Были и такие великие, которые подобно Господу Иисусу Христу, насытившему немногим количеством хлеба четыре тысячи и пять тысяч человек, не имея ничего, чудесно насыщали многие сотни голодных людей, пришедших в монастырь. Чудесно наполнялись по молитве их монастырские амбары зерном и хлебом, когда братия голодали и готовы были разбежаться, чтобы не умереть от голода. Разве не помните вы подобного чуда, сотворенного прп. Сергием Радонежским, Макарием Великим, Евфимием Великим, Саввой Освященным и многими другими. Внезапно молитвою своею наполняли они пустые закрома и кормили не только братию, но и голодных, нищих, приходивших в монастырь. А святой Феодосии Великий подлинно сотворил Христово чудо насыщения народа в монастыре, в котором совершенно истощились запасы хлеба.

Наши прародители до своего грехопадения в раю имели власть над всеми зверями. Эта власть была потеряна ими тогда, когда род человеческий развратился. Но нашлись великие люди, которые снова восстановили эту власть. Преподобные Серафим Саровский и Сергий Радонежский кормили из своих рук медведей, и медведи слушались их, понимали их. Преподобным Герасиму и Кириаку во все дни жизни их служили львы. А преподобный Зосима, ставший потом мучеником, жил среди стай диких зверей. Он с ними жил, беседовал, они его любили, понимали, и, когда настал час мучений его, из пустыни прибежал огромный лев и положил конец истязаниям.

Преподобный Савва пришел в пустынную пещеру, где жил лев, и расположился там. Когда лев вернулся, он не тронул святого, но только стал тащить его за полу подрясника прочь из пещеры. Преподобный Савва предложил льву жить вместе. «Если же не хочешь жить вместе, — сказал он, — то уходи, ибо перед Богом я лучше тебя». И лев ушел. Лев уступил дорогу преподобному Иоанну Отшельнику. Так преподобные отцы наши восстановили власть над зверями, которая была потеряна нашими прародителями.

Сколько удивительных примеров того, чему мы должны следовать, явили нам другие преподобные. Великий чудотворец Макарий Египетский, воскрешавший мертвых, был оклеветан блудницей, уверявшей, что ждет от него ребенка. Он был тогда молод, и этому поверили, и все селение, возмущенное его мнимым преступлением, набросилось на него, и он был избит до полусмерти, но не возражал против клеветы. Когда пришло время, клеветница не могла родить пять дней, мучаясь и терзаясь в родах, пока не покаялась в том, что ложно обвинила праведника. Жители селения пришли в страх и пошли к преподобному просить прощения, а он убежал в пустыню, чтобы его не хвалили, чтобы не просили прощения.

А как велик был преподобный Дула, всю жизнь терпевший поношения от братии, невзлюбившей его, и с великой кротостью относившийся ко всем враждовавшим против него.

А тем из нас, кто страдает от болезней, впадает в уныние, да будет примером преподобная Синклитикия, которая до самой глубокой старости вела строгий подвижнический образ жизни и претерпела страшную невыносимую болезнь, так что даже окружающие ощущали смрад исходивший от ее гниющей плоти. Да будет нам примером и преподобный Пимен Печерский, который с детства лежал в смрадной болезни, но его чудесным образом постригли в монахи Ангелы Божии, явившиеся ему под видом игумена и братии. Да будут нам, столь заботящимся о своей плоти, холящим и греющим, чрезмерно питающим ее, укрывающим ее богатыми одеждами, примером удивительные люди, о которых читаем в житиях святых. Прп. Даниил Столпник, и в самую жестокую зиму, когда дули ледяные ветры и падал густой снег, не сошедший со своего столпа и стоявший двое суток под вьюгой, прикрытый одним рубищем и едва не замерзший; юродивый Прокопий Устюжский, который, когда его спрашивали, как он провел зимнюю ночь в одном рубище, босой, ответил: «Да едва не погиб я от холода, но Ангел небесный с райским цветком коснулся меня, и я ощутил теплоту во всех членах».

Ныне мы празднуем память великого святителя, Патриарха Цареградского Никифора. А вчера праздновали память преподобного Феофана Сигрианского. Они жили во времена императора Льва, лютого гонителя почитателей икон. Они были исповедниками и перенесли тягчайшие наказания. И вот однажды, когда Феофан поучал учеников своих, он неожиданно велел им зажечь свечи, принести кадило, и стал кадить, потом сделал земной поклон и на удивленный вопрос учеников, кому это он кланялся с зажженными свечами, святой Феофан ответил: «Вот по морю плывет в изгнание святой Патриарх Никифор. Я ему кланяюсь». А Патриарх, находившийся на корабле в то же время, сделал глубокий поклон и на вопрос, кому он кланяется ответил: «Это я кланяюсь преподобному Феофану, который приветствовал меня».

Из жития прп. Сергия Радонежского, известно, как он, трапезуя с братией, неожиданно приветствовал земным поклоном святителя Стефана Пермского, когда тот сделал остановку за тридцать пять верст от Троице-Сергиевой Лавры, следуя в Москву. Этим он ответил на приветствие святителя.

Вот какой прозорливости достигали преподобные. Они читали в сердцах людей, они знали имена тех, кого видели впервые. Они нередко отвечали на вопросы еще невысказанные, как бывало много раз с преподобным отцом нашим Серафимом Саровским.

Вспомним также и о том, как трогательно упрашивал праотец Авраам Бога, явившегося ему в виде трех странников, пощадить осужденные на истребление города Содом и Гоморру, если в них найдется пятьдесят, сорок, тридцать и даже десять праведников (см. Быт. 18, 24 и далее)

Преподобные, праведные, святые — это те, ради кого Бог и доныне щадит отвергающий Его и Его заповеди грешный мир. Может ли быть у кого-то из людей миссия более высокая? И наши святые обители Киево-Печерская, Троице-Сергиева, Саровская, Почаевская, Соловецкая и многие другие были драгоценными жемчужинами, из которых тихий свет богопознания, теплившийся в сердцах их великих подвижников, озарял многострадальную Русь.

Вот кто такие преподобные. Вот кто такие монахи и отшельники. Да не дерзнем мы повторять слова издевающихся над ними! Да преклонятся сердца наши перед этими великими Божиими угодниками. Да будут они нам примером всего того доброго, что должны делать и мы сами. А теперь, когда наступает время покаяния, да будет всем примером преподобная мать наша Мария Египетская, ее же молитвами да сохранит нас Господь наш Иисус Христос, Ему же слава и держава вовеки. Аминь.

Ныне мы празднуем одно из самых великих событий в земной жизни Господа нашего Иисуса Христа — Его торжественный вход в Иерусалим. В те дни этот город был полон народа, пришедшего отовсюду на великий праздник Пасхи. Он гудел молвой о великом Пророке и Чудотворце из Назарета, только что сотворившем величайшее из Своих бесчисленных чудес — воскрешение Лазаря, четыре дня лежавшего в гробу, и ждал Его прихода, и готовился к торжественной встрече.

Христос всегда отклонял от Себя всяческие почести, запрещая бесам, которых изгонял, разглашать то, что Он Сын Божий, запрещая исцеленным рассказывать о чуде исцелений. Но теперь пришло время открыть людям Его достоинство как Христа, и вход в Иерусалим имел целью именно это: объявить всем о пришествии Мессии.

Однако Он пришел не для того, чтобы стать земным царем или поставить народ израильский превыше всех других народов, хотя именно такого царя ожидали иудеи. Царство Христово не от мира сего, и слава Его не могла иметь ничего общего с триумфальной мишурой земных царей.

Он появляется в Иерусалиме в, казалось бы, бедном и смиренном виде. Нет великолепных коней, нет колесниц, нет никакого внешнего блеска. Но всякая слава земная ничтожна и исчезает, как дым. Однако есть другая слава, неизмеримо более высокая, — слава доблестного смирения, кротости, добродетели, ибо эти великие духовные качества неизмеримо выше всех внешних атрибутов силы и власти.

Царство Христово не от мира сего, и слава Его должна была быть иной, надмирной, Божественной. И эту славу стяжал Он в Своем смиренном шествии. Он сидел на осле не гордо подняв голову, а низко опустив ее и орошая Свои святые ланиты потоками слез. Он открылся народу израильскому как смиренный и страдающий Мессия, тихий и кроткий, Который трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит (Ис. 42, 3).