Следущей жертве президента тоже казалось, что ее не посмеют арестовать. Тамара Винникова — в жизни женщина обаятельная, кокетливая, но крутая и коварная в бизнесе. Самые жесткие санкции в отношении белорусских банков связывают именно с ее именем. Под лозунгом борьбы с «серой экономикой» она многих разорила, вынудила уехать из страны. Говорят, президент обещал ей за это пост премьер-министра.

«Я считала, что начинать эту работу должны силовые структуры, отвечающие за безопасность страны. Но нужно знать характер президента…

В конце концов состоялся разговор, во время которого я сказала ему, что меня за эту работу ждет либо смерть, либо тюрьма. Мне была обещана поддержка. Кроме усиления охраны был оговорен еще один важный для меня аспект. Я знала, что уже не раз предпринималась попытка фабрикации против меня уголовного дела, знала, что преград для исполнителей не существует. Знала из опыта и другое: Лукашенко зависит от тех, кто потеряет большие доходы, они очень много помогали ему в избирательной кампании. Его решительность, твердость в период обсуждения сложных вопросов — во многом маска, их нет на самом деле. Безусловно, я понимала, что охрана меня не спасет. Я просила тогда только об одном одолжении: когда ему будут передавать сфабрикованное, позволить присутствовать, видеть этих людей, дать возможность высказать свое мнение.

Он мне твердо и пламенно обещал. Понятно, что речь в данном случае шла о моей жизни и его кресле. Он меня, по сути, отправил одну в бой для защиты трона, а сам выстрелил в спину. Предал уже через месяц…»

В январе 1997 года Винникова уехала в Италию — для отдыха и медицинского обследования. В Минске перепугались — а вдруг не приедет обратно? Разыскали, успокоили. Винникова вернулась. На приеме у Митрополита Минского и Слуцкого Филарета Винникова и Лукашенко встретились. Он целовал ей руки и в присутствии свидетелей заверил, что слухи о кознях в отношении нее — ложь. На следующий день Винникова была арестована и доставлена в СИЗО КГБ.

А что президент? Он объяснил, что Винникову арестовали ради ее же блага — дескать, охотятся за банкиром какие-то страшные люди.

Следствие не смогло вменить экс-главе Нацбанка ничего вразумительного — нельзя же всерьез признать набор кастрюль «Цептер» взяткой…

Несмотря на настоятельную рекомендацию врачей освободить Винникову, так-как она нуждается в срочной операции, бывшего главного банкира страны продолжали держать в СИЗО. В одиночной камере изолятора КГБ она провела девять месяцев: «В камере нет воды, нет санузла. Мыться можно было только раз в неделю, надзиратели говорили: „Ну пойдем, Тамара Дмитриевна, мы тебя будем мыть“. У меня открылось кровотечение, переодеваться приходилось на глазах мужчин. Обратилась к Лукашенко с просьбой позволить изменить меру пресечения. Он отказал. Я была обречена умирать в камере. Следственные действия шли ни шатко, ни валко, потому что предъявить было нечего. Они ждали, что все кончится моей естественной смертью в изоляторе».

Отчаявшись, Винникова пишет письмо единственному человеку, на помощь которого могла рассчитывать — Ивану Титенкову. Что сказал тот своему патрону и сказал ли что-либо вообще, неизвестно. Но под крупный денежный залог (белорусское законодательство тогда вообще не предусматривало такой формы взаимоотношений с подследственным). Винникову отпускают под домашний арест…

— Мне сейчас легко говорить, имею на то моральное право, поскольку Лукашенко меня не щадил, — объясняет Винникова. — Одиночная камера, пытки, свидания и даже переписка с родными запрещены. Мне не разрешали работать с адвокатами наедине, и самое главное — два года не позволяли сделать срочную операцию. Он знал обо всем. С другой стороны, вот что меня постоянно мучает: когда я говорю о Лукашенко плохо, не задевает ли это честь простых белорусов, признавших его своим кумиром? меня постоянно сдерживает.

Сдерживает Тамару Винникову и то, что в Беларуси в заложниках остается ее сын. Как только появились первые интервью Винниковой, в отношении сына было возбуждено уголовное дело. Обвинение нехитрое: распространение наркотиков…

Другая история — экс-премьера Михаила Чигиря.

Лукашенко пытался не допустить отставки Чигиря — накануне референдума 1996 года такая политическая акция премьера могла стоить власти и самому президенту. К Чигирю приезжали,уговаривали забыть о случившемся, вернуться в команду Лукашенко. Чигирь ответил отказом. Тогда ему стали мстить. По-мелкому. Сначала лишили премьерской пенсии, потом затеяли проверки законности строительства загородного дома…

Чигирь не стал дожидаться своего «ящика гвоздей», и в 1999 году, когда истекали полномочия Александра Лукашенко, определенные Конституцией 1994 года, объявил о своем намерении баллотироваться на пост президента. Арест последовал незамедлительно, и Чигирь восемь месяцев провел за решеткой по обвинению в экономическом преступлении: дескать, будучи главой «Белагропромбанка» выдал коммерческой фирме кредит, который в банк не вернулся. Цинизм ситуации заключается в том, что кредит, который вменили Чигирю, выдавался в рамках программы помощи кандидату в президенты Александру Лукашенко по рекомендации представителя Лукашенко и на указанную им фирму. Об этом сразу же заявила адвокат экс-премьера и его супруга Юлия Чигирь. Более того, Михаил Чигирь шел в политику весьма осторожно, а потому надежно подстраховался, предусмотрев в кредитном договоре механизмы возвращения денег.

Тем не менее суд состоялся и был скорым. В своем заключительном слове подсудимый говорил, что раскаиваться ему не в чем, а потому использовать последнее слово для просьб о снисхождении отказался. «Абсурдность предъявленных мне обвинений столь очевидна, что я не вижу смысла больше доказывать свою невиновность», — подчеркнул Михаил Чигирь и еще раз подтвердил, что возбужденное против него дело является политическим.

Речь экс-банкира и экс-премьера выглядела не последним словом подсудимого, а скорее как публичное обращение политика к своим сторонникам и преследователям. Самой большой и непростительной ошибкой Чигирь назвал свое вхождение в команду Лукашенко. «Я не был сторонником Александра Лукашенко и не разделял его представлений об экономическом развитии государства, знал, что предвыборные обещания его команды невыполнимы, понимал, что он пришел к власти с помощью голого популизма. Я решил, что все это останется в прошлом, поддался настроению общества, желающего перемен к лучшей жизни», — покаялся бывший премьер. По признанию Михаила Чигиря, взамен на политическое молчание ему была обещана полная самостоятельность в принятии решений, касающихся экономического развития страны. «С преступной легкостью я согласился принять эти предложения», — сознался Чигирь, оправдывая себя тем, что надеялся изменить систему экономического управления государством и «обеспечить белорусам жизнь, достойную их трудолюбия». Однако, президент, по словам Михаила Чигиря, нарушил свое обещание не вмешиваться в экономику уже в первые месяцы сотрудничества. И Чигирь ушел. В итоге экс-премьера обвинили в превышении служебных полномочий и халатности, которые, по мнению суда, он допустил при принятии как раз экономических решений. Приговор — три года с отсрочкой исполнения.

Чигирь не каялся, не просил милости, потому вердикт сочли слишком мягким. В отношении экс-премьера было возбуждено новое уголовное дело. Чтобы добить поднявшего голову политика, арестовывают его сына. Приговор — восемь лет лишения свободы

Сегодня в Беларуси практически невозможно назвать ни одного известного политика, когда — либо критиковавшего Лукашенко, который не отсидел бы в тюрьме от 15 суток до нескольких лет. Нет ни одного известного человека, в той или иной степени не пострадавшего от власти. Людей избивают, шантажируют, выгоняют с работы, лишают средств к существованию, бросают в тюрьмы, издеваются над родственниками, высылают из страны. Это никакое не художественное преувеличение, это — новый белорусский порядок.