- Батюшка, благодарю тебя. Всей душой благодарю. Скоро я буду вместе с тобой

Едва слова затихли, волк, скалясь, пригнулся ниже, а в следующее мгновение…рванулся

с места и прыгнул на Анастасию. Она закрыла глаза и сжала молитвенно сложенные руки,

в ожидание смерти. Но…вместо смертельного рыка, раздался болезненный визг. А вслед за

ним, шум падающего тела и грохочущий бас.

- Больно прыткий ты серый. Да меня тебе не одолеть!

Анастасия распахнула глаза. Она узнала голос Гришки, сына управляющего её имением. Гришка обладал поистине геркулесовым телосложением, которое давно стало предметом уважения всего уезда. Когда Анастасия открыла глаза, она увидела, что в руках у Гришки была рогатина. Этакой рогатиной он прижал голову волка ко льду. Тот рычал, визжал, выворачивался, пытался лапами избавиться от этой удавки, но-ничего не получалось. Гришка намертво прихватил голову волка.

- Ты смотри злыдень-то какой, - пробасил Гришка.

Всё ещё прижимая голову волка, он протянул руку к пасти зверя. Раздался лязг челюстей. Волк мгновенно рванулся и попытался укусить руку, но не тут то было. Гришка ухватил волка за челюсти и сдавил их мощной рукой так сильно, что при всех своих усилиях тот не сумел бы раскрыть пасть. Держа одной рукой зажатую пасть, Гришка откинул рогатину и схватил второй рукой волка за две задние лапы. Волк только и мог, что скулить и вырываться. Не обращая ни малейшего внимания на эти, явно бесполезные попытки, Гришка поднял волка и понёс. Он отошёл от Анастасии шагов на двадцать. Остановился и бросил волка на лёд перед собой. Волк мгновенно вскочил на лапы и, оскалившись, издал злобный рык. Он пригнулся, видимо, собираясь прыгнуть на Гришку. Тот даже ухом не повёл, видя такую воинственность поверженного зверя

- Бежал бы лучше домой, - вполне добродушно посоветовал волку Гришка, - убью ведь, если кинешься на меня. Как пить дать убью.

Выговаривая эти слова, Гришка сделал шаг по направлению к волку. Тот мгновенно развернулся и начал убегать. Провожая его взглядом, Гришка добродушно заулыбался. Убедившись, что волк ушёл, Гришка направился обратно к Анастасии. Нависнув над ней, он решил объяснить, почему пожалел волка.

- Не от хорошей жизни сюда прибежал. Голодают они. А от голода, чё хошь сделаешь. Волк-то он всё одно волк. Но ведь тоже живая тварь. Жалко…

Анастасия испытывала настоящее разочарование. Если б только Гришка не вмешался, как хорошо всё могло быть.

- А ты чё на коленках-то стоишь барыня? Замерзнёшь ведь. Как пить дать замёрзнешь; - Гриша взял Анастасию за плечи, а в следующее мгновение приподнял её в воздух и уж потом поставил на ноги. - Подсвечник-то брать иль здесь пусть побудет?

- Здесь, - негромко ответила Анастасия. - Пусть свечи горят!

- А зачем им гореть-то барыня? - Гришка удивлённо оглянулся вокруг себя. - Вокруг от снега светло. А лёд всё одно от него не пойдёт. Слаб то огонь для этого.

- Ты что, решил, будто я сюда лёд растапливать пришла?

- А для чего ещё? Подсвечник-то на льду стоит!

- Я с отцом пришла попрощаться! Понятно?

Анастасия отвернулась от него и побрела к берегу. Гришку явно озадачили эти слова. Он почесал затылок и пробормотал:

- И чего сюда пришла прощаться? Могилка-то в другом месте.

Через минуту он нагнал Анастасию. Гришка пошёл с ней рядом. Едва на пути оказывалось препятствие, как он подхватывал Анастасию и в буквальном смысле слова, переносил через сугробы. Анастасия молча принимала его заботу. Гришка проводил её до дверей дома. Там он пожелал ей доброй ночи и предупредил, что всё готово для её отъезда. Ни слова не ответив, Анастасия вошла в дом и сразу направилась в свою спальню.

Утром следующего дня, вся прислуга имения собралась во дворе. Пока все почтительно прощались с Анастасией, Гришка деловито осматривал двойку серых лошадей, запряжённых в сани. Он проверил хомут, подтянул слегка уздечку. Отчего, лошадь взвилась на дыбы. Но Гришка сразу успокоил её. После этого он проверил сани. Убедившись, что всё в порядке, Гришка обратился к Анастасии.

- Пора, барыня!

Анастасия в ответ молча кивнула головой. Гришка подошёл к родителям. Он обнял мать, потом подошёл обнять отца. Тот снизу вверх посмотрела на сына и, только потом потянулся навстречу. Как только Гришка обнял отца, раздался болезненный вскрик А вслед за ним, Гришка получил знатную оплеуху.

- Спину мне сломать хочешь? - закричал на него отец.

- Да я же легонько, - начал оправдываться Гришка…

- Легонько? От прошлого раза неделю в постели пролежал. Легонько? Ну да ладно…негоже в дорожку ссору зачинать. - Голос управляющего почти сразу же подобрел, он кивнул на Анастасию и пригрозил сыну пальцем.

- Случится что с ней, шкуру с тебя живого спущу. Так и знай.

- Обижаешь батя,- Гришка, помня недавний урок, с величайшей осторожностью… обнял по очереди двух братьев и четырёх сестёр, что стояли в ряд, затем сделал один общий поклон всем. После этого, он подошёл к саням. Анастасия уже сидела в них. Гришка деловито и с подчёркнутой заботливостью, укутал её со всех сторон шубами. У Анастасии остались открытыми только глаза и нос. Убедившись, что она надёжно защищена от мороза, он поднял воротник своего тулупа и натянул плотнее шапку на голову. Когда Гришка садился на козлы, Анастасия бросила прощальный взгляд на отчий дом. Она прощалась с ним. С ним, и с обитателями своего имения, рядом с которыми она провела всю свою жизнь. Она увидела, как все молча машут им руками.

Гришка переложил вожжи в левую руку, а правой рукой взял с козел кнут и несколько раз стеганул лошадей. В воздухе раздался свист.

- А ну пошли, злыдни! - грохочущий бас Гришки разнёсся по всей усадьбе.

Лошади рванулись с места. Выпуская из ноздрей пар, они начали постепенно ускорять движение. Сани понесли Анастасию к новой жизни, в имение графа Арсанова.

- «Валутина гора»…что меня там ждёт? - прошептала Анастасия. Она поёрзала, удобнее укладываясь на санях, и с грустью смотрела, как постепенно исчезал до боли знакомый и роднойпейзаж.

Петербург

Большой плац перед военными казармами в Петербурге, рядом с Зимним дворцом. Ровно в полдень, на плацу выстроились пять эскадронов лейб- гвардейского гусарского полка. На очередной осмотр к гусарам, прибыл командир первого кавалерийского корпуса, генерал- лейтенант Уваров.

Отлично выкормленные кони, привыкшие к проведению подобных осмотров, практически не нарушали идеальную линию строя. Сотни всадников держали в руках поводья и, как один, следили за приближением командира корпуса.

Первым делом, Уваров проехался вдоль эскадронов. Он часто останавливался и придирчиво осматривал форму гусаров, пытаясь выявить смельчаков, осмелившихся нарушить общий вид полка. Но нет - на всех была одинаковая форма.

Куртка со стоячим воротником, иначе говоря - «доломан». Поверх доломана была ещё одна куртка - «ментик». Узкие рейтузы, или, как их ещё называли, - «чикчиры». Короткие сапожки, украшённые чёрной шерстяной кисточкой. Пояс - кушак с перехватами. На голове кивер, обшитый чёрной кожей с пером. В центре кивера, спереди… круглая кокарда с двуглавым орлом, с оранжевой каймой и металлической петлицей цвета пуговиц. Доломан, ментик и чикчиры были расшиты шнурами и тесьмой. На доломане и ментике бросались в глаза, пятнадцать поперечных рядов шнуров и три ряда выпуклых пуговиц, сделанные из золота и серебра. Доломан и ментик, у всех гусаров был красного цвета. Исключение составляли лишь воротник и обшлага. Они были синего цвета, как и чикчиры. У всех имелись широкие серые плащи со стоячим воротником, которые были застёгнуты на одну пуговицу. На поясе, висела красная портупея и кожаные, в железной оправе, - ножны, из которых торчала рукоятка сабли. Два пистолета в сумках, прикреплённых к седлу с двух сторон. Рукавицы кожаные, обшитые мехом. Кроме всего прочего, у каждого гусара справа висела ташка с выгравированной на ней эмблемой лейб гусарского полка.