– С традиционной точки зрения – да, – согласилась Несса. – Но Хуан Перек – мужчина, и большую часть времени он занят тем, что добивается от богатых мужчин огромных отступных для их жен и детей. Подобного дела он ждал много лет. У него появилась возможность доказать, что правосудие действительно слепо, что оно не расистское и не сексистское. Другими словами, – добавила она, прихлебывая черный кофе, – Хуан намерен создать прецедент.

– Он уже сделал это. – Венди скрестила руки на груди. – Я отдаю Шону квартиру. Она стоит два миллиона долларов. Это большие деньги для человека, не работавшего десять лет.

– Знаю, – сочувственно кивнула Несса. – Но в этом тоже заключена проблема. Было бы проще, если бы Шон работал. Это означало бы, что он способен содержать себя. Но в вашей ситуации суд не склонен предполагать, что супруг начнет работать, если десять лет не был востребован на рынке труда.

– Смешно. Шон – здоровый сорокалетний мужчина. Он может устроиться на работу, как любой другой человек. Например, наняться официантом, если понадобится.

– Я не стала бы выступать с подобными заявлениями в суде, – мягко заметила Несса. – Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Почему? Это же правда. Он может для разнообразия устроиться на работу.

– Вы должны попытаться подойти к вопросу с другой стороны, – посоветовала Несса. – Шон утверждает, что у него уже есть работа… и была последние десять лет – он воспитывал своих детей…

– О Господи! – Венди обозлилась.

– Не знаю, много ли он в самом деле присматривает за детьми, но это не имеет большого значения. В глазах суда уход за детьми – работа. В противоположной ситуации – если бы Шон был женщиной, – вы, заявив судье, что ваш бывший муж должен пойти работать официантом, поступите так же, как преуспевающий мужчина, который предлагает своей жене-домохозяйке пойти работать на местную автомойку.

Венди прищурилась:

– Полагаю, он хочет больше денег.

– Дело не просто в деньгах. Шон рассчитывает на алименты. И на средства для детей. Он хочет получить детей, Венди.

– Ни за что. Это мои дети. Я люблю их, им нужно быть со мной. Дети принадлежат матерям, вот и все. Пусть Шон видит их по выходным, как все разведенные мужчины.

– Как правило, в обычных ситуациях так и бывает, но ваша ситуация необычна. – Несса сделала еще глоток кофе. – Вы – одна из наиболее преуспевающих женщин в стране, поэтому обычные правила здесь неприменимы.

Венди поставила чашку.

– Я прошла через ад, Несса. И по-моему, все постоянно забывают, что я-то развода не хотела. Это была не моя идея. Это Шон предложил. Он захотел уйти. Его и надо наказывать. Если ты так ненавидишь жену, что не можешь находиться с ней в одной комнате, что тогда? Придется расстаться и с детьми.

– Давайте рассмотрим обратную ситуацию, – дипломатично предложила Несса. Она никогда не волновалась, не поддавалась эмоциям, и эта черта ее характера раздражала Венди. – Предположим, женщина с не самой удачной карьерой вышла замуж за преуспевающего банкира, и поскольку он зарабатывал много, она оставила работу. У них появились дети. Женщина сидит дома и растит детей. Мужчина преуспевает все больше и больше, но из-за работы все меньше и меньше времени проводит дома. Женщина чувствует себя брошенной, возмущается происходящим. Она сидит дома с детьми, а муж где-то там, в большом мире, стяжал славу и почет. Однажды она просыпается с мыслью, что заслуживает лучшего… и требует развода.

– Но я хотела понять Шона. Ходила к этому проклятому консультанту…

– Да, но слишком поздно. Отторжение слишком сильно. И что дальше? Женщина получает дом. Получает алименты и средства на детей. И если она настаивает, то, возможно, и полную опеку над детьми. И ни у кого не возникает ни малейшего сомнения в справедливости подобного решения. Представьте возмущение женщин, если мы вдруг объявим, что они не могут получить своих детей и должны пойти работать?

– Но я хочу своих детей! – Чем спокойнее держалась Несса, тем больше кипятилась Венди. – Проклятие! – Она со стуком поставила чашку. – Я не допущу, чтобы меня наказывали за то, что я преуспевающая женщина.

Несса молчала, словно дожидаясь, пока Венди возьмет себя в руки.

– Чтобы выйти из всего этого с наименьшими потерями, – предложила она, – посмотрите на ситуацию в более широкой перспективе. Я знаю, это очень личное дело, но в какой-то момент, чтобы принять верное решение, вам нужно забыть о негативных эмоциях. При логическом и спокойном рассмотрении суть такова: мужчин постоянно наказывают за то, что они преуспевают. Добившемуся успеха разведенному мужчине обычно отказывают в общении с детьми. В любом случае вы можете быть уверены, что детям редко позволяют с ним жить, только с согласия матери.

– Этим мужчинам не нужны их дети…

– Вы удивились бы, – сказала Несса, знаком попросив официанта принести еще кофе, уже третью чашку. Наверное, эта женщина очень холодна, решила Венди, так что даже кофеин не действует на нее. – …но судя по моему опыту, большинство мужчин хотят жить со своими детьми. При мысли, что не смогут видеть детей каждый день, они впадают в депрессию. Но они знают: выиграть дело в суде практически невозможно, поэтому не стоит и бороться.

– Тем не менее, – настаивала Венди, – я хочу полной опеки над детьми. И хочу, чтобы вы этого добились.

Впервые за время их беседы Несса смутилась. Она вытерла уголок губ салфеткой, положила ее и посмотрела в сторону.

– Как ваш адвокат, я обязана говорить вам правду. Я могла бы солгать, и мы провели бы в суде два года, а я, вероятно, вытянула бы из вас столько денег, что могла бы открыть собственную юридическую фирму. Будь я таким адвокатом-мужчиной, каких много в нашем деле, я бы ни секунды не сомневалась. Да такой случай – лакомый кусок для адвоката: жаждущий мести влиятельный клиент с кучей денег. Но месть – дорогое удовольствие. Даже если вы выиграете, то не получите ожидаемого удовлетворения. Вы будете проводить со мной больше времени, чем вам хотелось бы, времени, которое вы могли бы проводить с детьми или за работой. И самое главное, Венди… – Сочувственно посмотрев на нее, Несса покачала головой. – Вы никогда не получите полной опеки над детьми при вашем образе жизни.

– Потому что я работаю. Замечательно! Какое поразительное открытие для молодых женщин Америки. Если вы будете много работать и добьетесь успеха, общество накажет вас тем или иным способом.

– Общество вообще наказывает женщин, – заметила Несса. – Чем бы вы ни занимались, нет гарантии, что вы победите. Вы можете двадцать лет сидеть дома с детьми, а затем ваши дети уедут в колледж, муж бросит вас ради более молодой женщины, и вы останетесь ни с чем.

Венди сердито посмотрела в чашку с кофе.

– У вас остается дом.

– Вот радость-то, Венди. У вас остается дом. – Несса покачала головой. – Хуан Перек взялся за это дело только ради шумихи в прессе. Это идеальный пример смены ролей у полов: когда женщина играет мужскую роль, ее можно наказать как мужчину.

Шон предоставил ему документы, в которых зафиксировано все время, проведенное вами в прошлом году вне дома в связи с вашей работой. Если вы потребуете полной опеки, то и они потребуют полной опеки. И в зависимости от того, с какой стороны подует ветер, они вполне могут выиграть.

Венди побледнела. Не суметь победить – такое даже не рассматривалось.

– Никто не поверит, что у матери можно отнять детей.

– Как правило, так не бывает. В обычной ситуации… – Несса вздохнула.

– Я не плохая мать. – Венди охватило отчаяние. – Вы же видели меня с детьми…

– Никто не говорит, что вы плохая мать. Формально мать должна жестоко обращаться с детьми, быть очень нестабильной, наркоманкой или официально зарегистрированной психически больной, чтобы суд забрал у нее детей. Но суд исходит из того, что мать осуществляет основной уход. Тогда как в вашем с Шоном случае Хуан Перек попытается доказать, что основной уход осуществлял Шон. Так что если мы не докажем, что Шон жесток, нестабилен, наркоман или официально признан психически больным, суд не получит серьезных оснований для того, чтобы не предоставить ему хотя бы частичной опеки.