Новый знакомый - на вид ровесник Юрасова - явно принадлежал к плеяде разнообразных неформалов, которым после падения коммунистического режима стало дышаться куда вольготнее. Длинные черные волосы - судя по отросшим корням - крашеные, черный кожаный плащ и две серебряных сережки в левом ухе просто не позволяли отнести Платона к какой-либо иной категории граждан. В общем-то, достаточно приятная в общении публика. Вплоть до тех пор, пока их не соберется поблизости больше трех-четырех.

Лицо попутчика «украшали» несколько свежих ссадин. Тоже, в принципе, довольно характерный атрибут путешествующих автостопом людей с такой наружностью. Если Платон недавно побывал в одной из ближайших деревень - например, захотел купить продукты и выпивку - у местных мог возникнуть к нему вопрос относительно сексуальной ориентации. Для быдла ведь любой мужчина с длинными волосами или с серьгой в ухе - гомосексуалист. А уж если и то и другое присутствует, тогда, наверное, и спрашивать не будут.

- Гопники потрепали? - поинтересовался Глеб.

- Хуже, - улыбнулся Платон.

- Бандиты, что ли?

- Ну, наверное, можно и так их назвать, - подумав, сказал «металлист». - Скорее, даже не бандиты, а разбойники. Мародеры. Стервятники.

- Понятно, - кивнул Юрасов. - На трассе где-то?

- Нет, еще в Питере. На Марсовом поле.

- Что, в бега ударился теперь?

- Да я и так уже уезжать собирался. Догнали, гады.

- Ну, сумел от них удрать, вот и славно.

- Удрать? Зачем? - пожал плечами Платон. - Я их уничтожил.

- То есть как это, уничтожил? - Глеб сбавил скорость и приготовился остановиться, чтобы вышвырнуть любителя опасных откровений из машины. - Убил, что ли?

- Нет. Развоплотил, - как ни в чем не бывало, произнес неформал. - Сейчас объясню. На меня напали элементеры. Это такие злобные духи. Что-то наподобие демонов, только намного слабее. Но в целом тоже ребята серьезные.

Юрасов из этого «объяснения» не понял ровным счетом ничего. Кроме того, что, возможно имеет дело с носителем неизвестной российской медицине разновидности шизофрении. Хотя…

- А, я понял, - промолвил Глеб. - Ты, наверное, из ролевиков? Арагорны, Гэндальфы всякие, да? - Юрасов слышал, что многие представители новомодного движения заигрались в эльфов и гоблинов настолько, что уже не отделяют свои фантазии от реальной жизни.

- Нет, - Платон замотал головой - так, словно подобные сравнения его уже достали.

- У меня все по-настоящему. Понимаешь, Глеб, у каждого человека есть в жизни своя дорога. Вот ты, к примеру, чем занимаешься?

- Компьютеры продаю, - этот странный диалог начинал уже нравиться Глебу. Стрелка спидометра вернулась на прежнюю позицию.

- Ну вот, значит, у тебя дорога торговца, хотя, конечно, она может однажды и измениться, - сказал Платон. - А я иду по пути мага. С него свернуть уже невозможно.

- По пути мага? Как Юрий Лонго?

- Лонго - не маг, - едва ли не брезгливо скривился Платон. - Он, конечно, владеет определенными силами, но шарлатанства в его деятельности все равно больше, чем правды. Я не такой.

- А какой? - Глеба потихоньку разбирал смех. «Определенно сумасшедший, но достаточно забавный, чтоб не высаживать его до самого поворота на Подрайск».

- Настоящий, - просто, без всякого пафоса ответил парень.

- Надо же, - усмехнулся Глеб. - Значит, мне крупно повезло. Везу настоящего мага.

- Не сталкивался раньше с такими, как я? - осведомился попутчик. Он будто и не почувствовал иронии в последних словах Юрасова. Чуть позже Глеб поймет, что иронию по этому поводу Платон просто не способен воспринимать…

- Не доводилось.

- Это потому, что большинство истинных магов предпочитает вести скрытный образ жизни, - пояснил Платон. - Мои собратья считают, что так безопаснее.

- А ты?

- У меня другая точка зрения. Я считаю, что все без исключения люди должны освоить магическую науку. Только тогда в этом мире наступит абсолютная гармония.

- Что-то не вижу связи.

- Это долго рассказывать. Дольше, чем до Москвы ехать.

- Ты говоришь, маги скрываются, - бросая быстрые взгляды то на попутчика, то на стелющуюся впереди дорогу, промолвил Глеб. - А как же все эти целители, знахари и экстрасенсы? Сейчас любую газету открой - а там «потомственных чародеев» как мух в деревенской уборной.

- Но если среди тысячи таких найдется хоть один, кому подвластно что-то большее, чем биоэнергетика, - это будет уже очень хорошо, - улыбнувшись, сказал Платон. - Тем, кто дает эти объявления, даже не снились вещи, на которые способны настоящие маги.

- Например? - поинтересовался Глеб. - Вот ты у нас как раз и есть настоящий маг, так на что же ты способен? Пускать шаровые молнии из глаз? Замораживать людей?

Лечить болезни единственным прикосновением?

- Все, что ты перечислил, и многое, многое другое, - с гордостью произнес Платон.

- Слушай, а покажи мне хоть что-нибудь, - ернически молвил Глеб. - Как ты, наверное, понимаешь, я раньше волшебство только в цирке и видел.

- Извини, - развел руками неформал, - сейчас не могу. Последние силы потратил на этих тварей.

- Ага. Понятно. На этих, как их, эло… эли…

- Элементеров.

- Жаркий, наверное, был бой? - продолжал развлекаться Глеб.

- Еще бы. Их сразу четверо на меня набросилось. Но ты не подумай, я тебя не обманываю. Когда мои силы восстановятся, я обязательно покажу тебе настоящую магию.

- Это когда? И как мне тебя найти?

- Уже через пару дней будет можно. А найти меня очень просто. Приезжай в Москву, приходи на Чистые пруды и оглядись по сторонам. Увидишь компанию таких же ребят, как я…

- Магов?

- Нет, - улыбнулся Платон, - неформалов. - Так вот, когда увидишь их - подойди и спроси, где найти Горыныча. Там все знают.

- Ясно. Горыныч - это так тебя в тусовке кличут?

- Нет, Горыныч - это чувак, у которого я вписываюсь, когда в Москву приезжаю.

Сам-то на тусовках стараюсь не появляться.

Глеб радовался удачному стечению обстоятельств - теперь ему не придется скучать почти до самого дома…

Существуют два мира магии. Один из них населен цирковыми и телевизионными иллюзионистами (надо сказать - настоящими профессионалами своего дела), а также чахоточными газетными знахарями. Другой - гораздо более величественный и красивый, но в то же время - куда как более грозный, а зачастую и по-настоящему опасный. Глеб понял это уже во вторую свою встречу с Платоном Трелковским.

Состоялась она, правда, не через пару дней, как договаривались, а лишь спустя полтора месяца. Незадолго до Нового года Глеб поехал в Москву покупать подарки для своей многочисленной родни. К тому моменту он уже и забыл почти про смешного собеседника, на полном серьезе считающего себя могущественным магом.

Вспомнил только потому, что случайно оказался неподалеку от названного Платоном места. Чистые пруды. Один из символов Москвы, ставший после гибели Игоря Талькова еще и объектом паломничества. И, подобно еще нескольким таким местам, постепенно превратившийся в классический рок-н-ролльный гадюшник. Фанатов Талькова довольно скоро сменили персонажи, весьма далекие от его творчества, но близкие к именуемому в народе «Тремя топорами» портвейну «777» и прочим, столь же недорогим и незатейливым радостям жизни. «Кажется, я знаю, почему он не любит бывать на таких сходках», - подумал Глеб, увидев этих людей.

Платон, который на момент встречи с Юрасовым тоже выглядел не лучшим образом - с немытыми волосами, утомленный дорогой, несший несколько пятен осенней грязи, да еще и царапины на скулах и подбородке - смотрелся бы английским пэром на фоне тех, кто предстал перед взором Глеба в день его визита на Чистые пруды.

Происходящее здорово напоминало вечеринку привокзальных бомжей. Сидя на обшарпанной загаженной лавочке, трое парней и две девушки, одетые, в общем-то, в лохмотья, но с явной претензией на неформальность - гоняли по кругу бутылку водки, ничем не запивая и не закусывая. Четыре уже опустевших сосуда стояли у их ног на слегка подтаявшем снегу. Кто именно превратил скамейку, являвшуюся некогда произведением искусства, в памятник упадку и разрухе, догадаться было нетрудно.