Даже когда спала.

Она хотела убить его. Но сделать это самой значило навсегда распрощаться с мечтами о другой жизни - той самой, которую отнял у нее отчим. Той, где она могла бы, не думая ни о чем, кататься на качелях, сделанных из лиан и отдыхать на увитых плющом скамейках, наслаждаясь пением райских птиц.

- Таня! - окликнул ее кто-то, когда худенькая, покрытая шрамами рука уже протянулась к панели домофона. Девочка вздрогнула. Она подумала было, что ее зовет отчим. Но тут же сообразила, что ее имя произнес совсем другой голос. У отчима он был тонким, почти что женским. Как у немолодой, толстой и истеричной женщины. Можно даже сказать, птичий голос у него был. А этот звучал легко и жизнерадостно, и был похож на веселый удар молота о наковальню. Голос с россыпью искр… Повернув голову, Таня увидела говорившего. Он сидел на качелях и смотрел на нее. Черный кожаный плащ с высоким воротником. Руки, обтянутые черными же замшевыми перчатками, сложены на коленях.

- Иди сюда, - сказал мужчина. Девочка покачала головой.

- Я вас не знаю, - негромко произнесла она.

- Мы просто не успели познакомиться, - голос его звучал бодро и весело, но лицо оставалось мрачным - оно будто было высечено из камня, даже, скорее, из какого-то кристалла. - Ты ушла как раз в тот миг, когда я хотел ответить на твой вопрос.

Тень воспоминания прошелестела прозрачными крылышками рядом с ее затылком. Да, она уже видела его раньше. И даже слышала этот голос.

- Не помнишь? - он впервые улыбнулся. И что-то в этой улыбке показалось Тане неестественным. Приглядевшись, она увидела, что из нижней губы собеседника торчат шесть небольших металлических шариков. Людей с похожими украшениями она встречала и раньше. Но чтобы сразу шесть… Это, должно быть, довольно-таки неудобно.

- Ледяной замок, - продолжал тем временем он. - Комната с шаром. Я был там. И ты была там тоже. Теперь вспомнила?

- Да, - она осмелилась приблизиться. - Но ведь это… это же было во сне.

- Не совсем, - он протянул обе руки ей навстречу. Ребенка с такой судьбой, как у нее, этот жест должен был отпугнуть, но почему-то Таня не испугалась. Она подошла к сидящему на качелях человеку и положила руки в его ладони, скрытые под черной замшей. Они показались ей очень твердыми. Словно она прикоснулась к киборгу, чьи пальцы были сделаны из металла.

- Кто же ты? - произнесла Таня. - Как тебя зовут?

- У меня два имени, - сказал он. - Но второе тебе лучше не знать. Так что можешь звать меня Маркиз.

- Маркиз? - удивилась она. - Как пуделя?

- Это пуделей называют в мою честь, - улыбнулся он. - Ну что ж… Говори свое желание.

- Не поняла, - Таня наморщила лобик. - Какое желание?

- Ну как же? - вновь улыбнулся Маркиз, и она заметила, что зубы у него необыкновенно белые, каких не может быть у взрослого человека. «Искусственные, должно быть», - подумала девочка.

- Ты позвала меня, и пришел. Я всегда прихожу, когда зовут. И выполняю одно желание.

«Значит, сказка может, все-таки, стать реальностью… Правда, не слишком-то он похож на прекрасного принца или доброго волшебника. Но кто сказал, что все должно быть именно так, как писали Андерсен и Шарль Перро?».

- Постой-ка, - Таня выдернула руки из жестких ладоней Маркиза и отступила на шаг.

- Такого не может быть. Я же тогда не знала, как тебя зовут!

- Просто я был первым, кто тебя услышал. Тебе еще повезло, можно сказать. Кто угодно мог явиться на зов.

- Еще повезло, говоришь? - Таня отошла еще на шаг. - Значит, не такой уж ты и хороший?

- Верно, - он ухмыльнулся, точно эти слова были для него комплиментом. - Не каждый назовет меня добряком. Но я не собираюсь делать тебе больно.

- Правда?

- Конечно, - кивнул Маркиз. - Так что у тебя за желание?

- А ты… любое можешь исполнить?

- Нет. У меня только три направления. Богатство, любовь и месть.

- Месть? - сердце Татьяны затрепыхалось, как угодившая в силки птица. - То есть, ты можешь сделать плохо любому, на кого я укажу?

- Могу, - Маркиз посерьезнел. - Но не любому, нет. Лишь тому, кто действительно виноват.

- Есть один такой… человек, - ей понадобилось некоторое усилие, чтобы назвать так отчима. - Мой отчим… Он…

- Тсс! - Маркиз прижал к губам указательный палец. - Я знаю, что он с тобой сделал.

- Откуда ты можешь знать? - девочка изумленно уставилась на него. - Я никому не рассказывала.

- Шрамы воспоминаний кричат об этом, - Маркиз взял ее за руку и провел пальцами по изуродованному рубцами запястью. - Что ты хочешь, чтобы я с ним сделал?

- Убей его! - решительно сказала Таня. - И как можно скорее.

- Хорошо, - кивнул ее таинственный заступник. - Я убью его.

- Подожди, - Таня вспомнила о том, что у палки всегда есть два конца. - Это ведь не просто так? Не бесплатно?

- Ну разумеется, - кивнул Маркиз. - Я думал, ты знаешь.

- Я лишь догадывалась. И что же ты хочешь… взамен?

- Взамен, - произнес Маркиз, - я должен буду забрать тебя в Ад.

Ей на миг показалось, что торчавшие из его губы украшения начали шевелиться. Но это длилось недолго - всего-то доли секунды…

- Так ты - Дьявол? - спросила Таня. Почему-то она не испытывала никаких особенных чувств. И знала, что не удивится даже если он скажет «да».

Но этого не случилось.

- Назвать меня Дьяволом значило бы чрезмерно все упростить, - сказал Маркиз. - На самом деле я, конечно, мало связан с этим миром, хоть и довольно часто бываю здесь. Впрочем, когда-то все было иначе, ведь моя родина - Атлантида - располагалась, все-таки, на Земле…

- Атлантида?! - Таня даже забыла на миг о довлевшем над ее судьбой кошмаре. - Это сколько же тебе лет?

- Много, - усмехнулся Маркиз. - Очень много. Но предметом нашего разговора является не мой возраст. Ты по-прежнему хочешь смерти твоего отчима?

- Да. Знаешь, Маркиз, мне кажется, что Ад гораздо менее страшен, чем… то, что творится здесь…

- Не кажется. На самом деле Ад совсем не страшен. Пугающ - это да, но и то, лишь если смотреть на него издалека…

- Переоденься, - чирикнул Павел, едва за Таней закрылась дверь. - Что-то ты сегодня долго.

- Я… с девчонками играла после школы, - сказала девочка.

- Играла? Раньше я за тобой такого не замечал.

- Меня всегда зовут, - солгала она, - но я отказываюсь. А в этот раз не отказалась.

- Не делай так больше, ладно? - сказал он, воздвигшись над ней несокрушимой скалой. - Я же волнуюсь.

- Хорошо, - покорно согласилась она. - Я не буду.

- Вот и славненько, вот и умница, - проворковал отчим. - Переоденься.

Всякий раз, как это происходило, он заставлял ее надевать короткое бирюзовое платье - такое же, как то, что было на ней три года назад, в тот самый день, когда жизнь разделилась на «до» и «после». Партию таких платьев он закупал в начале каждого месяца - по одному на день. Ежедневно отчим швырял девочку на диван (но делал это осторожно, так, чтобы она не повредила себе ничего). Потом мгновенно оказывался рядом и начинал разрывать платье. Все как тогда. Только теперь это было уже не изнасилование, а обоюдная игра в него. Игра, максимально приближенная к реальности…

Его не останавливало ничто. В дни менструаций ей приходилось ублажать отчима другими способами, и она была поистине счастлива, когда кровотечение прекращалось.

Таня переодевалась, а он - обнажался. Тело его было рыхлым, мучнисто-белым, зернистым. Таня словно впервые увидела, насколько же он отвратителен. К ней вдруг пришло нежданное озарение - этот человек, похожий на слепленную из творога угловатую фигурку, все запланировал заранее…

Он женился на матери Тани не потому, что любил эту женщину. Целью его прихода в их семью с самого начала было хрупкое тело дочери. Он скупил все комнаты в коммуналке, чтобы избавиться от лишних свидетелей. И долго ждал, покуда Таня достаточно созреет, чтобы удовлетворять его позорным наклонностям. А когда решил, что время пришло, устранил единственную преграду, способную помешать ему осуществить задуманное. Он отравил жену, подмешав в вечернее вино какой-то нераспознаваемый яд, спровоцировавший сердечный приступ. И, едва закончились все похоронные дела, совершил то, к чему все это время стремился, овладев оставшейся в его безраздельной власти девочкой. Никто не стал подозревать его в убийстве за отсутствием явных мотивов. Квартира и так принадлежала ему, семейный бизнес тоже.