Когда Мария возвращалась с молоком в дом, увидела, что дверь открыта, хотя она точно помнила, что закрывала, когда уходила. Озадаченная, она осторожно заглянула в комнату, и подойник с молоком полетел у неё из рук, обдавая всё вокруг белыми брызгами. Афанасий не смог удержаться от замечания:
— Эх, ну, что ты такая неумеха! Лишила-таки нас молочка, косорукая!
А она, растерянная, переводила взгляд с пролитого молока на человека, сидевшего в кресле, и обратно, и не находила слов, чтобы выразить охватившее её смятение. Это был Николай, ничуть не изменившийся за эти годы, время лишь немного посеребрило ему виски. Он встал, протянул руки и хрипло позвал:
— Мария!
Она же упала, как подстреленная птица, на пол без чувств. Афанасий всплеснул руками и запричитал:
— Да что же это делается, добрые люди! К ней муж вернулся, а она падать вздумала, ну, что за натура такая! Здравствуйте, хозяин! Я тут, если что, — застеснялся домовой и растворился в воздухе.
Тут отворилась дверь, и в комнату вошёл Кирилл. Оценив обстановку, он бросился к матери, приподнял её, встряхнул, позвал несколько раз, но Мария не приходила в себя. Тогда Кирилл, гневно сведя к переносице брови, спросил:
— Кто Вы такой и что случилось с мамой?
— Я — Николай. А мама просто лишилась чувств, при виде меня.
— Какой такой Николай? Не смейте играть чужими чувствами! Нашли где-то информацию о постигшем нас несчастье и теперь пытаетесь сыграть на этом? Не выйдет! Мой отец был героем и не опускался до дешёвых розыгрышей, — ответил Кирилл и заметил, как побледнел незнакомец. В это время Мария пришла в себя, услышала его последние слова и сказала:
— Кирюша, это он, твой отец. Я просто от неожиданности разлила молоко, как же так?
— Это? Мой отец? Но он чуть старше меня, мама! Посмотри лучше, этого не может быть!
— Да, он остался прежним, а вот я…
— Машенька, ты такая же, даже лучше, чем в моих воспоминаниях, не расстраивайся, я люблю тебя, теперь ещё больше, если это возможно! А это мой сын? Мой малыш? Какой красивый и большой!
— Прекратите разговаривать обо мне в третьем лице! Я, вообще, в состоянии поддержать беседу и даже быть иногда вежливым с незнакомыми людьми. То, что Вы мой отец, это я понял, но это ещё не причина, чтобы обращаться со мной, как с ребёнком.
— Какой ершистый, весь в тебя, мать.
Мария, уже заботливо усаженная сыном в кресло, сказала:
— О, укатали сивку крутые горки. Я совсем не такая теперь, горе сломило меня, подрезало крылья, да и ершиться не перед кем больше было. Но хватит обо мне. Расскажи о себе. Что с тобой случилось? Куда ты исчез в тот злополучный день?
— Так, мама, я понимаю, я, как всегда, не вовремя со своим "Хочу кушать!". Но с этим я ничего не могу поделать. Мой молодой организм требует топлива. Так, молочко, кажется, уже не по моим усам стекло и мне в рот не попало. Печально, но поправимо. Давай, ты посиди, а я быстро соберу на стол, что там есть у нас и будем совмещать полезное с приятным, — и он быстро стал накрывать стол для ужина, по привычке приготовил три прибора, но укоризненный взгляд материнских глаз быстро дал ему понять, что нужно добавить ещё один прибор. На столе появились несколько салатов из свежих овощей и аппетитные пироги. Кирилл быстренько положил себе на тарелку еду и сказал:
— Ну, хватит смотреть друг на друга и молчать. Николай, можете начать рассказывать. Мне тоже очень интересно, даже более чем. Афанасий, а ты куда делся, не стесняйся, присоединяйся, пойдём ужинать!
Афанасий задумчиво так засветился- появился за спиной Николая и отрицательно завертел кудлатой головой:
— Нет-нет, что вы, я знаю своё место. Старый хозяин пусть не беспокоится, — я тут, как мог, присматривал и помогал, не подводил его…
Николай повернулся и, смотря с любопытством на зардевшегося Афанасия, сказал:
— Ну, хватится ломаться, присаживайся. Или забыл, кто тут хозяин?
У домового появилось на лице выражение ужаса, секунда, — и он уже оказался на стуле за столом, теребя в смущении бородёнку.
Николай немного помолчал, собираясь с мыслями, потом неторопливо стал рассказывать о том, как попал во временный водоворот, который вышвырнул его на исходную позицию, на следующий день после его второго снохождения. Он не стал описывать, как он терзался сожалениями, сказал лишь, что было невыносимо думать, что Мария вспомнит историю с Маняшей и решит, что это его коронный номер — оставлять женщин в самый тяжёлый для них момент. Кирилл не утерпел и поддел его:
— А как же мы ещё должны были расценивать Ваше исчезновение? На тридцать лет! Причём день в день! Ведь сегодня день моего тридцатилетия, понимаете?
— Поздравляю, Кирилл. Мне тоже очень жаль, что я пропустил всё самое прекрасное в нашей жизни — твою первую улыбку, твои первые шаги, первые открытия, первое слово. Я многое бы отдал за то, чтобы получить возможность всё это вернуть себе и вам.
— А ведь такая возможность есть. Но об этом после. Продолжайте.
Николай, удивившись такому неожиданному заявлению, несколько сбился.
Мария решила помочь ему:
— А с Платоном или как ты там его ещё называл, не помню, ты встречался? Он, насколько я помню, назначал тебе даже точную дату.
— Да, да. Рамияр. Я с трудом выдержал эти девять месяцев до назначенного времени, несколько раз пытался найти его раньше, но он, как в землю провалился, ни слуху, ни духу. Снохождение мне больше не удавалось, каждый раз я бывал отброшен назад, в реальность, просыпаясь с криком ночью. А мне так хотелось вернуться к вам.
— Да, да, я это чувствовал, особенно эти крики по ночам, — Афанасий хотел, было, что-то ещё добавить, но смешался, поняв, что сказал что-то невпопад.
— При встрече Рамияр сказал мне, что моё возвращение возможно, только нужно подобрать несколько старых должков прошлых воплощений. Оказывается, Бабаня, о которой я тебе рассказывал, Маша, — одно из моих прошлых воплощений. Пострадавшая от неразделённой любви, она пошла на грех приворота, разрушив тем самым свою душу. Лишь малая часть её души сохранилась в астрале, куда мне пришлось идти в первое моё снохождение. Я должен был выяснить, как сложилась судьба её самых любимых людей — родителей и первого возлюбленного, из-за которого она пошла на преступление.
— И что же ты выяснил?
— Родители, похоронив свою дочь, умершую во время эпилептического припадка, очень горевали по ней и не могли смириться с такой несчастливой её судьбой. Горе опустошило их, и они долго не задержались, скоро убрались вслед за ней. А возлюбленный не смог найти себя в жизни, не смог полюбить ни одну живую душу, спился и повесился.
— Ай-ай-ай, какие страсти! Вот я бы… — домовой замолк под взглядом Николая и как бы даже стал меньше в размерах. Николай продолжил:
— Рамияр послал меня к ней, чтобы донести ей эти вести. Я опять оказался в Лесбурге, в доме, который сам построил. Маняша, оказывается, умерла тем же утром, когда я исчез. Умерла во сне, счастливой, любящей и любимой. Без меня она не могла жить буквально, являясь моей мечтой. Бабаня, услышав вести о любимых, умерла тут же, сказав только одно слово "Прости". В астрале видно, как душа покидает тело, и я подождал, пока она сольётся с моей душой. Своим подвигом материнской любви она склонила чашу весов в свою пользу, и ей было разрешено воплотиться во мне. Я же, в свою очередь, был должен пройти испытание разделённой любовью и, когда высшим силам показалось, что оно пройдено, эту любовь у меня отобрали, вернув в одиночество. Неважно, какую форму эти высшие силы выбрали для этих испытаний — жизнь во сне или в реальности. Как выяснилось, это не имеет никакого значения, так как мысль материальна точно так же, как и всё остальное вокруг. И придуманный мной мир стал моей школой самопожертвования и любви. Мои персонажи и даже детские страхи стали жить там вполне материальной для них жизнью, взаимодействуя с ними, я учился их побеждать, учился подвигу. Моя встреча с Рамияром, моим Учителем, тоже была предопределена высшими силами, они готовили меня к новому подвигу, перенеся теперь уже в реальность, только на полтора века вперёд, в помощь тебе, Мария, следующему моему воплощению в момент, тяжёлый для всей Земли. Только настоящая всепоглощающая наша любовь была способна противостоять нашествию бездуховности.
