Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Интуиция, собственно, есть непосредственное, не требующее логического анализа поступающей информации на основе каких-либо постулатов или аксиом, априорно существующих в сознании, постижение объекта – постижение, следовательно, целостное, ибо оно лишено эгоцентрированности и по этой причине не уделяет преимущественного внимания одним аспектам объекта по сравнению с другими. Она, минуя логико-языковые структуры сознания, обращается к субъекту напрямую. Именно в этом Радхакришнан усматривал ее ценность и, более того, ее преимущество перед логическим сознанием.

Индийская культура для Радхакришнана построена на прямом общении с высшим – с тем, что сам этот мыслитель называет разными именами: God, the Absolute, the Supreme и т. д. Он отмечает, что религиозный опыт не есть явление человеческому сознанию реальности как таковой, чистой и незамутненной, но переживание подлинной реальности, преломленное через призму индивидуальных психических особенностей человека[208]. Тем не менее, он все же полагает, что индийская культура всегда была более духовна, чем прочие, и подлинная (то есть божественная) реальность открывалась в ней более полно. При этом реальность не могла быть открыта в объективном, феноменальном мире, ибо в нем не осуществлялись те ценности, которых требовал от него индиец, так что единственным местом в этом мире, где божественная реальность могла открыться, была собственная душа человека. Содержание этого познания, будучи невербальным, не может быть адекватно передано другому человеку, и отсюда – апофатичность понятия Атмана в индийской философии: описать его можно только негативно, указывая на то, чем он не является[209], и тем самым пытаясь намекнуть адресату сообщения, чем оно может быть.

Если говорить о способах постижения подлинной реальности, то веданта, с точки зрения Радхакришнана, оказывается наиболее эффективной, ибо все остальные системы предполагают использование в сотериологических целях материальных объектов (миманса с ее ведическими ритуалами) или интеллекта (санкхья, плюрализировавшая первоосновы бытия ради того, чтобы объяснить многообразие чувственного опыта[210]). Санкхья разделила материальный мир – пракрити и духовное начало – Пурушу, оказавшегося в этой ситуации абсолютно пассивным, но сознательным: «И проявление, и Непроявленное суть объекты – Пуруша не объект. […] И проявленное, и Непроявленное лишены сознания – Пуруша наделен сознанием: Пуруша осознает, воспринимает радость, страдание и уныние, а потому есть сознание. И проявленное, и Непроявленное обладают свойством порождения – Пуруша не обладает свойством порождения, ведь не порождается ничего Пурушей», – писал Гаудапада в «Санкхья-карика-бхашье»[211].

В итоге, рассмотрев все достоинства и недостатки различных философских систем Индии, Радхакришнан приходит к выводу, что наиболее адекватно отражает истину (как представляли ее себе индийцы) именно адвайта-веданта.

Собственно, монистическая тенденция всегда имела место в индийском мировоззрении. Примером одной из наиболее ранних попыток сформулировать монистический взгляд на мир можно считать известный гимн из Ригведы – X.121: «Вначале он возник как золотой зародыш. Родившись, он стал единственным господином творения. Он поддержал землю и это небо. Какого бога мы почтим жертвенным возлиянием?» и т. д.[212] В дальнейшем эта тенденция все больше развивалась, эволюционировала, пока в конце концов не нашла своего полного и законченного выражения в философии Шанкары.

Однако это движение не было самостоятельным. Единый бог вел индийцев шаг за шагом к осознанию того, что основа мира единственна и есть Īśvara, sat-cit-ānanda. Абсолют через множество богов, как бы прикрываясь ими, вел древних индоариев к постижению того, что в хаосе вещей и событий есть единый порядок, подчиняющийся единой же, благой и всеведущей воле, чтобы указать и самими индийцам, и всему вообще человечеству путь к освобождению от страданий – религию. Интересно, что от человека это освобождение не зависит: «Само “освобождение”… мыслимо в качестве скорее “спонтанного акта”, нежели “гонорара” за затраченные усилия: любая активность, согласно адвайта-веданте, ведет к страданию, как раз к тому, от чего необходимо освободиться»[213]. Человек же, при этом совершенно пассивен и ведóм. Он – объект деятельности Абсолюта, без каковой существовать не может. Свобода, следовательно, ограничена достаточно узкими рамками: человек может выбирать только между подчинением и неподчинением богу. Если же бог себя не откроет, сотворенные существа будут обречены вечно страдать в круговороте сансары. И тем не менее люди все равно молятся богу: «Апелляции к богу подпитываются неявными надеждами, что просьбы дойдут и будут услышаны, и может быть, даже удастся изменить, скорректировать что-то в своей жизни, в отношениях с другими людьми и т. п.»[214].

Вместе с тем откровение приводит к тому, что человек, восприняв какую-то часть духовного света, стремится приподнять завесу майи, чтобы лицезреть божество и причаститься вновь (уже по своей собственной инициативе) божественной мудрости.

В целом можно сказать, что идея интуиции в мировоззрении Радхакришнана имеет не только гносеологический, но и экзистенциальный характер: интуиция – это не столько способ познания, сколько способ существования в этой реальности, поэтому она охватывает собой не только сознание, но и все существо человека и отличается тем самым от обычного знания об объектах, которое содержит много информации, эмоционально и экзистенциально нейтральной для данного индивида. Интуиция стоит ближе к религиозной вере, которая «предполагает активное личностное отношение к своему предмету, которое неизбежно захватывает и волевые процессы и проявляется в той или иной степени в поведении личности»[215].

Интуитивность мировоззрения Шанкары – одна из главных идей Радхакришнана относительно этого великого мыслителя. «Ум может воспринимать внешний объект, когда ум видоизменяется в форме объекта или осознает самого себя»[216]. И далее: «Эмпирическое познание обнаруживает различия между познающим, познанием и познаваемым, тогда как реальное свободно от всех этих различий»[217].

Интерпретация философии веданты С. Дасгуптой отличается от ее интерпретации Радхакришнаном прежде всего в том, что Дасгупта пытается осмыслить эту философскую систему саму по себе, опираясь в первую очередь на собственные философские тексты ее последователей. Изложение Дасгуптой этой даршаны в значительно меньшей, чем у Радхакришнана, степени привязано к современности, здесь гораздо меньше компаративистики. Дасгупта не пытается сравнивать эту даршану, равно как и все другие, с европейскими философскими системами, предпочитая уделять большее внимание ее связям в первую очередь с собственно индийскими мировоззренческими системами.

Нелишним будет остановиться кратко на сравнении той манеры письма, которая свойственна Дасгупте и Радхакришнану. Радхакришнан, как мы видели, пишет о веданте в самых восторженных выражениях, не находя во всей мировой философии ничего, что могло бы сравниться с этим учением по глубине идей и общей значимости для духовной жизни человечества.

Дасгупта же гораздо более сдержан. В его текстах мы не найдем столько хвалебных эпитетов, прилагательных в превосходной степени, так характерных для Радхакришнана. Подход Дасгупты к проблеме – более сухой научный, более строгий и трезвый. Этот историк философии много более сдержан в оценке исследуемого материала, хотя и он приходит в итоге к выводу об исключительной роли веданты в индийской философии и в эволюции индийской культуры вообще.

вернуться

208

Radhakrishnan S. The Hindu view of life. L.-N.Y., 1957, p. 24.

вернуться

209

Пименов А. В. К проблеме формирования учения о праманах в ранней мимансе. // Рационалистическая традиция и современность…, с. 146.

вернуться

210

Шохин В. К. Паурика, Панчадхикарана, Патанджали, некоторые другие и немного компаративистики. // Историко-философский ежегодник. 1993. М., 1994, с. 173.

вернуться

211

Лунный свет санкхьи. Изд. подгот. В. К. Шохин. М., 1995, с. 148.

вернуться

212

Ригведа. Мандалы IX – X. Пер. и подгот. изд. Т. Я. Елизаренковой. М., 1999, с. 278 – 279.

вернуться

213

Шохин В. К. «Брахмасутрабхашья» Шанкары о цели человеческого существования. // Историко-философский ежегодник. 1996. М., 1997, с. 299.

вернуться

214

Шилков Ю. М. Человек и бог: к рациональности диалогических и игровых отношений. // Материалы теоретической конференции «Философия религии и религиозная философия: Россия, Запад, Восток». СПб., 1995, с. 24.

вернуться

215

Угринович Д. М. Введение в религиоведение. М., 1985, с. 220.

вернуться

216

ИФ, т. 2, с. 457.

вернуться

217

Там же, с. 459.

23
{"b":"129499","o":1}