Во многих отношениях 90-е годы стали одним из самых примечательных десятилетий в истории английского футбола. Создание премьер-лиги, появление стадионов только с сидячими местами, а также телекомпании «Би-Скай-Би» навсегда изменили игру и то, как мы ее смотрим. Точно так же, с появлением скрытых камер видеонаблюдения и полицейской футбольной разведки хулиганство исчезло со стадионов, а проявления расизма снизились настолько, что даже единичные случаи становились большой сенсацией.

Во многом, конечно, это заслуга Комиссии по расовому равенству (CRE), а также различных антирасистских инициатив, нацеленных на футбол. Но не меньшую роль в этом сыграло и растущее положительное влияние чернокожих игроков на английский футбол. Из 2000 профессиональных футболистов в Англии в сезоне 1999/2000 года свыше 300 были чернокожими, причем большинство из них были гражданами Великобритании. Что сразу же отразилось на составе национальной сборной, а такие игроки, как Пол Инс и Сол Кемпбелл,[194] прочно укрепили свои позиции в команде.

Надо сказать, что закон «О правонарушениях на футболе» 1991 года, являвшийся немаловажным фактором в деле изгнания расизма со стадионов, имел один значительный недостаток. Подраздел 2(a) определял «лозунги» как «повторение любых слов или звуков одним или несколькими лицами». Это означало, что осудить человека, произносившего расистские лозунги в одиночку, крайне затруднительно.

Однако в 1999 году эта лазейка наконец-то закрылась, и полиция вместе с футбольной администрацией получила в свои руки долгожданное оружие. С приближением Евро-2000 безопасность стала главным вопросом повестки дня. А доклад Макферсона, позволивший определить статус расизма на стадионе, стал именно тем оружием, которое полиция собиралась использовать.

Однако имелись веские причины и для серьезного беспокойства. Во время Чемпионата мира 1998 года в Марселе произошли массовые беспорядки, которые не только подтвердили, но и усилили репутацию английских фанатов как худших в Европе. В результате над национальной сборной нависла угроза дисквалификации. СМИ заполнились изображениями бритоголовых британцев, которых французские полицейские конвоировали в места заключения. И все это на фоне английских флагов. В итоге утверждения о широком распространении ксенофобии среди наших болельщиков обрели новую силу.

Ксенофобия — такое же позорное явление, как и расизм. Ненависть есть ненависть, проявляется ли она по отношению к нации или к расе. Но, с другой стороны, между ними существуют и различия. Многие наблюдатели пришли к выводу, что события в Марселе оказались гораздо более серьезными, чем казалось на первый взгляд. Некоторые утверждали, что это происки правых экстремистов, построенные на успехе дублинских беспорядков трехлетней давности. Другие усматривали в этом реакцию на планомерное подавление английского патриотизма. Третьи, в том числе и я, склонялись к мысли, что здесь сочетается и то и другое, к тому же все это спровоцировано агрессией местных болельщиков и французской полиции.

Но как бы там ни было, все стороны сходились в том, что на Евро-2000 могут возникнуть реальные проблемы. Однако, несмотря на то что все готовились к лету, неприятные события произошли еще раньше. В январе два игрока «Лидс Юнайтед» Ли Бойер[195] и Джонатан Вудгейт[196] быди обвинены в нападении на пакистанского студента Сарфра-за Наджеиба.

Неудивительно, что газетчики проявили интерес к этой истории, и когда выяснилось, что перед потасовкой кто-то выкрикнул: «Хотите огрести, паки?[197]», прозвучали обвинения в нападении на почве расовой ненависти.

Однако Королевская прокурорская служба (CPS) вскоре поняла, что даже если можно доказать, что кто-то из группы людей выкрикнул это, невозможно будет установить, кто именно. Поэтому, понимая, что дело о нападении на расовой почве вполне может быть провалено в суде, и отдавая отчет, какое значение, политическое и юридическое, будет иметь это поражение, CPS решила смягчить выдвинутые обвинения. По крайней мере, факт нападения можно было доказать.

Невзирая на то что решение было правильным и дело можно было довести до суда, антирасистское лобби пришло в ярость. Оно требовало показательного процесса над Вудгейтом и Бойером, подтверждающего, что игра насквозь пронизана расизмом. Но даже официальное заявление, что оба игрока, участвовавшие в инциденте, не будут рассматриваться в качестве кандидатур в сборную, пока не завершится расследование, не успокоило их.

Не успела стихнуть шумиха вокруг двух этих футболистов, как уже в марте нападающий сборной Англии Эмиль Хески[198] подвергся страшным расистским оскорблениям со стороны болельщиков и даже игроков сборной Югославии. Произошло это во время плей-офф Чемпионата Европы для игроков не старше 21 года, состоявшегося в 2000 году в Барселоне.

И вновь проблема расизма на футболе была выдвинута на передний план, но только на этот раз она имела под собой несколько иную почву. Расизм в данном случае не был английским. ФА и «Выбей» отреагировали на выпад против одного из наших ведущих игроков немедленно, направив жалобу в УЕФА, которая уже давно была обеспокоена распространением расизма в футболе Восточной Европы. УЕФА немедленно вынесла строгое предупреждение Федерации футбола Югославии. Но, как и прежде, наказание не возымело никакого действия. Даже английские СМИ были в ярости, разразившись обвинениями в двойных стандартах.

Споры о происшедшем еще продолжались, когда футбольную общественность потрясла новая трагедия — убийства Криса Лофтуса и Кевина Спейта в Стамбуле 5 апреля 2000 года.

Давно известно, что акты насилия с участием турецких футбольных фанатов являются большой проблемой, и английские болельщики уже не раз страдали от этого. Тем не менее, подобно Италии, Голландии и Германии, Турция всегда избегала санкций международного футбольного сообщества, хотя даже небольшой инцидент с участием англичан вызывал гнев Зеппа Блаттера.[199]

И вот, по иронии судьбы, те же самые фанаты ожидали от ФИФА и УЕФА каких-либо действий — но только снова ничего не произошло. Дальше — еще хуже: в том же году «Галатасарай» победил «Арсенал» в финале Кубка УЕФА, и, когда в центре Копенгагена вспыхнули беспорядки, чуть ли не все обвинили в этом английских болельщиков, хотя, по многим свидетельствам, именно турки начали первыми.

Сказать, что английские футбольные саппортеры испытывали тогда чувство несправедливости, значит не сказать ничего. В то время, когда именно англичане столько сделали, чтобы справиться с расизмом и хулиганством на стадионах, в глазах многих они все еще оставались большой проблемой. В результате все больше и больше людей начинало верить, что отсутствие наказания, вынесенного Югославии и Турции, вкупе с непрекращающейся критикой в адрес нашей игры и наших фанатов, оказывали прежде всего негативное влияние на Англию и англичан, нежели на безопасность мирового футбола в целом.

Ситуация как нельзя лучше подходила для ксенофобов. Кроме того, турецкие фанаты через Интернет озвучили различные угрозы в адрес английских выездных болельщиков. Так что, отправляясь на Евро-2000,[200] британские саппортеры настраивались на худшее. Как мы позже убедились, эти опасения были не напрасными. Прежде всего, из-за предвзятых действий полиции.

Наличествовал, правда, и один позитивный момент — страхи широкомасштабных и скоординированных атак на турецких футбольных болельщиков и членов местной турецкой общины с участием белыийских неонацистов и голландских, немецких и английских хулиганов не оправдались. В самом деле, кроме слухов, что какая-то организация, именующая себя Ашлийской добровольческой группировкой, пыталась учинить беспорядки в Белыии, никаких других серьезных свидетельств расистской активности английских фанатов не было.