— Честное слово, сэр, я здесь ни при чём! — чуть ли не плача закричал Моррисон, и на его лице промелькнула сложная смесь гнева и отчаяния. — Как вы можете думать на меня? Да ради Мари я сам готов умереть!

— Тогда почему ты прячешь руки, и откуда на твоей одежде кровь? Вообще, как ты здесь оказался? — заледенев от ярости, Палевский наступал на юношу. Тот потупился и растеряно пробормотал:

— Хоть убейте, сэр, я не знаю!

— Не торопись, Мика, ещё не всё потеряно и пожалуйста, не вытаскивайте меч из Мари! — бодрый голос Штейна несколько охладил гнев Палевского. Озадаченный, он повернулся к нему, с удивлением наблюдая за его действиями.

Штейн тем временем осторожно вытащил кинжал из спины Ника и простёр руки над сильно кровоточащей раной. Из его ладоней вырвалось легкое облачко и целенаправленно устремилось к распростертому телу. Обильное кровотечение сразу же прекратилось. С облегчением Штейн уловил слабый пульс у Ника и бросился к Мари. Он с сомнением посмотрел на её рану, но всё же выдернул меч и простёр над ней руки. Из его ладоней снова вырвалось туманное облачко. Оно нерешительно повисело над телом девушки, но всё же проникло внутрь. Гораздо медленней, чем у Ника, но её ужасная рана начала затягиваться. Затаив дыхание, мужчины неотрывно смотрели на неё. Когда Мари вдохнула, они радостно переглянулись.

«Слава богу!» Палевский вскрыл вену на руке и поднёс её к губам Мари, а Штейн то же самое проделал с Ником. Под действием вампирской крови их состояние заметно улучшилось.

Мирон отделился от группы молчаливых обитателей Риоголиза, собравшихся в столовой, и осторожно дотронулся до плеча Палевского.

— Михаил Янович, давайте для окончательного выздоровления уложим райделина Никотана и райдиэль Мариэль в регенерационную камеру. Думаю, они перенесут транспортировку, — он сочувственно улыбнулся. — Не беспокойтесь, они поправятся.

Палевский на мгновение смерил его непонимающим взглядом, а затем согласно кивнул головой.

— Хорошо, только будьте предельно осторожны. Томас, помоги Мирону, а я побеседую с Моррисоном.

Штейн хотел было ему возразить, что допросы — это его епархия, но заледеневший взгляд Главы СС не располагал к спорам. Он молча взял на руки Мари и двинулся следом за Мироном, несущим своего хозяина.

Дальнейшее расследование показало полную непричастность жителей поместья к нападению на его хозяев, и Штейн тщетно ломал голову над тем, кто столь удачно вызвал на Старую базу его и Палевского, когда они находились при смерти. Допрос предполагаемого убийцы тоже ничего не дал. Несмотря на неопровержимые улики, Моррисон упорно отрицал свою вину. К тому же очнувшиеся Ник и Мари подтвердили его алиби, но не захотели рассказать, кто на них напал. Чтобы снять подозрения с парня, супруги пригласили его с Аннабель к себе в гости во время их каникул.

Конечно, убегать от проблем не самое лучшее решение, но у Мари не было ни душевных, ни физических сил разбираться с разросшимся домашним хозяйством, требовавшим её присмотра. Благо Ник пошёл ей навстречу и разрешил носить не только эрейскую одежду, но и цивильную, потому она по-быстрому натянула на себя футболку со старыми джинсами и сбежала в свой садик. Особенно её порадовало то, что по дороге ей не встретился ни один из обитателей Риоголиза. Как всегда работа на свежем воздухе подействовала на неё благотворно. Мари начала подрезать подсохшие ветки и отцветшие стебли цветов, но сегодня у неё не было настроения долго возиться с растениями. Собрав инструменты, она положила их на место и неспешно побрела к мавританскому газону, имеющему вид небольшого лужка. Предварительно разогнав сердито жужжащих насекомых — дикие самоцветы ещё не отцвели, она с удовольствием повалилась в высокую нескошенную траву и закрыла глаза. Чья-то тень загородила ей солнечный свет.

— Привет, mon ami! Ничего, если я составлю тебе компанию? — прозвучал тихий голос Тьена.

Хмыкнув, она приоткрыла один глаз.

— Падай рядышком, — милостиво разрешила она и ядовито добавила: — Конечно, если гарантируешь, что ревнивая сестрица не прибежит следом и не повыдергивает мне волосы.

Тьен усмехнулся краешком губ и опустился рядом с девушкой и от его близости в её душе всколыхнулись прежние чувства. После непродолжительного молчания он расстроено спросил:

— Скажи честно, ты тоже винишь меня в том, что произошло?

— Тьен, прекрати заниматься самоедством! Сколько раз тебе говорить, что в случившемся нет твоей вины! — сердито сказала Мари и, смерив его пристальным взглядом, более миролюбиво добавила: — Не обращай внимания на отца. Мы с Ником оба видели, что ты находишься под чужим контролем. Не знаю, кто это был, но ты не бойся, больше такого с тобой не повторится.

— Почему ты в этом уверена?

— Одна сорока на хвосте принесла! — весело фыркнув, ответила девушка. «Не рассказывать же Тьену об извинениях одного могущественного товарища с нимбом вокруг головы!»

Моррисон понял, что она искренна в своих словах и облегчённо вздохнул.

— Я рад, что ни ты, ни твой муж не вините меня.

Он растянулся рядышком с Мари и, подперев голову рукой, с задумчивым видом посмотрел в её лицо. Она удивлённо приподняла брови.

— В чём дело?

— Извини, — Тьен грустно улыбнулся. — Знаешь, я до сих пор не могу забыть тебя.

Поняв по выражению его лица, что в нём снова вспыхнула надежда, она покачала головой и твёрдо сказала:

— Не нужно, Тьен, наши прежние отношения уже в прошлом. Я желаю тебе счастья с Аннабель. Поверь, несмотря на то, что мы с ней постоянно цапаемся, она замечательная девчушка — добрая и нежная. Я по-прежнему её очень люблю.

Глаза Тьена полыхнули золотом, и он мягко произнес:

— Mon ami, тогда ответь мне, зачем ты носишь мой подарок?

— На память, — коротко ответила Мари, не вдаваясь в подробности. Она напряглась при виде его явного раздражения и с неожиданной ясностью вдруг поняла, что Тьен очень сильно изменился. Он возмужал за то время, что они не виделись. Сейчас юноша больше походил на уверенного златоглазого мужчину из её видения, чем на того вежливого мальчишку, каким она запомнила его во время учёбы в Академии и который галантно, но настойчивоухаживал за ней.

«Куда же ты подевался мой золотой Рыжик?» — с грустью подумала Мари. Перед её мысленным взором промелькнула череда картин студенческой беззаботной жизни, и у неё защемило сердце от дорогих воспоминаний. Попутно девушка удивилась, как много событий произошло в её жизни с того времени как они рассталась. Она встрепенулась, услышав холодный голос Тьена.

— Ты, что-то сказал? Извини, я отвлеклась.

— Верни мне медальон, mon ami. Думаю, тебе он больше ни к чему.

Видя, что он настроен серьёзно, Мари сняла с шеи лилию и неохотно опустила её в протянутую руку Тьена. Он медленно сжал пальцы, сминая медальон. Девушка расстроено вскрикнула — слишком много дорогих воспоминаний было связано для неё с этой вещицей. Не обращая внимания на её огорчённый возглас, юноша привстал и, размахнувшись, забросил искореженный медальон в текущую по соседству горную речку. Не глядя на неё, он глухо произнес:

— Незачем хранить горечь воспоминаний, если то, что было ушло. Прощай, Мари! Будь счастлива.

Вскочив на ноги, Тьен исчез за поворотом дорожки, вьющейся между высокими деревьями. Девушка долго смотрела ему вслед, а затем, опустившись на траву, закрыла глаза. Она не вытирала слёз текущих по щекам.

«Тьен ушёл и мне больно, но почему? Ведь я люблю Ника, а не его, — она распахнула глаза и невидящим взглядом уставилась с безоблачно-синее небо. — Наверно, потому, что первая любовь, никогда не забывается. В юности она как общая кровеносная система сиамских близнецов, прорастает в сердцах влюблённых, делая их единым целым… Ё-моё! А как же Сапковский?.. Чёрт! Что-то я совсем запуталась! Кто же на самом деле дорог моему сердцу?» Мари усмехнулась. «Жаль, что ни в одной стране не узаконено многомужие, а блядство — не моя стезя».