Ребята снова прислушались: звучали те же непонятные позывные. Казалось, что дровосеки тоже чего-то ждали… но чего?

— Ну ладно, Тиду, — прошептал Стриженый. — Что ты решил?

Тиду не ответил. Он снова подумал о Сапожнике. Возможно, здесь волны распространяются лучше, чем в долине или в лесу. Надо попробовать с ним связаться.

Оставайтесь здесь, — прошептал Тиду. — А я отойду, чтобы можно было говорить вслух, и попытаюсь связаться с Сапожником. Может быть, он знает, что здесь происходит.

А если ты потеряешься? — забеспокоилась Мади.

Я возьму Кафи, он приведет меня обратно.

И Тиду исчез в тумане вместе с собакой. Пройдя двести или триста метров, он спрятался за скалой, чтобы заэкранировать звук, и посмотрел на светящийся циферблат своих часов. Одиннадцать сорок семь. Если Сапожник по-прежнему нажимает на кнопку каждые десять минут, то он, возможно, и услышит. Тиду выпрямил антенну, наклонил ее в сторону долины и начал подавать позывные.

— Алло! Сапожник! Это Тиду!..

Стояла такая глубокая тишина, что он с трудом осмеливался говорить вслух. Через минуту мальчик предпринял еще одну попытку:

— Алло! Сапожник!.. Алло! Сапожник!.. И вдруг он услышал тихий, но очень отчетливый голос:

— Алло! Тиду! Я тебя слышу!

Сердце у Тиду забилось еще чаще. Голос по-прежнему шел издалека, но Сапожник уже не шептал. Похоже, ему удалось вырваться из хижины. Интересно, это Руди с лесником его освободили или нет?

Алло! Сапожник! Где ты?

Мне удалось выбраться через слуховое окно, чтобы с тобой связаться. Сейчас я рядом с хижиной. Добраться до лагеря невозможно из-за тумана. Руди и лесник так и не появились… а ты сейчас где?

На Гран-Веймоне. Я отошел подальше, чтобы поговорить. Дровосеки на вершине со своим передатчиком. Они с кем-то переговариваются, но разобрать ничего невозможно.

— Тиду, слушай меня внимательно: надо немедленно им помешать. Ты слышишь — не-мед-лен-но. Они пытаются сбить «Страдор П».

При этих словах Тиду ощутил толчок в груди. Хорошо ли он расслышал?

— Алло! Сапожник, повтори, что ты сказал!

— Повторяю. «Страдор П». Прежде чем выбраться из хижины, я послушал, как они говорили об истребителе и упоминали Истр. Ясно, что у них связь со шпионом, сидящим на базе «Страдоров». Нельзя медлить! Может быть, счет идет на минуты. Свяжись со мной, как только сможешь, — я остаюсь в режиме прослушивания. Конец связи.

«Страдор II»! Как это может быть? Потрясенный Тиду убрал антенну, спрятал уоки-токи в карман и, следуя за Кафи, ползком вернулся к товарищам. Они уже начали серьезно беспокоиться: посылаемые дровосеками позывные участились, а свет от карманных фонарей почему-то перемещался вдоль горы.

— Ну что, Тиду? — нетерпеливо спросила Мади. — Есть новости! Это очень важно! Удалось выйти на связь с Сапожником. Он уверен, что дровосеки забрались сюда, чтобы выследить «Страдор П» и помешать его полету.

— Что? — переспросил ошеломленный Бифштекс.

— Да, «Страдор»! Двое внизу держат связь с базой в Истре. Если истребитель сейчас в полете, он может разбиться с минуты на минуту.

«Страдор»! — повторил Бифштекс. — Я должен был сразу догадаться из-за барометров. Но как же им помешать?

Сейчас не время обсуждать. Сапожник просил, чтобы мы действовали немедленно. Надо прервать их сигналы… но их трое, а на Кафи надежды мало.

И что? — прошептала Мади.

— Выход только один: их надо перехитрить. Вот мой план. Вы втроем поползете на ту сторону от вершины и включите свои фонарики. Дровосеки, конечно, пойдут посмотреть, что там происходит. А я в это время постараюсь вывести их передатчики из строя.

А если один из них останется у передатчиков?

Думаю, что в случае опасности Кафи меня все-таки защитит. Идите скорей!

Ребята подчинились. Передвигаясь ползком вдоль склона, они скрылись в ночи. Тиду торопился не напрасно, поскольку трое наверху стали посылать свои сигналы еще чаще.

Вдруг в тумане вспыхнули фонарики Бифштекса и Стриженого. Один из дровосеков вскрикнул. В сторону ребят направили два мощных фонаря. Трое мужчин тихо переговаривались между собой, затем послышались глухие тяжелые шаги — такие торопливые шаги бывают у людей, уходящих от преследования.

— Пора, Кафи! — прошептал Тиду, и они бросились к вершине Гран-Веймон…

— Алло! Тиду!.. Алло! Тиду!..

Сапожник снова и снова вызывал своего товарища. Бесполезно. Прошло уже целых двадцать минут, с тех пор как Тиду сообщил что приступил к выполнению операции. Может, у них ничего не получилось? Почему же они молчат? А вдруг их захватили? Ведь Кафи вряд ли сейчас может помочь.

«Во всем виноват я, — твердил про себя Сапожник. — Их слишком мало — вот если бы мы были все вместе и Кафи был бы здоров… Нельзя было требовать от Тиду, чтобы они действовали, но тогда я думал только о «Страдоре» и о пилоте…»

А время шло и шло, сообщений не поступало, и эта неизвестность казалась Сапожнику невыносимой. Как бы узнать: что там произошло? Сапожник вытащил антенну, собираясь ещераз попробовать вызвать Тиду, но в этот момент скрипнула дверь хижины. Сапожник вздрогнул от неожиданности. Туман рассеялся, и разглядеть вышедшего из дома не составит труда. Короткими перебежками мальчик подобрался поближе к хижине. Оставалось уже не больше тридцати метров, как вдруг лучи мощных электрических фонарей начали шарить по лесу. Сапожник узнал двоих дровосеков: с револьверами в руках они осматривали лес вокруг хижины.

Опасаясь попасть под луч фонаря, Сапожник лег на землю и скользнул под кучу старых листьев. Едва он успел спрятаться, как дровосеки решили расширить круг поиска и крутились уже в нескольких метрах от него. Они были чем-то озабочены и говорили вполголоса.

— По-моему, ничего страшного, — сказал один из них с каким-то странным акцентом. — Их, скорее всего, потревожили заблудившиеся в тумане туристы.

— Какие могут быть туристы среди ночи? — ответил второй, тот, которого ребята окрестили «бригадиром» и который хорошо говорил по-французски. — Нет, наши люди из-за пустяка не стали бы прерывать связь, да еще так надолго; и потом, вспомни их последние слова: «Стало опасно! Мы все прекращаем». С тех пор прошло уже тридцать четыре минуты: это неспроста. Нас кто-то выследил, я думаю, что это тот немец — он не случайно хотел во что бы то ни стало попасть в хижину.

Ну и что теперь делать?

Подумаем о себе. Если, к несчастью, остальных взяли, они могут заговорить. Оставаясь в хижине, мы сильно рискуем.

А если они вернутся, а нас нет? Может, у них просто-напросто передатчик сломался.

Возможно… но я не думаю… они его уже чинили, и потом, у них с собой запасные лампы. Ждем три часа, и ни минутой больше: для возвращения им понадобится даже меньше времени. Если через три часа они не появятся — уматываем отсюда на грузовике с лесом — он уже готов.

А аппаратура?

— Черт с ней, с аппаратурой! Надо спасать свою шкуру — вот что!

— А передатчик?

— Хорошо, сходи за ним, но повторяю тебе: я не думаю, что мы сможем с ними связаться.

Дровосек крадучись добрался до хижины и вернулся с аппаратом.

— Где бы его установить?

— Подальше от хижины, чтобы при необходимости тут же сняться с места, но и не слишком далеко — чтобы видеть, что там происходит.

Они отошли на несколько метров и стали искать укромное место, где можно было бы спрятаться. В конце концов они спрятались так же, как и Сапожник, — под грудой старых листьев и сухих веток.

Снова воцарилась тишина, лишь изредка прерываемая негромкими позывными на иностранном языке. Все это время Сапожник напряженно думал. Судя по тому, что он услышал, атака ребятам удалась… Они заставили замолчать передатчик и, может быть, чудом спасли самолет и пилота. Но что произошло потом? Может, те трое сбежали? А вдруг им удалось схватить ребят вместе с Кафи и они сейчас все здесь появятся? Ну почему же так долго не идет Руди вместе с лесником? Они бы справились сначала с этими двумя, а потом уж и с остальными…