— Я просто шла мимо.

— Вы хотели поговорить?

— Это потерпит до утра, правда.

— Но вы пришли ко мне ночью.

— Мне очень стыдно, простите.

— Что случилось?

— Ничего.

Теперь ее лицо было спокойно. Она взяла себя в руки.

— Давайте отойдем и вы мне все расскажете?

— Мне нечего вам сказать.

— Надя…

— Отпустите… пожалуйста., - Надежда высвободила руку. — Спокойной ночи.

Алферова быстро сбежала по лестнице. Андрей обернулся и посмотрел на Марго. Обида навек. Прекрасное окончание дня.

— С каких пор она стала для тебя важней?

— Это работа, Марго.

— Это не работа.

— Она хочет что-то мне сказать, я же вижу.

— Внезапно начал видеть?

— Малыш, ты же умная девочка.

— Я иду спать.

— Очень тебя прошу…

— Спасибо за ужин. Было очень вкусно. Марго скрылась за дверью. — И тебе…

Андрей открыл дверь и вошел на кухню. Ссора с любимой девушкой еще не повод лишать себя ужина. А может быть даже наоборот.

— Не спится?

Андрей огляделся. За столом сидел седой мужчина в длинной вязаной кофте.

— Вы повар?

— А вы Гумилев.

Немного странно было общаться с незнакомым человеком, поваром, который разговаривал на равных. Андрею это скорее нравилось, чем нет, но все равно было непривычно, после всех этих льстивых «Андрей Львовичей».

— Поссорился с подругой, — зачем-то объяснил Андрей.

Повар молча встал из-за стола и только сейчас Андрей обратил внимание на неприметную рюмку с янтарной жидкостью. Уже через минуту точно такую же рюмку повар протягивал и ему.

Они выпили и сели за стол.

— Соорудить чего?

— Было бы круто.

— Стейк сойдет?

— Два.

— Понимаю…

Старик снова встал, вытащил из холодильника несколько кусков мяса и бросил их на сковороду.

— А Надька-то даа… — неожиданно начал он. — Понимаю…

Коньяк быстро ударил в голову, и Андрею уже не хотелось ничего говорить. Он просто слушал, и это было удивительно. Словно все вокруг знали что-то, чего он не знал. И про Надьку, и про все остальное…

— Твоя, конечно, тоже… Чего уж тут… Но когда вот так, — старик развел руками, — с кровью…

На этих словах Андрей встрепенулся.

— С кровью?

— Мясо с кровью? — Да… Нет.

— Мне все равно, — пожал плечами старик.

— Мне тоже, — устало выдохнул Андрей. — Понимаю…

Он завидовал ему. Хоть кто-то что-то понимал, и это было хорошо. Хорошо, когда все понимаешь. Андрей не понимал. Не понимал поведения Алферовой, не понимал, почему она ищет с ним встречи и тут же убегает. Не понимал, что такого она могла ему сказать. Он был уверен, что это никак не связано ни с какой любовью. Это было что-то совсем другое, и смущение Алферовой было другое, и взгляд, внимательный, испуганный, и срывающийся голос. На этот раз интуиция Марго подвела. Марго, Марго. Что стало с ней? Откуда вдруг эта ревность? Необъяснимая, беспричинная, агрессивная.

— Она тут одна настоящая… Надежда, — пробубнил старик, ставя перед Андреем тарелку с аппетитными стейками. — Сама по себе.

— Благодарю…

— Самому по себе всегда страшно.

Андрей нахмурился. Его стал тяготить этот разговор.

— Береги ее.

Перед глазами качнулось. Тарелка слетела со стола прямо на колени и оттуда на пол.

Андрей посмотрел на старика, который с трудом удержался на ногах, схватившись руками за край стола.

— Что это было?

Старик закачал головой.

— Не понимаю…

В коридоре, ведущем к рубке управления, Андрей нагнал Ковалева. В руках у Арсения была початая бутылка виски.

— Что происходит? — жестко спросил Андрей. — Ты почему не за пультом?

— Ну, подумаешь, решил выпить стаканчик… И тут вдруг такое!

Бронированная дверь рубки управления была приоткрыта.

Едва перешагнув порог, Гумилев понял — случилась беда.

Помещение было наполнено сизым дымом, противно пахло паленым пластиком. Главный пульт управления был разворочен какой-то неведомой силой, в его недрах потрескивали и искрили разорванные электрические провода.

А на полу, перед пультом, лежало что-то черное. Андрею понадобилось несколько секунд, чтобы его мозг примирился с очевидным: это было человеческое тело, изломанное и изуродованное так, будто его выплюнула огромная мясорубка. Правая рука была вывернута под неестественным углом, левая, по-видимому, была раздроблена в нескольких местах. Ноги перебиты в коленях, шея скручена так, что затылок прижат к позвоночнику, окровавленные, сломанные ключицы торчат сквозь черную ткань кителя. Не человек — кукла, разбитая безумным и жестоким кукольником.

Залитые кровью мертвые глаза смотрели куда-то сквозь Андрея. Лицо было искажено гримасой боли так, что узнать его казалось совершенно невозможным. «Мясо, — подумал Андрей, — мясо с кровью…» И тут же ужаснулся своей мысли, поняв, кто перед ним.

Июль 2008 года (за год до описываемых событий). Сингапур, Юго-Восточная Азия. Офисное здание «Империал Плаза», 52-й этаж

— Прошу вас, сэр!

Невысокий малаец в безукоризненном белом костюме распахнул перед гостем двери орехового дерева.

За дверью находился просторный полукруглый зал с огромным панорамным окном во всю стену. Мерцающие золотые огни ночного Сингапура казались вплавленными в стекло звездами.

Хозяин кабинета поднялся навстречу гостю из-за стола, изогнутого в форме полумесяца. Это был знак особого уважения — человек, которому принадлежал не только небоскреб «Империал Плаза», но и добрый десяток других высотных зданий Сингапура, не каждого приветствует даже простым кивком головы. Гость быстро, но не теряя достоинства, подошел к столу и пожал протянутую пухлую ладонь. Ладонь человека, стоившего семь миллиардов долларов.

— Рад видеть вас, господин Чен, — приятным бархатным голосом произнес хозяин кабинета.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, господин Мао, — вежливо ответил гость, рассматривая булавку с крупным бриллиантом, небрежно торчавшую из отворота пиджака хозяина. Если бы не эта булавка, господина Мао можно было бы принять за простого менеджера — недорогой пиджак, сорочка ценой в сотню долларов, разношенные туфли из обычной кожи. И булавка с голубоватым бриллиантом в пять каратов. «Стильного человека видно сразу», — подумал господин Чен.

— Прошу вас, господин Чен, садитесь. Что будете пить?

— Минеральную воду, пожалуйста, — гость поклонился и мягким кошачьим движением опустился в кресло. Господин Мао улыбнулся и щелкнул пальцами. Спустя минуту вышколенный малаец внес в кабинет поднос с квадратной бутылкой «Скон Хилл», вазочкой с колотым льдом, изящной бутылочкой «Перье» и двумя пузатыми бокалами.

— Признаюсь, я давно хотел встретиться с вами, господин Чен, — сказал Мао, наливая себе виски. — Мне приходилось слышать много интересного о вашем обществе.

— Прошу меня простить, господин Мао, но если вы действительно слышали о нашем обществе, то это наш недосмотр, — едва заметно улыбнулся Чен.

— Позвольте напомнить вам, что мои возможности несколько отличаются от возможностей обычного человека. В том числе и в такой тонкой сфере, как добыча информации.

Ни секунды в этом не сомневаюсь, господин Мао.

Оба замолчали. Мао отхлебнул виски, Чен попробовал минеральную воду. Обмен любезностями закончился, можно было переходить к делу.

— Некоторое время назад в поле зрения моей службы безопасности попал некто Фархад, — проговорил, наконец, Мао, внимательно следя за реакцией собеседника.

— Вот как, — вежливо произнес Чен, сохраняя бесстрастное выражение лица.

Фархад погиб в автокатастрофе в Шанхае в апреле прошлого года. Во всяком случае, таково было официальное мнение. Члены Братства — тоже люди, и как все люди, они порой становятся жертвами роковых случайностей. Фархад был координатором китайского сектора организации и знал очень много, поэтому его смерть расследовали весьма тщательно. Но Чену не приходилось слышать, чтобы расследование натыкались бы на какие-либо подозрительные детали.