Наумов уверенно шел к раскрытию этих исчезновений. Я до сих пор не могу понять, почему ему не хватило ума пойти к президенту и спросить напрямую: замешан ли Шейман? Может, и я бы не стал писать свой рапорт — я ж не самоубийца, в конце концов. И Лопатик не самоубийца. Я писал рапорт потому, что считал Наумова честным человеком. Я ведь не в газету писал письмо! Знаете, как некоторые: захотел за границу — написал письмо в газету. Наумов все знал, но предпочел молчать, сделать вид, будто все забыл или вообще не знал. Ничего не поделаешь — сломался, получив должность. Ему этой должностью рот заткнули. Все-таки стал министром внутренних дел в 44 года! Впрочем, Берия стал министром государственной безопасности вообще в 32 года. Но это для него плохо кончилось.

Я сейчас назову людей, которые все знают и могли бы рассказать, но им мешает трусость. Наумов, Удовиков, Чергинец, Мацкевич, Лопатик, Куприянов, Бранчель. Рассказали бы всю правду Александру Григорьевичу — он бы сам повесился, и не нужно никакой атомной бомбы. Что стоило тому же Бранчелю не выбрасывать доказательства, а выделить все в отдельное производство? Испугался. Трусость не позволяет им всем ничего говорить. Каждому из них пора уже колготки покупать и поздравлять их с 8 марта»…

О Викторе Шеймане:

Генеральный прокурор никогда не подписывает постановлений об аресте. Это всегда делают всякие косухи-снегири… Замахнулись они вовсе не на Павличенко. Они замахнулись на Шеймана, который к тому времени уже всех достал. А тут — такой случай! Как им не воспользоваться? Наумов мне как-то сказал: «Всю работу сделали в результате сведением личных счетов». Может, он и прав.

Я свой рапорт написал уже после ареста Павличенко. Подумал, что делу дан, наконец, законный ход, и я готов быть свидетелем. 23 ноября мне позвонил Наумов и сказал: «Сходи к Лопатику, ему нужна вся информация, которой ты располагаешь». Мы с Лопатиком в одном кабинете рапорты писали. Помню, он уже закончил, а мне еще немного времени надо было. Так он мне еще сказал: «Давай поторопись, вас всех наказать нужно, один я работаю, а больше никто». Довольный такой был. Наверное, он уже представлял себе, как станет заместителем министра внутренних дел. Все-таки, не будучи пьяным или под наркотиками, написать документ на второе лицо государства — Шеймана — большой риск. Значит, кроме наших двух рапортов у него было что-то еще. Какие-то другие документы. Но я их не видел — у нас не принято в чужих кабинетах документы на столах рассматривать.

24-го рано утром снова позвонил Наумов и говорит: «К 10 часам подойди в МВД, тебя допросит следователь». То есть утром еще казалось, что все идет как надо. Меня допросили в здании МВД. Потом следователь Казаков, который меня допрашивал, сказал, что должен изъять мой пистолет. (Кстати, он во время допроса несколько раз спрашивал о захоронениях: смогу ли я отличить «своих» от «чужих». По ходу его вопросов получалось, что была некая группа, которая работала «под нас».) Короче, пошли мы с ним в мой кабинет, там я включил телевизор — как раз новости в час дня передавали по БТ. Слышу: Шейман освобожден от должности госсекретаря Совета безопасности. Ну, думаю, совсем все правильно идет. Пистолет у меня изъяли. Зашел еще прокурор по надзору Заводской прокуратуры. Я ему говорю: «Слышал новости?» Он мне: «Да ты что, не может быть!» В общем, эйфория была. Еще Божелко освобожден, Мацкевич освобожден… В общем, я был уверен, что это все в русле того уголовного дела полетели головы. В такой эйфории день прошел. А 27 ноября прибегает ко мне Бранчель со словами: «Мы тебя не видели, не вызывали, забудь о том, что тебя допрашивали!» Я ему: «Да что случилось?» Он говорит: «Шейман назначен генеральным прокурором».

Появлялись в Беларуси и видеокассеты с признаниями следователей, занимавшихся поиском пропавших людей. Сначала они скрывали свои лица, потом, уехав из страны, говорили, не таясь. Дмитрий Петрушкевич и Олег Случек — в прошлом следователи белорусской прокуратуры. Их видеосвидетельство стало первым, проливающим свет на виновных в исчезновении белорусских политиков.

— Меня зовут Дмитрий Петрушкевич, я состоял в следственной группе Республики Беларусь по расследованию уголовных дел по факту исчезновения Завадского, убийства семьи азербайджанца, похищения начальника контрольно-ревизионного управления Министерства культуры Грачева и другим преступлениям. Обвиняемыми по этому делу являлись: один бывший сотрудник спецподразделения «Алмаз» МВД Республики Беларусь Игнатович Валерий, действующий сотрудник спецподразделения «Алмаз» Малик и еще два человека. Когда я ознакомился со всеми материалами уголовного дела, я пришел к выводу, что истинные заказчики всех политических преступлений, в том числе и похищений Грачева и Завадского, найдены никогда не будут. Вернее, они будут найдены, но привлечь их к уголовной ответственности никакой возможности не будет. Потому что это — руководители нашего государства, они до сих пор подписывают документы от имени высших должностных лиц страны и дают санкции на арест.

Поэтому около недели назад я решил обратиться к международным организациям и сообщить о том, как действительно обстоят дела с обстоятельствами похищения многих политиков, которые до настоящего времени не найдены. В 2000 году Игнатович был задержан на территории Чечни. Он рассказал, что участвовал по указанию высших должностных лиц силовых министерств Республики Беларусь, выполнял специальные задания. Видимо, как он это считал. Эта информация попала на территорию Республики Беларусь, после чего его задержали. На момент задержания он совершил множество преступлений в составе сформировавшейся преступной группы, среди которых похищения, около тридцати убийств, разбои. Естественно, наиболее актуально значимые дела — это убийства политиков. Я думаю, в том, что они убиты, уже давно никто не сомневается.

Когда разрабатывали Игнатовича, установили, что в марте 2000 года, нет, в мае, он вместе со своими подельниками под руководством руководителя спецподразделения МВД РБ СОБР Дмитрия Павличенко участвовал в похищении начальника контрольно-ревизионного управления Министерства культуры Республики Беларусь Грачева Александра Викторовича. Его вывозили в район Северного кладбища, где приставляли пистолет к голове, угрожали. После задержания Игнатовича поступала информация, на тот момент подтверждавшаяся материалами уголовного дела, что в похищении Грачева участвовал Павличенко. После фактического задержания Павличенко при процессуальном оформлении об этом было сообщено генеральному прокурору Божелко, который, в принципе, и дал «добро» на его задержание.

Павличенко был помещен в изолятор КГБ, где Божелко лично с ним беседовал и требовал от него, чтобы тот сознался, где же все-таки находится Завадский. После этого поступила от Павличенко информация, что Завадский находится в районе Северного кладбища. Вероятнее всего, там же находятся и другие пропавшие белорусские политики: Гончар, Красовский, Захаренко. Но на тот момент следствие интересовал больше всего именно Завадский. В тот же день было приблизительно установлено место, где он захоронен, потому что там никто не сомневался, что Завадский действительно убит.

Проводился осмотр на территории воинской части 3214, где работал Павличенко и которая фактически являлась базой преступной группировки. В тот день туда приехали работники прокуратуры Республики Беларусь в сопровождении офицера спецподразделения «Альфа» и сотрудники подразделения КГБ РБ. Попытались произвести осмотр. Но потом явился лично Павличенко, который в тот момент должен был находиться в следственном изоляторе, и раздался телефонный звонок. Одного из работников прокуратуры попросили подойти к телефону. Человек на другом конце провода сказал, что он — Шейман и что у них есть 10 минут, чтобы убраться с территории воинской части. То есть Шейман однозначно боялся, что там будут обнаружены какие-то документы, какие-то записи, может быть, снимки. Спустя какое-то время и Божелко, и Мацкевич были лишены своих должностей. Видимо, за проявленное усердие в отыскании Завадского. А Шейман стал генеральным прокурором. Также можно добавить, что руководил оперативно-следственной группой министр внутренних дел Наумов, который очень хорошо знаком как с Игнатовичем, так и с Маликом, другим обвиняемым по этому делу, который также являлся офицером спецподразделения «Алмаз». Наумов до сих пор их посещает в следственном изоляторе. Я думаю, что он и снабжает их информацией, потому что преступникам известны данные практически о всех членах следственной группы».