Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Нельзя ли включать эту шарманку попозже?..

Андриевиньш никому не отвечает, но ещё несколько раз открывает и закрывает дверь. Скрипучая музыка эхом отзывается в роще за посёлком, и даже заядлый соня, не выдержав, поднимается с постели.

— Вставайте, вставайте, — улыбается в усы Андриевиньш. — Самая пора за работу приниматься…

ЯБЛОНЬКА ПЛАЧЕТ

Посевная шла своим ходом. Весь инвентарь, вся техника давно уже отремонтированы, и старый Андриевиньш принялся потихоньку впрок строгать зубья для граблей — сенокос-то не за горами.

Однажды перед обедом к нему в сарай влетел Микинь.

— Вы только поглядите, как этот длинный Петер всё перепетрил… перепортил… перепортил, — от злости Микинь даже запутался. — Деревья давно полны сока, а он решил ветви обрезать!

Длинный Петер недавно был переведён из конюшни в садоводческую бригаду, потому что никак не мог перебороть свой страх перед большим гнедым жеребцом.

Петер очень старался показать себя на новой работе с самой лучшей стороны. Вчера он остался в саду и после того, как все ушли домой, взял большие садовые ножницы и обрезал Микиневу яблоньку так, словно перед ним была не яблонька, а декоративный куст.

Из всех порезов капает у яблоньки сок.

Яблонька плачет…

ПОЧЕМУ ЯБЛОНЯ ПЛАКАЛА?

Краса моей земли —

Все яблони цвели

В сиянье вешних дней.

Одной случилось плакать слёзно —

Садовник ветви срезал ей,

Но слишком поздно… Слишком поздно…

Страдает яблоня и, жалуясь весне,

Не говорит — поёт:

— Ну как цвести, как плодоносить мне. —

И слёзы льёт… И слёзы льёт…

В соцветьях яблоней весна

Румяна и красна.

Но сникли ветви до земли.

Ей больше не цвести… Ей больше не цвести…

ПЕСНЯ ВЕСНЫ

Пушистые меховые почки разбежались по вербе.

Зацвела золотистая калужница.

Пышным цветом вспыхнула буйная сирень.

Белая.

Фиолетовая.

А оттенков и не перечислить: синеватый, лиловый, голубой…

Цвета чуть заалевшего рассветного неба. И просто сиреневого. Он-то и дал название цветам, кустарнику — сирень…

Затем наступила пора цвести яблоням, груше, вишне.

Раскрылись медовые липовые почки.

И луговые цветы надели свои самые красивые платья.

Всё цветёт!

Сколько красок в мире, сколько запахов и звуков!

Звенят крыльями комары и стрекозы.

Гудят шмели и пчёлы.

Щебечут и поют птицы.

И люди поют хорошие песни после трудового дня.

Это — весенние песни.

Песни цветения.

Песня весны.

ЛЕТО

Яблони стряхнули нежные весенние лепестки.

И там, где были цветы, заметны теперь маленькие завязи — будущие плоды.

Ночи тёплые, наполненные густым ароматом цветов, травы, земли.

В комнатах открыты окна, и всё равно душно.

Зато какое наслаждение купаться!

Микинь бегает на речку утром и вечером, в полдень и после полдника. Вода как парное молоко!

Голавли попрятались и из глубин омутов равнодушно глядят на самую соблазнительную приманку.

Под вечер на опушке леса появляется косуля. Самец, гордо подняв рогатую голову, неторопливо оглядывает окрестность. И вдруг бросается в волглую луговую траву. Катается с бока на бок, прогоняет мошкару и оводов, так надоевших за день…

А трава мягкая, прохладная, душистая.

ДОЖДЬ

Кажется, весь свет потонул в сером тумане.

С самого утра моросит тёплый дождик.

А в селе радуются ему: не надо поливать сады и огороды.

И косари довольны.

Отец Микиня, бригадир, косит в первом ряду. Остановившись, чтобы наточить косу, он улыбается и говорит:

— В дождь скосишь, в солнышко в стога соберёшь…

А вот грабельщикам, пока дождь моросит, делать нечего. И они расходятся кто куда, по своим делам.

Микинь идёт к старому Андриевиньшу.

— В такую погоду, думаю, неплохо клюёт, — говорит мальчик, как бы раздумывая вслух. И, видя, что Андриевиньш кивает ему в ответ, торопливо выпаливает, что он как раз накануне наловил зелёных кузнечиков. Таких огромных и толстых! А может ли быть лучшая наживка для голавлей и язей? Нет, конечно!

— О чём речь! — соглашается старый Андриевиньш. — Ничего более путного в такую погоду и придумать нельзя. При таком дожде вот-вот грибы пойдут.

И оба деловито направляются к речке с удочками на плече.

ОТСТАЮЩИЙ

Во второй бригаде дожди залили сено. Потемневший, словно грозовая туча, бригадир Путрамгандис[1] до работы и сразу после неё мчится на мотоцикле в контору колхоза. Спешит он так, что только брызги и грязь летят во все стороны.

В конторе Путрамгандис свирепо крутит ручки радиоприёмника, надеясь услышать благоприятный прогноз погоды. Но метеорологические сводки, вот уже который день, звучат одинаково:

«Погода облачная с прояснениями… Местами кратковременные дожди…»

— Ничего себе, кратковременные, — возмущается Путрамгандис, — валки сена стоят в воде, вот-вот начнут гнить. Того и гляди, всё сено пропадёт.

А в первой бригаде люди не жалуются на погоду. Они загодя приготовили колья, жерди, ерши и, как только проглядывает солнышко, закладывают сено в скирды. Будто шалаш ставят или соломенную избушку на курьих ножках.

Микинь и Эйдис каждую скирду накрывают прозрачной плёнкой. И сено оказывается как бы под крышей.

— Чудилы! — ворчит Путрамгандис, притормозив на своём грохочущем мотоцикле. — Не смешили бы добрых людей! Разве этими модными накидочками можно одолеть небесный поток…

Микинь ему спокойно отвечает:

— Ещё как можно, потому что это не модные накидочки, а первоклассный полиэтилен. Знать бы надо, товарищ Путрамгандис!

БАБЬЕ ЛЕТО

За лето глубоко прогрелась земля. Потеплела вода в самых холодных лесных омутах. Но заканчивает солнце свою щедрую летнюю работу.

Теперь в полдень оно не поднимается к зениту, как поднималось в день Ивана Купалы. По утрам всходит чуть позже, по вечерам чуть раньше закатывается.

Ночи темнеют и становятся длиннее.

И всё-таки они ещё такие тёплые, что рыболовы спят у своих увешанных колокольчиками удочек прямо на голой земле. И не чувствуют, что костёр давно погас…

Ветви яблонь склонились под тяжестью плодов, смородина усыпана красненькими бусинками, в лесу на полянах разлилось синее черничное море, а кочки на солнечных вырубках все в алых гроздьях брусники. Есть чем полакомиться молодым тетеревам!

Золотые прежде нивы темнеют. Колосья пшеницы наливаются спелой медной тяжестью.

И вот как-то утром в поле за Большим холмом запел свою песню комбайн. Сильный и ловкий, косарь и молотильщик, он с весёлым шумом пустился в путь.

Позади него остаются валки соломы.

Микинь с бригадой школьников дружно сгребают солому, а потом вилами перекидывают её в кузов грузовика. Солому отвозят на фермы и там укладывают в огромные стога.

А в колхозные закрома со звоном сыплется тяжёлое золотое зерно…

вернуться

1

Путрамгандис (латв.) — буквально: мельничный жернов, в переносном смысле — отстающий.

9
{"b":"129680","o":1}