Она, с облегчением вздохнув, уселась.
Перед ней возникла орава фотографов, щелкавших затворами камер. Нико смотрела вперед, на другую сторону подиума – там все уже заняли свои места. Стулья по обе стороны от Нико пустовали. Повернув голову, она заметила Лайна Беннета, косметического магната. Нико с трудом сдержала улыбку. Нет, Лайн имел все причины находиться на показе мод, особенно если учесть, насколько связаны косметика, парфюмерия и мода. Просто Лайн пользовался пресловутой известностью мачо-бизнесмена, и Нико было трудно представить, что он интересуется женской одеждой. Вероятно, Лайн здесь для того, чтобы полюбоваться моделями – это обожали делать почти все крупные нью-йоркские бизнесмены. Лайн помахал рукой, и Нико, подняв программку, кивнула.
Она нетерпеливо посмотрела на часы. Было почти семь тридцать, а служащие еще не сняли с подиума пластиковое покрытие – сигнал к началу показа. Нико посмотрела направо – кто сядет рядом с ней? – и с радостью прочла «Венди Хили»; еще одна подруга. Это плюс – она не видела Венди не меньше месяца, с середины лета, когда их семьи разъехались на отдых. Венди отправилась в штат Мэн, который стал новой летней Меккой для людей из мира кино, поскольку делать там было нечего и полагалось наслаждаться природой. Однако Нико считала: ни один уважающий себя обитатель Голливуда ни за что не поселится в доме меньше чем с шестью спальнями и хотя бы одним или двумя слугами даже в диких лесах северо-востока. Свою семью Нико увезла покататься на лыжах в Квинстаун в Новой Зеландии, которая, как отметил ее муж Сеймур, находилась предельно далеко от цивилизации, но все же была составной частью этой самой цивилизации. Тем не менее они встретили нескольких знакомых. Вот уж правда: как далеко бы ты ни заехал, от Нью-Йорка не спрятаться…
Нико нетерпеливо теребила программку, догадываясь, что задержка каким-то образом связана с Дженни Кейдайн, сидевшей по другую сторону от Венди. «Кинозвезды, похоже, стали неизбежным злом современной жизни», – подумала Нико и, рассеянно посмотрев на карточку слева от себя, внезапно застыла.
На карточке значилось «Кирби Этвуд».
Она быстро отвернулась, ощутив чувство вины, возбуждение и смущение. Случайность ли это? Или подстроено намеренно? Кто-то разнюхал про нее и Кирби Этвуда? Но это невозможно. Нико точно никому не говорила, и Кирби вряд ли кому-то сказал. Да она даже не вспоминала о нем последний месяц. Однако при виде его имени на память сразу пришли те минуты в туалете ночного клуба «Бунгало-8».
Это случилось месяца три назад, и с тех пор Нико не видела его и не разговаривала с ним. С Кирби Этвудом, известной моделью, Нико познакомилась на закрытой вечеринке, которую «Фейерверк» спонсировал в связи с выходом одного из новых телешоу «Муви тайм». Нико стояла у бара одна, когда Кирби подошел к ней и улыбнулся. Он был так хорош собой, что Нико даже не отреагировала, сразу же решив, что он принял ее за кого-то другого, кто помог бы ему сделать карьеру. А затем, когда Нико сидела за столиком для почетных гостей, поглядывая на часы и прикидывая, скоро ли сможет уйти, не показавшись невежливой, Кирби сел рядом с ней. Он и правда был очень красив и принес ей выпить, а поговорив с ним пять минут, Нико начала думать о сексе с ним. Она понимала, что никогда не вызовет у Кирби интереса, но женщина просто не в силах, беседуя с таким мужчиной, как Кирби, не желать его. Зная, что ступает на опасный путь, и не желая оказаться в глупом положении, Нико поднялась и пошла в туалет. И Кирби последовал за ней. Прямо в дамскую комнату и дальше – в кабинку!
Прискорбно, но несколько минут в туалетной кабинке были одними из самых лучших в жизни Нико. На протяжении нескольких последующих недель она без конца вспоминала о них. О том, как смотрелась прядь черных волос, упавшая Кирби на лоб, о настоящем цвете его полных губ (светло-красных, обведенных более темной полоской, словно он пользовался карандашом для губ) и о прикосновениях этих губ – нежных, гладких и влажных к ее губам. (Ее муж Сеймур всегда поджимал губы и награждал ее сухими легкими поцелуями.) Все лицо Нико как будто оказалось во власти этих губ… ноги у нее подкосились в буквальном смысле слова… и ей не верилось, что она действительно все это ощущает. В сорок два года! Как подросток…
Слава Богу, на этом все и закончилось. Кирби дал ей свой телефон, но она не позвонила. Кирби же, решила Нико, слишком пугало ее положение, чтобы связаться с ней самому. Ну и отлично. Роман с мужчиной-моделью, рекламирующим мужское белье, – это нелепость. Конечно, по меньшей мере у половины мужчин, занимающих высокие посты в «Сплатч Вернер», были романы, и большинство из них почти не скрывали этого. И Нико не делала тайны из того, что находит такое поведение отвратительным…
Но как ей вести себя теперь, на людях, на виду у половины Нью-Йорка? Притвориться, что не знакома с ним? Но если он сам заговорит с ней? Или, того хуже, не вспомнит ее? Виктория, которая до сих пор одна, знала бы, как разрулить эту ситуацию… она, наверное, без конца попадает в подобные переплеты. Но Нико уже четырнадцать лет живет с одним мужчиной, а когда ты так долго живешь с одним мужчиной, то теряешь способность управлять романтическими отношениями с другими представителями сильного пола.
Это не романтические отношения, сурово напомнила себе Нико. Она поздоровается с Кирби как со случайным знакомым (каковым он и является), посмотрит показ и поедет домой. Все будет в высшей степени естественно и невинно.
Но потом перед ней появился Кирби.
– Привет! – воскликнул он громко и с восторгом, словно более чем приятно удивился, увидев ее.
Собираясь оставаться сдержанной, Нико равнодушно подняла глаза, но как только встретилась с Кирби взглядом, сердце у нее забилось быстрее и она расплылась в, по-видимому, глупой улыбке школьницы.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он, садясь рядом. Стулья стояли так плотно, что было почти невозможно сидеть, не соприкасаясь руками. У Нико от возбуждения закружилась голова.
– Виктория Форд – одна из моих лучших подруг.
Кирби кивнул.
– Жаль, что я этого не знал. Даже не верится, что сижу рядом с тобой. Я повсюду искал тебя.
Нико не нашлась что ответить на столь поразительное признание. Взглянув вокруг и убедившись, что никто за ними не наблюдает, она решила, учитывая обстоятельства, промолчать.
– Правда? – Нико бросила взгляд на его лицо и сразу вспомнила об их поцелуях. Она положила ногу на ногу, чувствуя нарастающее желание.
– Ты так и не позвонила мне, – сказал Кирби. Судя по тону, это задело его.
– Видишь ли, Кирби… – протянула она.
– И я не мог позвонить тебе.
Нико отвернулась, надеясь поддержать ничего не значащий разговор.
– Почему? – спросила она.
Кирби наклонился чуть ближе и коснулся ее ноги.
– Понимаешь, все так глупо получилось. Я знал, кто ты… в смысле, что ты знаменитость и все такое… Но не мог вспомнить, где ты работаешь.
Нико опять бросила на него взгляд. Выражение лица Кирби казалось искренним – смущение и насмешка над собственной глупостью и надежда на такую же реакцию Нико. Она улыбнулась. Из чьих-то других уст подобное признание прозвучало бы как оскорбление, но у Кирби оно получилось очаровательным. Внезапно в душе Нико шевельнулась надежда. Если Кирби и в самом деле не знал, кто она, может, он по-настоящему заинтересовался ею?
– В журнале «Фейерверк», – прошептала она, почти не разжимая губ.
– Да, я это знал, – отозвался Кирби. – Но не мог вспомнить. И не хотел никого расспрашивать, потому что меня сочли бы полным кретином.
Нико поймала себя на том, что понимающе кивает, словно и сама частенько оказывается в схожей ситуации и полностью разделяет его чувства.
Перед ними появился фотограф и снял их. Нико быстро отвернулась. Ей не нужна фотография с Кирби Этвудом. Она должна прекратить этот флирт. Но Кирби не из тех молодых людей, кто умеет скрывать свои чувства. Он снова невзначай коснулся ноги Нико, чтобы привлечь ее внимание.
