москвы. Колоссальный моллюск поселился в Москве, как в раковине, и непрерывно требует для себя питания и жизненного пространства. Он занят экспансией, аппетиты его растут. Он совершенно сросся со своей скорлупой, и вырвать его будет не под силу даже диктатору.

     Посему обличения мэрских проектировщиков — это разговоры для бедных! Можно спасти отдельный дом, отдельный сквер, но город целиком отстоять, увы, невозможно. Он уже стал добычей ненасытных хищников, отогнать которых от трапезы можно только посредством схватки, боевого столкновения.

     Лужков, уже получивший кличку "шагающий экскаватор", войдет в историю не как хозяйственник, идеальный муж и пасечник. Он запомнится как копатель гнилых огромных ям, одна из которых зияет и чадит сейчас на площади Белорусского вокзала. Вторую уже начали рыть под Пушкинской площадью. Заполненные дождевой водой и ржавой арматурой, "лужкоямы" станут достойными памятниками эпохи "беспрерывного накопления"…

     Характерно, что такой документ, как Генеральный план развития главного города страны, не содержит никаких указаний на способы преодоления, очевидного для всех, кризиса мегаполиса. Никакой новой концепции этот план не предлагает. Противники Генплана также не выдвигают никакой значимой альтернативы происходящему. А между тем нужна совершенно новая философия развития города и сопредельных территорий. И выработкой данной доктрины должны заниматься не прикормленные Лужковым архитекторы и не массовики-затейники из Общественной палаты. Это дело для целого института, набитого специалистами, день и ночь занятыми разрешением назревших серьезнейших проблем, а не изобретением сто первого способа "отжать бабло".

     Очевидно, что в рамках существующего в России уклада, в системе "капитализма с человеческим яйцом" — возникновение проектной стратегии спасения Москвы чистой воды утопия.

     Хотя, возможно, стратегия все же имеет место быть. Некогда Юрий Лужков выказал себя как футуролог, знатный интеллектуал. В своей книге "Возобновление истории. Человечество в XXI веке и будущее России" он описывает "взаимоотношения" человека и машины: "При оптимальном сценарии события могут развиваться не по линии конфронтации, а по линии углубляющегося симбиоза, подкрепляемого двумя встречными тенденциями. С одной стороны, электронный интеллект будет приобретать выраженные "жизнеподобные", "психоподобные" и "антропоморфные" свойства. С другой стороны, человеческий организм будет всё более удаляться от "естественной" биологической предопределенности, обогащаясь вторичными искусственными чертами, а человеческое мышление — приобретать "совместимость" с электронным партнером. Это способно привести к последовательной интеграции и симбиотизации человеко-машинных комплексов... Мышление (в этом случае) перестает быть линейным, каковым его сформировала "книжная" эпоха, приобретая все более выраженные черты мозаичности. Человек с таким мышлением менее подвержен очарованию священной Книги и единственной Истины, он интеллектуально более гибок, адаптивен, терпим и чувствителен к идее взаимодополнительности… В итоге образуется качественно новый субъект цивилизационного процесса, а история Вселенной органично перерастет в следующую, "послечеловеческую" стадию".

     После прочтения этих строк всё становится на свои места. На месте нашей Москвы готовят плацдарм для роботов!

Александр Елисеев

АЛХИМИК РЕВОЛЮЦИИ

     Лет десять тому назад я так обозначил Ленина — "враг и учитель". Ленин — враг, ибо он русофоб и глобалист. "Вождь" назвал русских нацией, "великой только своими насилиями, великой только так, как велик держиморда". Поэтому, согласно Ленину, интернационализм со стороны такой нации должен состоять не только в обеспечении равенства. Нужно ещё и неравенство, которое "возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактической…" К слову, с Лениным здесь категорически не соглашался Сталин: "Говорят нам, что нельзя обижать националов. Это совершенно правильно… Но создавать из этого новую теорию о том, что надо поставить великорусский пролетариат в положение неравноправного… — это значит сказать несообразность".

     Да, о Сталине. В 1921 году будущий Генералиссимус сошелся с "вождем мирового пролетариата" в дискуссии — нужна ли Российская Социалистическая Республика, в которую входят Украина, Белоруссия и другие, или Союз Республик Европы и Азии? Ленин мечтал о социалистическом "мировом правительстве" еще в 1915 году. Тогда он писал об этом: "Соединенные Штаты мира (а не Европы) являются той государственной формой объединения и свободы наций, которую мы связываем с социализмом, — пока полная победа коммунизма не приведет к окончательному исчезновению всякого, в том числе и демократического, государства".

     Ленин в 1921 году требовал оставить Союз советских республик "лишь в отношении военном и дипломатическом, а во всех других отношениях восстановить полную самостоятельность отдельных наркоматов". ("К вопросу о национальностях или об автономизации") Он, как не трудно заметить, выступал за создание конфедерации, ожидая, что к ней "легко и приятно" примкнут новые страны — красная Франция, красная Германия, красная Италия. Но была выбрана гораздо более централистская модель, основанная на компромиссе между Лениным и Сталиным. Сдай Иосиф Виссарионович свои позиции — и Союз распался бы гораздо раньше, еще в 20-е годы.