— Расскажи мне что-нибудь, — попросила она.

"Что-нибудь" выглядело довольно расплывчато. Под это слово можно было подогнать что угодно, от стандартной криминальной хроники со мной в главной роли — и до сентиментальных воспоминаний розового младенчества.

Но розовое младенчество тоже могло идти в пень…

Со мной действительно случалась куча историй, в которых фигурировал ночной город, хищные стаи полицейских машин и карманы, в которых гулял ветер. Я даже помнила одну такую историю. До кучи в ней присутствовал небольшой пакет с товаром — и мой компаньон с полным отвалом башки. Впрочем, полный отвал башки в тот вечер случился у нас обоих, иначе мы бы не рискнули проделать настолько стрёмный опыт. По ночам лучше всего было спать под собственным одеялом; этого не знали только грудные младенцы и люди, которым всё было до фонаря.

Мы с Ником и с пакетом порошка пёрли откуда-то издалека, когда, к своему удивлению, обнаружили, что подземка закрылась.

— С чего бы это? — равнодушно спросила я, подивившись собственной уравновешенности.

— Посмотри на часы, — от Ника прямо-таки веяло философским спокойствием. Стрелки часов перевалили за двенадцать.

До моей халупы было примерно пара-тройка часов ходу быстрым шагом, до его конуры мы бы не добрались и за всю ночь.

— Нет даже нескольких монет, — подвёл итог Ник, вытряхнув из карманов табачные крошки.

— Лови такси, — добродушно предложила я. Товар был хорош. И товар был, конечно же, апробирован на себе. Потому хорош был и вечер — и всё, что приходило мне в тот момент в мои затуманенные мозги.

— И что мы дадим водиле? — так же добродушно осведомился Ник.

— Даже не знаю, — я призадумалась.

— Пожалуй, мы сможем только дружно расцеловать его в обе щёки и сказать, что он отличный парень, — пошутил Ник.

— По идее, мы можем сделать ход конём, — других мыслей у меня не было.

Кинуть таксиста было вполне себе реально, кинуть можно было кого угодно, но это подразумевало наличие в недалёком будущем гибрида спринта с марафоном — при желательном отсутствии на кармане всякого палева.

Вариант не катил. Нам требовалось довезти не только себя, но и товар — и добраться было нужно именно до дома, а не до комфортабельной камеры в ближайшем полицейском участке. Тем более, в моей памяти была ещё свежа фишка с карандашом.

— По идее, дать водиле можно не только денег, — Ник развивал мысль дальше. — Ещё можно дать ему по тыкве.

— Здорово, — хмыкнула я. — И спалиться всего лишь из-за отсутствия денег за такси.

— Получается, так, — озадаченно сказал он. — Поверить не могу — тогда засмеют даже в тюрьме.

— Сплюнь, — торопливо посоветовала я. Ник с опаской оглянулся — точно чёрные кошки, ведьмы или демоны могли поджидать его за ближайшим углом, — и быстро поплевал через левое плечо.

— Что ж. В таком случае мы идём пешком, — он подвёл неутешительный итог.

— И первый же патруль будет наш, — продолжила я цепочку логических построений.

В этот момент где-то совсем недалеко взвыла сирена и по стенам домов пробежались синие блики полицейской мигалки.

— Мать твою! — Ник с такой скоростью нырнул в подворотню, точно научился телепортироваться.

— Ты всё ещё хочешь идти пешком? — саркастически осведомилась я, ныряя следом.

В этой подворотне было темно, словно в печке, и до кучи воняло тухлятиной и дерьмом. По ходу пьесы, совсем недалеко благоухала помойка.

Самый прикол был в том, что я тоже предпочитала идти пешком. Оставаться тут до рассвета было полным дебилизмом. Потому что легко можно было попасть на зубок толпе гопников, жаждущих развлечься, тем же полицейским и много кому ещё. К тому же ощутимо холодало. Нет, спору нет, по дороге риск попасть на зубок имелся точно такой же — но, по крайней мере, этот риск не растягивался на всю ночь до открытия подземки, а ограничился бы парой-тройкой часов пешкодралом до моего подвала. Чёрт подери, сейчас мне снова казалось, что это лучшее место на всём белом свете!

Где-то в районе невидимой помойки раздался звук движения, и в этот же момент звякнуло стекло. Я вздрогнула.

— Придумал, — тихо объявил Ник. — Мы будем идти не просто так.

— Полагаю, ты понесёшь меня на руках, — мрачно пошутила я.

— Мы будем собирать бутылки, — Ник всегда генерировал идеи с завидной скоростью, даже не заправившись предварительно средством для вращения шариками.

В первый момент я подумала, что это развод. Но это был не прикол. На самом деле это был выход.

Ник достал полудохлую зажигалку, и, подсвечивая себе путь крошечным огоньком, пошёл в сторону, где воняло и шарились уличные коты. Из темноты раздалась возня, снова зазвенело стекло. Через пару минут он вернулся, вооружившись ворохом почти целых полиэтиленовых пакетов с ручками. От пакетов несло тухлой рыбой. Стекло звенело тоже не просто так: Ник уже успел разжиться тремя целенькими бутылками из-под пива.

Я спрятала подальше пакет с товаром и нацепила на голову шарф на манер старухи, которая вечно ковырялась в помойке по соседству с моим домом. Если бы я могла придать себе вид, который более пристал бродяге, я бы сделала это, не задумываясь: по мне лучше было одну ночь побыть бродягой, нежели много ночей после этого только тем и заниматься, что считать звёзды над тайгой за государственный счёт.

Мы вздохнули и вышли в ночь.

Помоек по дороге оказалось пруд пруди. Тары тоже. Где, чёрт подери, носило настоящих бродяг, которые жили этими бутылками? Чуваки явно просирали миллионы возможностей поживиться и чуть ли не превратиться в богачей.

Вскоре наши пакеты наполнились до краёв. Ник привязал два самых больших друг к другу и перекинул через плечо.

— Теперь ты похож на барыгу из провинции, — я начала истерически смеяться.

— Ты думаешь, я волоку всё это просто так? — ехидно спросил он. — Чтобы типа выкинуть в помойку, как только мы дойдём до твоего сарая?

— Даже уже не знаю, — выдавила я, всё ещё хихикая. — По идее, это неплохой доход. Если совершать такие прогулки каждую ночь. Только представь.

— Очень смешно, — отдуваясь, сказал Ник. — Но на каждую ночь не рассчитывай. Так же, как и на то, что вот всё это я подарю местным ребятам.

— И что же ты сделаешь? — всё-таки спросила я, хотя заранее знала ответ.

— Ясное дело, сдам сам! — Ник не заметил, что вопрос с подвохом. — Неужели ты думаешь, что я просто возьму и выкину всю эту шнягу, после того, как гулял с ней на горбу через весь город?

— Расслабься, Ник. Я пошутила, — сказала я. — Думаю составить тебе компанию. Эти деньги ничем не хуже всех остальных.

— Не считая того, что их катастрофически мало, — угрюмо сказал Ник, будто и впрямь всерьёз сокрушался о том, что бутылочный бизнес не для него.

Мы нагло пёрли прямо по встречке. Редкие тачки делали полукруг, точно боялись прикоснуться к нам даже краем крыла. Вдруг совсем рядом всхлипнула сирена, но я даже не вздрогнула. Потаскай я тонны этого дерьма ещё с месяцок, у меня, наверное, напрочь бы атрофировалась привычка вздрагивать.

Полицейская машина сделала крутой вираж, красиво развернулась на разделительной и поехала прямо на нас.

— Без паники, — спокойно сказал Ник, поудобнее закидывая за плечо свою поклажу.

— Ага, — поддакнула я, грохоча бутылками и по возможности принимая невозмутимый вид.

Полицейскую машину и нас, уныло бредущих по щиколотку в талом снегу, разделяли двадцать метров… потом десять… потом пять… Потом взвизгнули шины, из-под колёс полетел мокрый коричневый снег, — и полицейская тачка промчалась мимо, на прощанье обдав нас фонтаном грязных брызг.

Ник тормознул, и я чуть не влипла ему в спину. Меня больше занимала не его спина, или то, идёт он там или остановился, а пакетные ручки, которые изрезали мне все пальцы.

Ник тем временем опустил на дорогу свой багаж и закурил.

— Вот это кайф! — оторопело сказал он, точно затянулся не обычной сигаретой, а самокруткой с дурью.