– А среди них был парень… такой, с широкими бровями и большим носом? – Джейн изобразила брови и нос Джеймса.

Мужчины засмеялись.

– Был мужчин, – кивнул головой знакомец Джейн. – И его забрать? Зачем тебе он?

– Это – мой друг, – объяснила Джейн, но потом подумала, что такой дикий народ, как арабы, может неправильно истолковать слово «дружба» между мужчиной и женщиной. И действительно, ее собеседник покосился на нее с подозрением. – То есть мой муж, – поправилась она.

– Муж? Ты искать свой муж?

– Да, да. Я его ищу.

Сочувствие к несчастной жене, видимо, сделало свое дело, и араб предложил ей помощь. Оказалось, что его зовут Мухаммед, и он – владелец местного кафе. Надеюсь, не того, где меня обокрали, подумала Джейн, но выяснилось, что Мухаммед владеет другим кафе. Еще он сказал, что «преступник, кого увез полицай, торговать наркотик», что их было много и что кто-то, похоже, сообщил полиции о встрече, которая должна была состояться в этом месте.

Может быть, это люди Макларена? – предположила Джейн. Они узнали о встрече и позвонили в полицию… С другой стороны, зачем бы им это понадобилось, если у самого Макларена нечистый бизнес?

Мухаммед проводил Джейн до полицейского участка, на пороге которого она остановилась в нерешительности. В голове крутились самые странные мысли. А вдруг Крэйг обманул ее? Что, если он сам – наркоторговец? Стоит лишь ей прийти в участок, и ее заберут как сообщницу… С другой стороны, как она может не верить человеку, которого любит?

Совершенно не уверенная в том, что поступает правильно, Джейн распахнула дверь участка и вошла внутрь. На нее тут же устремились взгляды мужчин-полицейских.

Джейн сделала глубокий вдох и спросила, обращаясь ко всем присутствующим:

– Простите, я могу увидеться с Крэйгом Беркли?

Уже на следующий день Лиси получила прямое подтверждение тому, что ее идея понравилась детям. Во время обеда Китти заговорщическим тоном сообщила Лиси, что после обеда они с Брэдом будут ждать ее в детской, чтобы обсудить кое-какие дела…

Джеймс недоуменно посмотрел на детей и вопросительно – на Лиси. Но Лиси лишь загадочно улыбнулась – посмотрите, мол, чего я добилась всего за один вечер. Элен и Вики, пораженные не меньше, чем Джеймс, переглянулись.

Свод требований и свобод, которые дети предложили для обсуждения, назывался «Неаспоримый даговор» – название предложил Брэд, а писала его Китти – и не содержал почти ничего такого, против чего возражала бы Лиси. Некоторые пункты, например, «каждый вечер Брэд и Китти едят читыре канфеты», «Лиз не заперает нас в туалете», «мы лажимся спать, когда хатим и Брэд умываеться раз в два дня» Лиси пришлось оспаривать. Во-первых, она клятвенно пообещала не прибегать к «туалету» как к наказанию, во-вторых, требуемое количество конфет снизилось до двух, в-третьих, сон и умывание после долгих споров были строго регламентированы, но Лиси пришлось пообещать, что каждый вечер дети будут слушать свои любимые сказки в ее исполнении. В-четвертых, Лиси, указав на все сделанные Китти ошибки, сказала, что начинающая актриса просто обязана свободно владеть языком, не только устно, но и письменно, и предложила девочке частные уроки, то есть занятия с самой Лиси по часу в день. Китти, устыдившись своей безграмотности и мудро рассудив, что «женщине из общества» не пристало так скверно писать, согласилась. Так что Лиси была полностью удовлетворена.

– Ну что же, мисс Китти, признание собственных ошибок – уже достоинство, – улыбнулась Лиси девочке. – Вы можете собой гордиться. Кстати, когда-то я неплохо декламировала стихи, так что могу помочь вам как начинающей актрисе на этом поприще. Представьте, как обрадуются ваши родные, когда вы прочтете им, к примеру, басню Лафонтена или процитируете Байрона. А уж каким уважением вы будете пользоваться у сверстников…

Такая перспектива пришлась Китти по душе. Судя по восторженному лицу девочки и блеску в ее глазах, она уже представляла себя на сцене, в нарядном платье, декламирующую какой-нибудь «взрослый» стих.

Осталось только подписать «Неаспоримый даговор» у самого Джеймса Ричтона. Лиси поправила заголовок, и честная троица направилась в кабинет «юриста».

Открыв дверь, Джеймс не без удивления обнаружил на пороге Лиси и детей.

– Снова проблемы? – удрученно оглядел он своих отпрысков. – Вы опять донимали Лиз?

– Нет, что вы, Джеймс, – поспешила возразить Лиси. – Они ведут себя как взрослые люди. Мы тут составили кое-какую бумагу и просим вас как главу семьи прочитать и подписать ее.

Лиси протянула ему «Неоспоримый договор».

Правая бровь, утопавшая под длинной челкой, поползла вверх.

– Что это? – испуганно спросил он у Лиси.

– Ничего страшного. Прочитайте и все поймете.

Джеймс уселся за стол и, судорожно вцепившись в бумажку руками, принялся читать. Вопреки его опасениям, все действительно было не так страшно. Лиси, хотя он уже не просил ее об этом, пыталась наладить отношения с детьми. И делала это на редкость дипломатично, чего Джеймс от нее совершенно не ожидал. Не раздумывая, он поставил под «Договором» свою размашистую подпись.

– Дети, – торжественно изрек Джеймс. – Договор, а тем более подписанный договор, – серьезная вещь. Нарушение его влечет за собой немало проблем. Я надеюсь, вы пошли на этот шаг сознательно, как по-настоящему взрослые люди. Я горжусь вами.

– Спасибо, папа, – Китти сделала ударение на последнем слоге (так как считала французский язык очень изящным) и присела перед отцом в глубоком реверансе. – Мы постараемся оправдать твое доверие.

– Очень постараемся, па, – добавил Брэд.

Лиси победоносно улыбнулась. Джеймс улыбнулся ей в ответ. Она заметила, что в его взгляде сквозит восхищение. Значит, ей все-таки удалось поразить его. Сейчас его лицо казалось ей почти симпатичным, и все же этому немолодому уже мужчине следовало лучше следить за собой. Стричься хотя бы изредка, носить более современные костюмы, иногда наведываться к маникюрше. Если бы он был ее мужчиной, Лиси непременно им занялась бы. Видимо, его женщина не уделяла ему никакого внимания. А зря – при большом желании его можно было превратить в красавца… Интересно, какой была его жена? Судя по тому, что говорили Вики и Элен, редкая красавица и не менее редкая стерва…

Лиси хотела было уйти, но, взглянув на детей, она почувствовала, что те еще не вполне удовлетворены. Им хотелось какого-то поощрения за то, что они впервые в жизни сделали серьезный взрослый шаг. И это поощрение им хотелось получить от отца. Лиси подумала, что в ее силах помочь Китти и Брэду. К тому же ей самой хотелось небольшого праздника.

– Послушайте, Джеймс… – начала она. – Вы, конечно, рассердитесь, что мы отрываем вас от работы, но, мне кажется, такое дело нужно отметить. Подозреваю, Китти и Брэд с удовольствием сходили бы в кафе и поели мороженого. Как вы считаете, мисс Китти? – повернулась Лиси к девочке.

У Китти снова заблестели глаза, а на лице Брэда заиграла улыбка. Лиси заметила, что мальчик редко улыбается. Оранжевый цвет, который он так любил носить, совершенно не сочетался с его серьезным, вечно чем-то озабоченным лицом.

Джеймс хотел было сказать о недочитанной работе Стива Моргана, которая лежала у него на столе, но, увидев лица детей, понял, что работу придется отложить.

– Конечно, идем, – ответил он Лиси.

Она обрадовалась не меньше детей, и от ее улыбки у Джеймса внутри словно зазвенели маленькие колокольчики. Он вдруг увидел, что на улице светит яркое весеннее солнце, услышал, что за окном поют птицы, и впервые за несколько лет обрадовался наступлению весны.

– Конечно, – повторил он, – подождите меня, я только переоденусь.

– И я! – в один голос воскликнули Китти и Лиси.

Все засмеялись. И Джеймс почувствовал себя почти счастливым.

Китти – маленькая модница – придя в кафе, первым делом побежала в дамскую комнату «припудрить носик», что означало покрутиться в новом розовом платьице перед зеркалом. Платьице было и вправду миленькое – атласное, обшитое пайетками, с маленькими розочками, разбросанными по пышной юбке. А ее брат взял на себя ответственность разыскать запропавшего официанта и сделать заказ, против чего Джеймс, жаждавший остаться с Лиси наедине, не возражал.