СО СВОЕЙ СТОРОНЫ, американцы будут продолжать попытки отсечь Китай от свободного и неконтролируемого из Вашингтона доступа к источникам сырья. Анализ кризисных воронок политической нестабильности и влияния точек концентрации "трех зол" (международного терроризма, национального сепаратизма и религиозного экстремизма) показывает, что скрытой целью такой нестабильности, де-факто выгодной интересам США, является блокада путей транзита энергоносителей. Так, например, "умиротворение Чечни" произошло аккурат после того, как вступил в строй нефтепровод Баку—Тбилиси—Джейхан (Средиземноморское побережье Турции), заменивший поставки азербайджанской нефти по опустевшему нефтепроводу Баку—Новороссийск транзитом через российский Северный Кавказ. Многолетняя зона нестабильности в Чечне и Дагестане позволила склонить мировой Фининтерн вложить деньги в альтернативный маршрут поставок, политически выгодный США, подконтрольный НАТО и ущербный для России. Аналогичный сценарий просматривается и в отношении путей сухопутного транзита нефти и газа в Китай из Ирана и Туркмении. Самый короткий пакистанский маршрут, в который Китаем были вложены миллиарды долларов, сегодня намертво заблокирован американскими войсками, якобы сражающимися против афганских талибов. В случае морской блокады авианосными ударными группами ВМС США путей подачи заморских природных ресурсов на "фабрику XXI века" в Китай именно республики Средней Азии становятся главной транзитной территорией для прокачки нефти и газа с месторождений Иранского нагорья и Каспия. И понятно, что в этой ситуации среднеазиатские страны, намеревающиеся получать долгосрочную выгоду от стабильных платежей за транзит, могут очень скоро оказаться под ударами диверсионных групп, имеющих опору в сепаратистских и экстремистских кругах на местах. Сложный этнический и конфессиональный состав населения в республиках Средней Азии, и особенно в Ферганской долине, а также стойкие антикитайские настроения тюркского населения будут способствовать организации здесь диверсионно-террористической деятельности с задачей блокады путей транзита сырья и топлива в Китай. Поэтому новая "китайская" труба наряду со старыми советскими трубами и вкупе с планами строительства газопровода

     Nabucco дает возможность спецслужбам Запада руками Туркмении через растяжку поставок газа либо российскому Газпрому, либо в Китай, либо на Запад управлять регионом по классическому принципу колониализма: "разделяй и властвуй".

     Таким образом, территории Ирана и Туркмении, а также стран, входящих в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС): Россия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан, — в условиях предстоящей "войны на путях транзита" становятся, с одной стороны, объектом подрывной и чисто диверсионной деятельности противников Китая, а с другой стороны — объектом охраны стратегического тыла КНР. Ибо тыл — там, где находятся запасы ресурсов и действуют пути их подачи в оперативные эшелоны главных сил, которыми в нынешнем глобальном противоборстве со стороны Китая выступают его трудовой и промышленный потенциал.

     Именно поэтому и ШОС, и Организация договора о коллективной безопасности (ОДКБ) приобретают смысл прежде всего международных политических инструментов охраны геостратегического тыла КНР. Складывается парадоксальная ситуация, когда сильный Китай принципиально не может обеспечить свой геостратегический тыл без слабой России, а потому вынужден всё плотнее вовлекать её в свои среднеазиатские дела.

      ОДНАКО ДЛЯ ВЫХОДА из-под воздействия тайных сил, направляющих удары "международного терроризма", одних охранных мероприятий на путях транзита, пусть даже войскового уровня, будет явно недостаточно. Единственно эффективное решение проблемы безопасности путей транзита должно быть асимметрично по отношению к навязываемому Западом странам ШОС и ОДКБ "оборонному мышлению".

     А именно: охрану путей транзита следует поручить самим потенциальным террористам. Китаю, вследствие тяжелой исторической памяти, это сделать будет очень сложно. Россия же имеет положительный опыт "замирения Чечни", сохраняет родственные чувства с тюркскими народами Центральной Азии и может в структурах ШОС и ОДКБ взять на себя практику преимущественно мирных, но системных и специальных операций по охране тыла.

     Понятно, что проведение подобных операций потребует перехода Китая, центральноазиатских республик и России от добрососедских отношений, основанных на политическом доверии и стратегическом взаимодействии, к отношениям искренности и взаимопомощи родственных цивилизаций перед лицом общего врага. А вот к подобному переходу ни в ШОС, ни в ОДКБ сегодня категорически не готовы.

     Дело в том, что охрану "бесценного сокровища" добрых отношений братских народов от происков "злых сил" надо начинать с корректировки вопросов не идеологии (которая де-факто разная), но мировоззрения, которое выше идеологии в цивилизационных архетипах и китайцев, и тюркских народов, и русских!

     Но тогда придется вести не столько деформационную войну оружия на путях транзита, сколько трансформационную войну смыслов в головах и сердцах людей. А для этого нужно хотя бы уметь различать смыслы "свои" и "чужие", то есть обладать, как минимум, собственной четко выстроенной системой смыслов, не просто приемлемых, но обладающих общим трансформирующим потенциалом и для посткоммунистического великоханьского Китая, и для постсоветских исламских республик Центральной Азии, и для постлиберальной (давайте называть вещи своими именами), но по-прежнему идеологически прозападной России.

     Подобную систему — на базе трансформированного марксизма — почти удалось выстроить Сталину в конце 40-х—начале 50-х годов, и современный Китай, несомненно, в гораздо большей степени является наследником этой системы, чем республики бывшего СССР, включая Российскую Федерацию. Но точно так же несомненно, что Китай не в состоянии просто "развернуть" свою часть этой системы на постсоветское пространство. Здесь нужен новый смысловой прорыв, и его может осуществить только Россия.

1

Продолжение. Начало — в №№ 4,5

      3. ТБИЛИСИ

     Вечером 8 апреля я получил письменный приказ от министра обороны Язова с требованиями к утру 9 апреля очистить от митингующих проспект Руставели, взять под охрану государственные объекты и впредь не допускать никаких сборищ людей на территории Тбилиси. Войска МВД, прибывшие из центра, и парашютно-десантный полк перешли под моё командование.

     Вот так, в результате непринятия мер руководством Грузии, митинг, возглавляемый Гамсахурдией, Коставой, Церители и Чантурией, в течение недели из националистического несанкционированного превратился в круглосуточный и крайне агрессивный, многотысячный, антисоветский, пронатовский, готовый в любой момент перерасти в мятеж.

     Поначалу митинг утихал на ночь, на площади оставались лишь немногочисленные палатки и группы людей. Всё это можно было легко пресечь в течение ночи, но власти бездействовали. Каждую ночь количество людей увеличивалось, и так продолжалось целую неделю. В ночь с 8-го на 9-е организаторы, похоже, уже всё знали, вероятно, произошла утечка информации. Руководители представляли себе план готовящейся военной операции, поэтому митинг продолжался всю ночь без перерыва.