Третье — это воля к победе, безграничная вера в нее. Фанатичная вера в то, что стены Иерихона падут от звука твоих боевых труб. «Я молю Бога, чтобы он даровал нам возможность встретиться с крупными силами врага. Откуда берется такое воодушевление, которое побеждает противника еще до начала битвы?» — так написал один японский офицер перед схваткой за Мидуэй. И эти строки объясняют все.

Кто может совместить всю троицу этих чудо-слагаемых? Всечеловек. Тот, кому глубоко чужд и ненавистен нынешний мир, нынешнее хозяйничанье двуногих недочеловеков, живых «приставок к компьютеру», племенных националистов и новых кочевников-мародеров. Всечеловек люто ненавидит и тупую бюрократию, и пронизанный духом «присвоения трофеев» западный капитализм, которые душат прорыв человечества к миру новых чудесных технологий. Создание расы «нейро-русских», совершенно сознательное и планомерное овладение технологиями роста сознания и «человекостроения» — вот первейшее условие нашей победы. И чисто военной, и экономической, и цивилизационной. Именно всечеловеки могут одержать победу, не скатываясь к примитивному «бей всех нерусских».

Мы совершенно не зря посвящаем новой расе и нейротехнологиям так много места в «Третьем проекте». Кто знает, не они ли позволят вполне нормальным людям обретать те же пугающие, леденящие способности меняйловских сверхвождей подчинять Реальность энергии своего сознания, для пробуждения которых, спаси Господи, сегодня нужно якобы быть дегенератом, педерастом и некрофилом одновременно (по Меняйлову)? Скорее всего психическая мощь всечеловеков может заменить русским то, в чем они безнадежно проигрывают врагу — мощь сетей масс-медиа, ведения информационной войны. Сдается, что мы ничего не потеряем от развития этого направления технологий в России.

Сам Меняйлов всей своей книгой доказывает: некрополю сверхвождей подчиняются только люди со стайными и стадными инстинктами, которые есть в каждом народе. Но оно совершенно не действует на людей особой породы, неугодников, нестайных людей. Именно неугодники, не поддающиеся вспышкам глупых страстей, побеждали «магов»-психопатов с волшебными психоспособностями. Они шли в партизаны, они породили двух великих военачальников оборонительных войн — римлянина Фабия Кунктатора и русского Михайлу Кутузова, которые уклонялись от генеральных сражений и заставляли сверхвождей с их стаями терять веру в себя, делать ошибки и пожирать себя изнутри.

Может быть, читатель, набросанный в «Третьем проекте» план создания сетевого Братства, этого ядра новейшей русской нации и средоточия нейротехнологий, и позволит собрать вместе тех самых неугодников, наших славных Кутузовых, которые не желают быть бездумными и «ходить, как все»? А русским с не до конца преодоленными стайными инстинктами (куда же их денешь-то?) — то же самое, быть может, даст несокрушимую веру в победу, превратив их толпы пивососущего и трусливого электората — в армию победителей?

Вне всякого сомнения, нашей чудесной стратегии нужны и чудесные технологии, чудо-оружие. И не разрозненные его образцы, а целая их система, глубоко продуманная и взаимосвязанная.

Слабостью Гитлера было также и то, что он пытался использовать в чудесной стратегии то же оружие, что и его рассудочные, аналитические противники, строя из него лишь необычные комбинации. Иными словами, он создавал не чудо-оружие, а его заменитель, суррогат. А что могло выступить настоящим чудо-оружием в те времена? Реактивная авиация, зенитные ракеты, управляемые ракеты «воздух-корабль», атомная бомба, авиационные противотанковые ракеты, скоростные подводные лодки. Создание всего этого немцы начали слишком поздно, да и без цельной программы, слишком распылив силы и средства, поставив не на тех «лошадей». Иными словами, русским нужно создавать продуманный и сбалансированный набор чудо-оружия заранее. И это должно быть действительно оружие нового века и нового типа.

Если же брать шире, то у Гитлера не было (да и быть не могло) технологий, которые позволили бы Германии обойтись без нефти, без промышленности со множеством ступеней переработки, с громоздкой и уязвимой инфраструктурой, без необходимости перетаскивать по железным дорогам, автострадам и каналам миллионы тонн производственных грузов, сырья и полуфабрикатов, а не готовых вещей. Немцы могли только мечтать о компактных источниках электричества. Если бы они ими располагали тогда, то массированные налеты «летающих крепостей» западных держав на Германию ждал полный крах. Ведь разрушить одну крупную электростанцию, например, гораздо легче, нежели уничтожить тысячи малых энергоустановок. А если экономика не требует перевозки массы сырья и полуфабрикатов по железным дорогам, то эффект от их разрушения сразу же падает.

Но именно эти чудесные технологии существуют сегодня, хотя боссы индустриального, капиталистического мира и норовят запрятать их поглубже. Чудесная стратегия должна опираться на чудесную экономику. Именно она решает еще одну задачу: привлекает в Россию финансовые ресурсы с мировых рынков.

И еще одно горькое обстоятельство делает чудесную стратегию жизненно необходимой для России. Сегодня мы оказались в положении, которое сильно смахивает на немецкое. Это раньше у нас были огромные запасы лучшего сырья, которое лежало неглубоко, равно как и казавшиеся неисчерпаемыми нефтяные фонтаны, газоносный Ямал. Теперь все сырье труднодоступно, великолепные месторождения оказались потерянными для нас после падения СССР.

Прежде у нас был очень молодой и многочисленный народ, и правители наши могли бросать на врага все новые и новые дивизии, не считаясь с потерями. Казалось, женщины будут вечно рожать по пять-десять детей и у нас всегда окажется под руками много-много солдат, работников и налогоплательщиков. Но теперь у нас не хватает людей. Теперь у нас слишком много стариков и немощных, но так мало молодых, сильных и всех, способных сражаться. Впереди же по-прежнему маячит призрак возможной войны. Войны с врагом, до зубов вооруженным, страшным в скорости своей и безжалостной точности действии.

Когда нет уже былых ресурсов, людских и природных, финансовых и энергетических, когда страна наша больше не может производить так много боевой техники, как раньше, остается лишь один выход. Изучать опыт той же гитлеровской Германии. Прибегать к чудесной стратегии во всем: и в экономике, и в политике, и в вооружении…

— И все же я никак не могу уяснить: к чему вы клоните своими милитаристско-психологическими примерами? — недоумевает Скептик. — Я, конечно, понимаю главную мысль: побеждать сильнейшего с помощью умного, так сказать, безумия. Но ведь вы говорите о проблемах нынешней России. При чем здесь военное искусство Гитлера и давно истлевших в могиле самураев? Разве вы собираетесь совершить молниеносное нападение на США и Европу?

— Нет, дорогой Скептик!

— К чему же тогда весь этот милитаризм? Я никак не могу понять, каким образом можно использовать боевой опыт Германии 40-х годов для того, чтобы вытащить из болота сегодняшнюю Россию! Разве танковые прорывы в стиле Гудериана освободят нас от долгового рабства? Разве все ваши заморочки помогут спасись от угрозы всеобщего износа и экономического развала? Что общего между молниеносной войной и привлечением инвестиций в нашу несчастную страну? Хоть убейте, а я этого взять в толк никак не могу!

Скептик не одинок в своих недоумениях. Между тем замысел наш прост. Неаналитическую стратегию русские должны применить и в экономике, и в политике, и конечно же в самом военном искусстве. Тем паче что в новой эпохе разница между всеми тремя этими вещами исчезает. Чудесные технологии и всечеловеки с расширенным сознанием — сами по себе элементы стратегии молниеносной войны. А с их помощью нужно совершить чудо быстрого подъема нашей страны, которую уже все приговорили к смерти и исчезновению с карты мира.