– Боюсь, что нет, мисс Люси. Я понимаю, что в это трудно поверить, но, может быть, вы теперь поймете, почему вам не верили, как едят кошек. – Он помрачнел. – Я видел, как бедняки в Индии едят землю, чтобы заглушить чувство голода. Я видел, как калечили воров на Аравийском полуострове. Так же, как и вы, мисс. Такие вещи, не подвластны воображению мистера Грешема и его семьи. Они никогда не смогут понять, какой жизнью вы жили. Они вряд ли знают, как живут бедняки в Англии. Постарайтесь помнить об этом.

Он оглянулся и затем сказал:

– Сейчас вы должны идти к себе, мисс Люси. Я прослежу, чтобы вам принесли горячего молока. Если позволите, мой вам совет – постарайтесь вести себя завтра так, как будто ничего не произошло. Велите наполнить свою ванну в восемь. Спуститесь к завтраку в девять. Я уверен, что все устроится. Избегайте разговоров о своей жизни в Китае и посвятите себя изучению обычаев этой страны. – Он сделал шаг назад и поклонился: – Спокойной ночи, мисс Люси!

Я была так растрогана его добротой, что с трудом могла говорить, но все же собралась и сказала:

– Благодарю вас мистер… благодарю вас, Марш, от всего сердца.

– Не за что. – Он ушел, а я поднялась наверх. Газовые светильники в моей комнате были зажжены, но светили очень тускло. Мне понадобилось время, чтобы понять, что нужно потянуть за цепочку у бра, чтобы прибавить или убавить свет. Вскоре горничная по имени Битти принесла на подносе стакан горячего молока, а я еще долго сидела в кресле у кровати, думая о том, что произошло со мной всего за несколько часов с тех пор, как я ступила на английскую землю. Я потерпела неудачу, но завтра я начну все с начала, решила я, и постараюсь быть все время начеку, чтобы избежать дальнейших катастроф.

Я долго не могла заснуть. Я знала, что мне снились тяжелые сны, хотя их не запомнила. Я проснулась на рассвете. К семи тридцати я начала беспокоиться и раздражаться из-за того, что мне нечего делать и что нужно ждать до восьми, чтобы позвонить горничной. Я взяла дорожный швейный набор, подаренный миссис Колби, и принялась проверять, все ли пуговицы на платьях хорошо держатся и не нужно ли что-нибудь где-нибудь зашить.

Раздался стук в дверь. Прежде чем я смогла ответить, дверь открылась, и в комнату проскользнула Аманда. Она быстро закрыла дверь. На ней был халат. Ее распирало от возбуждения.

– А, ты уже проснулась! – воскликнула она, задыхаясь. – Люси, как ужасно ты вела себя вечером! Эмили объяснила мне, что такое наложница, это как другая жена. Не удивительно, что папа так рассвирепел!

– Я не хотела оскорбить твоих родителей! – с жаром сказала я. – Правда, Аманда! Я так привыкла к тому, как думают в Китае, что не могу думать по-другому.

– Эдмунд тоже так сказал. Ты же знаешь, он юрист и должен понимать. Все равно, все ужасно переволновались, но, в конце концов, папа решил, что он ничего не будет предпринимать, – она хихикнула. – Хотя он ничего особенного и не может сделать, не так ли? Я хочу сказать, что он не может отправить тебя обратно в Китай.

– Я надеюсь, – медленно ответила я, стараясь скрыть разочарование. Мне в голову пришла одна мысль, и я удивилась, почему я не подумала об этом раньше. – Аманда, а почему твой отец хотел, чтобы я приехала в Англию?

– Ах, это один из его планов. Он всегда придумывает новые планы, как нам разбогатеть, но у него ничего не получается. Мама говорила, что этот план абсурдный, и то же самое говорил Эдмунд, но папа очень сердится, когда его планы критикуют. – Она подошла к двери. – Не говори, что я тебе об этом сказала, Люси.

– Но ты не сказала, – озадаченно ответила я, – или сказала?

– Нет, не совсем. Он сам тебе все расскажет. Он собирается поговорить с тобой после завтрака. – Она чуть приоткрыла дверь, заглянула в щелочку и выскользнула из комнаты.

Удовольствия от ванны я не получила. Голова пухла от вопросов. Когда большие старинные часы в холле пробили девять, я спустилась в столовую. Там был Эдмунд, он уже позавтракал. Я неуверенно сказала:

– Доброе утро!

– Доброе утро, Люси! – Он изучающе посмотрел на меня таким взглядом, который нельзя было назвать ни дружелюбным ни враждебным. – В Англии мы сами себя обслуживаем за завтраком. Блюда на буфете, – он махнул рукой в сторону буфета. – Найдете там почки, бекон, кеджери, яйца и тому подобное. Возьмите тарелку и положите себе что хотите.

Я поблагодарила его, думая о том, куда девается еда, которая остается после каждого приема пищи. Я положила немного бекона и почек. Эдмунд свернул газету и встал из-за стола.

– Прошу прощения, – сказал он, четко выговаривая каждое слово, – я должен быть в конторе в десять пятнадцать, мне нужно успеть на поезд. Я советую вам не упоминать о вчерашнем… а-а… недоразумении, Люси. Лучше забыть о нем. Уверен, мы снова увидимся. Я приеду на уик-энд. Всего доброго!

Я поблагодарила его и пожелала доброго пути. Через несколько минут появились мистер Грешем и Аманда. Атмосфера за завтраком была скованной, но гораздо лучше, чем я ожидала. Я вздохнула с облегчением, когда узнала, что миссис Грешем и Эмили не спустятся к завтраку. Они завтракали в постели и редко вставали раньше одиннадцати. Я почти не принимала участия в довольно принужденном разговоре, за исключением вежливых и осторожных ответов на вопросы. Когда Аманда спросила, что мы обычно ели на завтрак в Китае, я ответила:

– Обычно просяную кашу. – Здесь не могло быть подвоха, и все же я затаила дыхание.

После завтрака мистер Грешем сказал:

– Пора за рояль, Аманда. Беги. А мы с Люси пойдем в кабинет, нужно кое-что обсудить.

Кабинет был большой комнатой, заваленной странными предметами. Я ожидала и надеялась увидеть книги. И они были везде, не только на полках. Книги стояли стопками на полу и приставных столиках. Они вносили лишь небольшую лепту во всеобщий хаос.

В одном углу стоял письменный стол, заваленный бумагами. На нем – большой глобус. Рядом с глобусом стоял прямоугольный стеклянный сосуд со странными рыбками, маленькими и необычной окраски. На стене, на крючке, висел человеческий скелет. Вдоль другой стены стояли ящики для рассады, накрытые стеклом, и в них было что-то очень похожее на песок, из которого пробивалось несколько зеленых ростков. Пыльный телескоп стоял на треноге у окна. В углу, на стуле – волшебный фонарь, а на полке – модель паровоза. Названия всех этих предметов я узнала гораздо позже.

Чем больше я смотрела, тем больше предметов, маленьких и больших, знакомых и незнакомых, попадались на глаза. Но я не понимала, зачем они здесь. Мистер Грешем вышагивал по кабинету быстрыми подпрыгивающими шагами. Выдвинув ящик письменного стола, он достал оттуда маленькую шкатулку в восточном стиле.

– Ну что ж, – с энтузиазмом сказал он, обводя рукой комнату, – как видишь, я страстно интересуюсь востоком, моя дорогая.

Я не знала, что сказать, и оглянулась в поисках ответа. Я кое-что заметила. На глобусе красным карандашом была обведена провинция Джехол в Китае. На стене, рядом со скелетом, висели крупномасштабные карты, сделанные от руки. Я узнала знакомые по карте мисс Протеро очертания Ляодунского залива, ближайшее от нашей миссии побережье.

– Видишь? – воскликнул мистер Грешем и указал на стол у камина.

Я подошла поближе. По корешкам книг на столе можно было прочесть, что это рассказы о путешествиях по Китаю. Рядом с книгами стоял большой металлический поднос, на котором была глиняная модель какого-то ландшафта: речные долины, равнины, холмы, горные кряжи и маленькие деревянные макеты городов.

– Подойди сюда, – с ноткой нетерпения сказал мистер Грешем, – конечно, ты видишь, что это провинция Шанси?

– Боюсь, я там никогда не была, – расстроенно сказала я.

– О! – он посмотрел на меня без всякого выражения. – Ничего. Я уверен, ты знаешь много другого.

– Я узнаю ту карту на стене, – сказала я, чтобы сделать ему приятное, – я вижу, вы отметили на глобусе провинцию Джехол. Но многие вещи в вашем кабинете не имеют отношения к Китаю, мистер Грешем. Китайцы никогда бы не повесили на стену скелет: это чей-то предок.