Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Все это было в высшей степени интересно… Сталин разволновался, встал и второй раз позвонил Поскребышеву: «Не трогай меня ни сегодня, ни завтра… Позвонишь днем послезавтра». Поскребышев повторил приказание и сказал:

— Все сделаю так, как сказано, Иосиф Виссарионович…

Сталину не всегда нравилось, когда его называли по имени и отчеству. Помощник, видимо, забыл, что к генеральному всегда обращаются как к «товарищу Сталину». Сейчас было не до внушений помощнику.

Погасив раздражение, Сталин не стал наставлять Поскребышева, попрощался и спросил, как прошло заседание Политбюро.

— Нормально, товарищ Сталин. Я связался с Вячеславом Михайловичем. Он говорит, что обсудили все намеченные вопросы.

Сталин положил трубку и снова взялся за Шмакова:

«… Постепенно народы изверяются и в парламентаризме, потому что в глубину масс стал проникать взгляд на конституцию, представляющую нечто среднее между монархиею и республикою, как на сугубую ложь. Действительно, не может быть ничего противнее власти большинства».

Сталин взял карандаш и подчеркнул предложение о «власти большинства». Начал читать далее:

«Образуясь из незначительного числа сильных, передовых бойцов, а то и просто — из мучимых завистью политиканов, такое большинство может быть сплоченным или случайным. В первом случае, — оно преследует своекорыстные цели, нередко — деспотически и злоупотребляя властью; — во втором, — оно низводит государство до состояния штормующего корабля — с потерянным рулем и деморализованным экипажем. Коноводы приспособляются к обстоятельствам, а слабые поглощаются ими; вся же прочая челядь идет вслед, обыкновенно не зная, — чего она хочет и куда ее ведут».

… Он ощутил желание подчеркивать едва ли не все подряд. Желая вызвать недоверие к автору, прервал чтение и критически взглянул на обложку. Долго искал выходные данные книги.

«… Дисциплинируя и дрессируя своих членов на один лад, масонство тем самым вновь приобретает практический смысл, но, конечно, способствует лишь развитию самой вопиющей из республиканских тираний, стало быть, отнюдь не вправе претендовать на ореол палладина свободы.

Доверие же к конституции, — даже в теории, обуславливается не надеждою, что облеченные властью сами перестанут злоупотреблять ею, а тем, что они будут лишены возможности делать это. — Увы, опыт показал обратное. — «Избранники народа», по условиям своей профессии, могут, в большинстве случаев, сохранять власть не иначе, как злоупотребляя ею».

Не совсем обычная орфография сбила поток мыслей, генсек положил книгу Шмакова на кушетку. Сталин так разволновался, что начал ходить по своему маленькому квартирному кабинету.

Почему Шмаков не попадался ему раньше?

Несомненно, эта редкая книга с самого ее выхода преследуется евреями. Как Поскребышев доставал ее? Говоря словами автора, «невероятность факта не мешает его реальности». То же самое можно сказать о гибели Людовика XVI. О том, что Конвент почти не голосовал за казнь короля, Сталин читал впервые. Многое стало понятнее и в русской революции. Масоны и евреи во главе с Лениным облепили революцию как мухи. «Рано или поздно они уничтожат меня… Как Людовика, — подумалось генеральному. — Какова задача? Задача лишь одна: чтобы это случилось как можно позднее… Что ж, все люди смертны. Чем он в этом лучше других? Держаться как можно дольше! Что для того «треба», как выражается Хрущев?.. «Треба для того» покончить с троцкизмом. Как покончить? Бухарины и Рыковы не страшны. Рютин — вот очередной серьезный последователь Троцкого!»

На этом месте генеральный перестал ходить, обдумывая тактику ближайшего поведения, но… снова взялся за Шмакова.

Нет, не прав Шмаков, когда с таким сарказмом пишет о русских революциях. Русские не похожи на французов. Это первое. Даже масоны у нас иные. Но евреи, липнущие к русской революции… Никакой разницы! Все то же самое. Действуют так же. Даже в здешних дрейфусиадах… Предателя Дрейфуса во Франции они спасали чуть ли не всем кагалом. Деньги для этого собирали аж у русских курсисток. У нас же и судить, наверное, не стали б! Рыцари… Во время войны с коалицией Николай I запретил русским военным использовать аэростаты как не рыцарский метод войны. А Севастополь союзнички обстреливали по-рыцарски? На Балтике, по словам Орлова, адмиралу Чарльзу Нэпиру царь на катере посылал из Кронштадта свежее мясо, чтобы, не дай Бог, англичанин не заболел цынгой. Не выгнали союзнические флоты из Балтийского моря тоже из рыцарских побуждений? Кстати, русские мины были, по утверждению Орлова, лучшими в мире. Они спасли Балтику в ту войну. О матросах русских и говорить не приходится, но вот писатели… Шмаков не прав… Если ж он прав, то вся борьба, выходит, впустую. Выходит, что он, Сталин, жертвовал всем, рисковал и мерз в Сибири зря! Служил чуждым целям. Если это так, то все это ужасно…

Отчаяние на секунду стиснуло горло, карандаш хрустнул в маленьком сталинском кулачке, книга Шмакова полетела куда-то в угол. Нет! Не может быть, чтобы борьба была напрасной! Это Ленин служил евреям, и то не всегда. Он, Сталин, служить не будет. Какое вокруг жуткое подхалимство! Какое дьявольское лицемерие буквально во всем!

Сейчас он не вспомнил о том, что сам поощрял это «жуткое подхалимство», сам строил существующую систему.

И Сталин в который уже раз начал перебирать в уме партийное окружение, подряд анализируя действия каждого… Этим он незаметно для себя сглаживал впечатление от Шмакова…

«Красный флаг ни при чем! Пусть этот царский писака оставит в покое красный флаг! Но разве обошлась без масонов наша революция? Разве не они прибирают к рукам все революции в мире и все движения? А если это так, то действительно вся жизнь, вся борьба оказались напрасны. Он, Сталин, оказался не более чем марионеткой…»

Эта мысль возвращалась к нему снова и снова.

Отчаяние и растерянность опять охватили генерального, ударились куда-то вниз, ноги его ослабли, на лбу выступил пот. «Да, марионетка! Он лишь орудие в чужих масонских руках…»

Нет! Все будет по-иному… Он бросил под ноги ленинским апостолам миллионы мужицких душ. Иначе его давно бы отстранили от руля великой страны. И здесь, в России, все будет не так, как было задумано у Вейсгаупта и его русских последователей типа Гучкова и Бройдо.

Он овладел собой. Не будет этого! Что надо? Надо действовать теми же методами. Сын Яков растяпа, он слишком близко допустил к себе еврейских баб. А бабы меняют у своих мужей даже характер, не говоря об идеях и целях. Нет, сам Сталин не дастся в эту ловушку, пускай называют его антисемитом. Это они будут марионетками, а не он, Иосиф Сталин. Он будет действовать их же руками, он будет лучшим другом их детей. Что надо сделать в первую очередь? Покончить с Рютиным. Окончательно реабилитировать того же Френкеля… Подготовить по спискам Кагановича другие реабилитации. Надо разворошить кусачий мужицкий улей, надо руками Ягоды завершить Волго-Балт и завершить другие грандиозные стройки. Мы построим социализм вопреки масонам и господину Шмакову.

Сталин ходил и ходил по своему небольшому квартирному кабинету. Вдруг зазвонил телефон. Он взял трубку, намереваясь выругать Поскребышева. Но трубка безмолвствовала. Он минуты три ждал, но трубка лишь изредка потрескивала. Он бросил ее на рычажки. Значит, звонил не Поскребышев! Значит, связь с помощником кем-то контролируется. Проклятье! Этого он и вовсе не мог допустить… Он долго думал, кому поручить проверку кремлевских связистов. Он так и не ложился в эту ночь на свою старомодную узенькую кровать, было начало шестого.

В окно робко заглядывало летнее кремлевское утро.

45
{"b":"128947","o":1}