Единственный способ уничтожить ракетную систему — пробраться на борт «Левиафана», найти центр управления и взорвать ракеты.

Но эта нелегкая задача заставила нас пересмотреть все прежние планы за рекордно короткое время. Теперь, когда «Левиафан» был обнаружен, мы могли с большей уверенностью определить его курс. С того места, где он находился, войти в атмосферу Новой Финляндии можно было лишь одним путем. В зоне досягаемости наших истребителей гигантский корабль должен был оказаться через триста шестьдесят часов, а прибыть к планете — через пятьсот.

Радовало только одно: Джордж был всецело уверен, что пульт управления на борту «Левиафана» ничем не отличается от пульта на Вапаусе. Гардианы во всем придерживались стандартов и, уж конечно, не стали бы разрабатывать по такому случаю иной пульт. Действуя быстро и решительно, финны подключили пульт к стимулятору и подготовили к работе на нем команды из двух человек. Пульт состоял из двух панелей, находящихся на расстоянии четырех метров. Работая на нем, два оператора должны были стоять спиной друг к другу. Одному человеку такая задача была не под силу.

Мы с Джослин составляли одну из подготовленных команд. Оказавшись на «Левиафане», каждая из команд должна была направиться к определенному отсеку корабля. На корабле имелось шесть зон, которые разведка (иными словами, Мари-Франсуаза при содействии Джослин) считала подходящими для размещения пультов управления ракетной системой. В каждую из таких зон отправлялось по две команды — одной из них непременно должно повезти. Подготовить запасную команду не хватило времени: «Левиафан» приближался.

После долгих, утомительных часов работы вместе с командами финнов мы с Джослин поднаторели так, что смогли бы управиться с пультом даже с закрытыми глазами. Во время подготовки такое со мной случалось.

Ожидание было напряженным, но в конце концов оно закончилось. «Левиафан» оказался в зоне досягаемости, и первым из наших кораблей предстояло отправиться к нему.

Мы с Джослин наблюдали, как механики-финны переоборудуют «Джослин-Мари». Корабль избавили от лишнего веса, подготовили бортовые орудия. Шлюпки «Звезды» и «Полосы» убрали, чтобы облегчить вес, но «Дядю Сэма» оставили на месте — не только в качестве спасательной шлюпки, но и как независимую огневую точку, которая могла понадобиться. Кроме того, финны успели произвести множество мелких переделок, но вся работа приостановилась, когда стали приходить сообщения о первой атаке. Мы слушали, как наш отряд истребителей подходит к противнику.

— …О Боже, что за громадина!

— Он слишком велик! Нам с ним не справиться!

— Придется. Говорит «Лучник». В мою сторону произведен выстрел из лазера. С такого расстояния он не причинил ущерба.

— Говорит «Пекарь». В меня тоже стреляют.

Вклинился голос Евы:

— Черт, им не терпится… «Лучник», «Пекарь», пускайте ракеты. «Вешалка», укажите им курс со смещением. Пусть считают нас самоубийцами. Посмотрим, как они отреагируют на это. «Вешалка», выпускайте вслед им сенсорные зонды.

— Говорит «Вешалка». Ракеты и зонды выпущены. Движутся в сторону цели.

— Вижу запуск с правой стороны.

— Сколько?

— Трудно рассмотреть, мешают помехи. Солнце светит им в спину, приборы при таком расстоянии барахлят. Я насчитал один… два… три корабля.

— Говорит «Вешалка». Веду наблюдения за кораблями противника. Они не обращают внимания на ракеты и направляются к нашим истребителям.

— Говорит штаб. Первое и четвертое звено, приготовиться к фланговому маневру, расстояние до ста километров по эклиптике.

— Говорит «Пекарь». Противник произвел выстрелы в сторону ракет из лазерных орудий главного отсека. Одна ракета сбита. Вторая цела. Похоже, ты не старался промазать, Рэндолл.

— С какой стати? — отозвался Рэндолл с ведущего корабля.

— Это штаб. Мы принимали сведения с пяти зондов, но недолго. Четыре перегрелись от лазерного удара. Четыре сбиты.

— «Вешалка» на связи. Один истребитель направляется к нам. Два других сбивают зонды.

— Это «Лучник». Моя ракета движется прямо к их лазерным орудиям. Похоже, сработала защита. Взрыв! Кажется, лазерам тоже не поздоровилось.

— Говорит «Вешалка». Истребитель почти в зоне досягаемости. Разрешите открыть огонь.

— На связи штаб. Ни в коем случае! Мы рассчитывали на добычу покрупнее, чем три вшивых корабля.

— И мы ее уже получили. О Господи, восемнадцать кораблей — половина держит прикрытие, половина направляется к нам.

— Это «Пекарь». Вижу, как отряд прикрытия сбивает оставшиеся зонды.

— Говорит «Вешалка». Еще один запуск — насчитал десять кораблей.

— Черт! Это штаб. Отступайте. Если они погонятся следом, пускай. Не сбивайте истребители так близко от большого корабля.

— И на том спасибо.

— Кончай болтать, Ламбер. Все идет по плану, и ты сам это знаешь.

— Похоже, не совсем по плану. Пятеро этих ублюдков движутся мне наперерез. Ева, мне придется посбивать их. Если нас отрежут, тогда…

На мгновение наступила тишина.

— «Вешалка»! Ответьте штабу, — прорезался голос Евы. — Что происходит, черт возьми?

— Ничего особенного, штаб. Ламбер сбил двоих. Все остальные отступили благополучно.

Гардианы пустились в погоню, и первый отряд наших истребителей отступил. Второму отряду наших был отдан срочный приказ, и, как только гардианы приблизились, отряд вылетел из-за планеты в тыл противнику. Гардианы оказались отрезанными от авианосца, а тот был слишком далеко, чтобы оказать им помощь.

Из гардианов не спасся никто. Такая же участь постигла четырех наших ребят. И это был последний успех в битве, последний тактический план, который удалось осуществить.

Такой битвы еще не видывал никто, да ей и не могло найтись свидетелей. Только изредка кому-нибудь удавалось узреть противника на несколько секунд, пока два истребителя проносились мимо. Успех битвы решали расстояние и скорость, длинные часы затишья, краткие моменты лихорадочных действий и сопряженная с ними опасность.

Те, кто руководил битвой, видели символы, номера и проекции орбит на топографическом экране. Мы с Джослин следили за ней по монитору, принимающему сигналы из штаба. Все происходящее казалось сложной и азартной игрой. Центр экрана занимала планета в виде правильной и гладкой окружности, или, вернее, в виде двух окружностей с общим центром — внутренняя обозначала поверхность планеты, а внешняя — границу атмосферы.

Планета была показана прозрачной: зрители могли видеть, как крохотные, похожие на мотыльков тени кораблей движутся вдоль обратной стороны шара.

Огромная кроваво-красная стрела «Левиафана» медленно и грозно приближалась к планете. Два голубых овала, Вапаус и Камень, непрестанно вели танец вокруг планеты. Вапаус облетал свою орбиту трижды, пока Камень успевал обойти ее два раза.

Символы кораблей были окрашены в свои цвета. За каждым из них тянулась тонкая нить, отмечая орбиту корабля.

Время от времени на экране вспыхивала точка, обозначающая ракету, пущенную с одного корабля. Эта точка двигалась к другому кораблю, и иногда тот исчезал с экрана под взволнованные голоса: «Крышка ублюдку!», или: «О Господи, Эдмонда сбили!».

Сильнее всего меня ошеломляли расстояния. Это казалось бессмысленным — мне пришлось пролететь десятки световых лет, чтобы добраться сюда, а истребители едва покрывали несколько сот тысяч километров. Но несмотря на постоянное ускорение при одном «g» и невероятной скорости, им требовались долгие часы, чтобы встретиться друг с другом.

Гардианы вывели второй отряд истребителей. Наша атака была тщательно спланирована задолго до ее осуществления, но раньше или позже что-то должно было нарушиться. Действия гардианов пробили брешь в наших планах. Мы еще держались, но уже с трудом. Мы уничтожили восемь кораблей противника, но потеряли еще четыре наших.