Он посмотрел на нее сверху вниз.

– Я хотел сказать тебе вчера, но ты…

– Но я ушла. Признаюсь, что тогда я поступила глупо. Но теперь я вернулась. Если, конечно, ты хочешь меня простить…

Казалось, что замер каждый член персонала Холлиндрейков, как будто в этот момент решались и их судьбы.

И счастливый Тэтчер не заставил их долго ждать. Схватив свою молодую жену в объятия, он крепко поцеловал ее в нарушение всех правил приличия.

– Я так рада тому, что ты оказался моим Холлиндрейком. Хотя я уже почти примирилась с мыслью о том, что буду бедной и неприметной.

– Боюсь, что тебе придется привыкать быть чрезвычайно богатой и ужасно избалованной.

Фелисити улыбнулась:

– В таком случае почему бы вам не начать баловать меня прямо сейчас и не поцеловать еще разок, ваша светлость? Это, конечно, неприлично, тем более на глазах у всего Мейфэра, но мы могли бы таким образом добавить последние штрихи к нашей дурной славе перед отъездом на медовый месяц и дать кому-нибудь другому шанс скандализировать высшее общество. – Она взглянула на экипажи, в которые продолжали грузить вещи. – Значит, мы уезжаем на медовый месяц, не так ли?

Он кивнул и наклонился, чтобы еще разок как следует поцеловать ее, представляя себе при этом, как он будет заниматься с ней любовью в последующие дни, недели, годы. И, к его большому удовольствию, никто не беспокоил их, давая возможность герцогу и герцогине Холлиндрейк целоваться столько, сколько они пожелают.

И тут Тэтчер понял две вещи: во-первых, что он простил дедушке его своеволие, а во-вторых, что не так уж плохо быть герцогом.

Несколько часов спустя герцог и герцогиня Холлиндрейк отбыли в свадебное путешествие.

Когда они доехали до Бонд-стрит, Тэтчер приказал остановиться и помчался в магазин, не сказав ни слова молодой жене.

Прождав около минуты, Фелисити надела накидку и отправилась за ним следом, чтобы узнать, какое срочное дело заставило его прервать начавшееся свадебное путешествие.

Когда она вошла в опрятную небольшую лавку, над дверью тренькнул колокольчик, и к ней одновременно повернулись Тэтчер и владелец лавки. Владелец стоял за прилавком и протягивал Тэтчеру дамскую щетку для волос.

– Это то, что нужно, – сказал Тэтчер. – Заверните ее и отправьте по этому адресу вместе с запиской. – Он наклонился над прилавком и что-то написал на листке бумаги.

Фелисити заглянула ему через плечо.

– Свадебный подарок?

– В некотором роде, – промямлил Тэтчер, приподнимая плечо, чтобы прикрыть написанное.

– Это мне? Но у меня есть щетка для волос и мне не нужна еще одна.

– Я знаю, – сказал он, не поворачиваясь к ней.

Она приподняла бровь.

– Ты покупаешь подарок другой женщине?

– Именно так, – сказал он, подув на бумагу, чтобы высохли чернила. Потом он сложил листок и отдал хозяину. – Спасибо, сэр, и всего вам хорошего. – Затем, взяв Фелисити под локоть, он вывел ее из лавки.

– Для кого предназначается эта щетка? – спросила она, как только он усадил ее в экипаж и приказал кучеру продолжать путь.

– Для мисс Браун.

Фелисити шлепнулась на сиденье и удивленно взглянула, на Тэтчера, на красивом лице которого сияла самодовольная улыбка.

– Ты купил подарок для кого? – воскликнула она.

– Ты меня слышала, – сказал он, откидываясь на спинку противоположного сиденья и ставя свои ноги на сиденье рядом с ней. – Для мисс Браун. Если тебе любопытно, я могу сказать тебе, почему я это сделал, – предложил он. – Но для этого тебе придется сесть рядом со мной… – Он абсолютно неприлично доиграл бровями, приглашая ее.

Фелисити совершенно точно знала, что произойдет, если она согласится и пересядет на его сторону экипажа: он поцелует ее, потом он… короче, он совершенно отвлечет ее внимание и ответов на свои вопросы она не получит.

– Меня это вовсе не интересует, и мне вполне удобно сидеть здесь, – сказала она, хотя, по правде говоря, умирала от любопытства и больше всего хотела оказаться в его теплых объятиях. Однако, как бы ни хотелось ей получить ответ, спрашивать его она ни за что не будет.

– Как хочешь, – сказал он и сложив руки на груди, закрыл глаза, как будто только и мечтал о том, чтобы немного вздремнуть.

Ну что ж, если он считает, что в порядке вещей дарить подарки леди, которая является ее злейшим врагом, то она может поступить так же. Поэтому она тоже сложила на груди руки и закрыла глаза.

Однако при этом она мысленно представляла себе удовольствие на физиономии мисс Браун при получении столь личного и даже интимного подарка от самого герцога Холлиндрейка.

Исподтишка посмотрев на него краешком глаза, она заметила, что он тоже на нее поглядывает, и поняла, что придется изменить тактику.

– Как бы мне хотелось… – начала она, но недоговорила фразы.

– Что именно, дорогая? – спросил он.

– Ах, извини, – сказала она, взглянув на этого красивого дьявола, – я тебя, кажется, потревожила?

Он покачал головой:

– Ни капельки. Ты сказала что-то о своем желании?

– Да, – ответила она. – Я подумала, как было бы приятно устроить по случаю бракосочетания большой праздник за городом и пригласить на него наших родственников и друзей. Я бы держала в руках букет из цветов апельсинового дерева и надела бы новое платье от мадам Орнетт. А Талли и Пиппин были бы, конечно, подружками невесты.

– Все будет так, как ты пожелаешь, – сказал он и снова закрыл глаза.

– Боже милосердный! – в ужасе воскликнула она. – Ведь мы не… – Она была даже не в силах произнести эти слова.

– Нет, мы не… – согласился он.

– Мы с тобой не женаты, – произнесла она. – Могу ли я поинтересоваться, когда именно ты…

Он, чуть наклонился и посмотрел в окошко.

– Примерно через пять минут, когда доедем до дома архиепископа, но ты теперь испортила весь сюрприз, – сказал Тэтчер. – Я велел Гиббензу отправить этому милейшему человеку записку с просьбой принять нас сегодня во второй половине дня.

Потом он принялся целовать се.

– Выходите за меня замуж, мисс Лэнгли, потому что вы единственная в мире женщина, которую я люблю и буду любить.

– А если не выйду? – Платье ее сбилось набок, прическа растрепалась, а тело дрожало от его прикосновений.

– Выйдешь, когда я скажу, почему отправил мисс Браун щетку для волос, – пробормотал он, снова привлекая ее к себе.

– Сомневаюсь, – сказала она в ответ.

Но он все-таки рассказал ей.

И она, как он это предсказывал, вышла за него замуж. Снова.

Потому что такой заботливый, такой внимательный мужчина стоил того, чтобы выйти за него замуж. Дважды.

Даже если он герцог, который ведет себя самым неподобающим образом.