Но, что ж поделаешь... Он действительно ко всему, что говорилось вчера, относился пока, мягко говоря, с недоверием.

Ну не интересовала его политика!

Он и без доказательств знал, что все политики - омраченные личности, с пониженными моральными критериями, с болезненной амбициозностью и тяжелыми комплексами неполноценности. Не нуждается также в доказательствах и то, что в мире существует конкуренция, борьба, государственные интересы и межгосударственные противоречия. Так было, есть и будет. И хрен с ними со всеми. Напрасно высмеян всякими классиками светлый образ премудрого пескаря, образ обывателя, желающего прожить свою жизнь в простой каждодневной радости бытия. Всякая социальная активность ни к чему хорошему никогда не приводила.

Все эти революции, реформы - отвратительная по своим последствиям, но, увы, неизбежная, неотъемлемая часть жизни...

В "Старлайте" народу было полно. Если бы Дима с Машей не пришли пораньше, места бы им всем не нашлось.

Гремела музыка пятидесятилетней давности, со стен смотрели известные только коллекционерам кумиры тех лет.

У Димы с Машей на столе стояло по бокалу красного калифорнийского вина и одна огромная, разрезанная и разверстая в виде лотоса, обжаренная в кляре луковица.

-- Хелло, гайз, - весело воскликнул Андрей.

-- Знакомьтесь, - ответил Дима и представил их друг другу, - Андрей, Маша.

-- Очень приятно, - сказала Маша, приветливо улыбнувшись.

-- И мне очень приятно, - ответил Андрей.

-- Что тебе заказать?- спросил Дмитрий.

-- Бараньи ребрышки и стакан вина, - уверенно и не задумываясь ответил Андрей, - И еще салат "Цезарь".

-- Будет исполнено. Девушка! - оглянувшись, Дима позвал официантку.

Официантка приняла заказ и убежала.

-- Итак. Машенька, - добрым, ласковым голосом начал Дима, - это Андрей, о котором я тебе говорил. Я хотел бы его познакомить с материалами, что я передал. Пока у него есть некоторые копии, но это не все, что ему будет нужно впоследствии. Так что, если ему что-то понадобится, вы уже без меня сможете общаться. Кроме того, как я не раз тебе говорил, мы, юристы, как саперы. Исчезнуть можем в любой день.

-- Да будет вам, Дмитрий Васильевич, - с лукавой усмешкой ответила Маша.

-- Нет, я не драматизирую, - ответил Дима, - Просто это правда, и ты это знаешь. А дело, которое я сейчас веду таково, что опасность становится повышенной.

-- Это Вы про алюминиевый завод, что ли?

-- Нет, Машенька, - Дима снова перешел на полушепот, - Я вник сейчас в одно дело, в которое пока никого не посвящал. Вот только Андрею рассказал, да тебе передал все документы. Береги их, как зеницу ока. В случае чего, дело продолжить сможете только вы. Но не будем о плохом. Ешь, стиматэ товарэш, - обратился он к Андрею, заметив, что официантка принесла еду.

-- Сначала поем, потом уйду, - привычно ответил Андрей, придвигая к себе тарелку с бараньими ребрышками и, разворачивая нож и вилку, завернутые в салфетку.

-- Машенька, не обращай внимания, - сказал Дима, наклонившись в сторону Маши, - Это наши детские воспоминания о жизни в Молдавии принимают такую форму. Здесь просто игра слов.

Пока Дима давал Маше урок молдавского языка, Андрей набросился на свой обед.

Маша с Димой потягивали вино, отламывали лепестки от лукового лотоса, макали их во что-то вкусное, и этим закусывали.

О делах до конца обеда больше не говорили. Потом немного прогулялись, прошли мимо Булгаковского дома, потом свернули к Патриаршим. Здесь Андрей заторопился.

-- Ребята, у меня заканчивается обеденный перерыв, - посмотрев на часы, сказал Андрей, - То есть он, конечно, давно закончился, просто, если меня еще полчаса не будет, меня начнут искать.

-- Ну, ладно, Анрюш, - сказал Дима, протягивая на прощанье руку, - Вникни, пожалуйста, в проблему как можно быстрее. Мне надо с тобой посоветоваться. Это все очень серьезно. Давай до завтра, хорошо? А я пока Машу тоже введу в курс дела.

-- Хорошо. До завтра, - сказал Андрей и, обернувшись, добавил, - Машенька, целую ручки.

-- До свидания, Андрей, - ответила она.

-- Пока, - еще раз попрощался Андрей.

Андрей выскочил на Садовую, перешел на другую сторону, и на троллейбусе номер "Б" направился в сторону своего банка.

Вернувшись с работы, Андрей, после легкого ужина в виде чая, сыра и бананов, улегся на тахту и погрузился в доклад Дмитрия и остальные "материалы дела". Он быстро нашел место, на котором вчера заснул, и продолжил чтение.

"Ежегодный доклад по проекту "Бесагрария". Руководитель проекта: Эзра Ливайн. 1987 год".

Приведу лишь некоторые фрагменты из этого доклада:

"...Мы построим, наконец, страну-утопию. Это будет аграрная, по преимуществу, республика с тихим, трудолюбивым, покорным народом. Они будут трудиться на полях и заводиках первичной переработки сырья. Они будут счастливы тем, что они сыты, что им дают тепло и свет. Они будут благодарны своим хозяевам и никогда не будут требовать улучшения жизни. Они почти ничего не будут знать об остальном мире, и остальной мир будет знать о них лишь то, что мы захотим ему сообщить."

"...Сначала под лозунгами перестройки и национального суверенитета, Молдавия будет оторвана от питающего ее тела огромного Советского Союза. В планах развала СССР каждому отрываемому куску уготована своя роль. Молдавия должна стать нашей лабораторий социологических экспериментов. Экономически она будет выглядеть как аграрное слаборазвитое государство. Но самое главное не экономическая, и, тем более, не политическая модель развития. Самое главное - длительный эксперимент по "социальной гомогенизации государства", то есть созданию целого народа, целиком состоящего из послушных биороботов, обладающих при этом всеми навыками и возможностями нормальных людей. Единственное вмешательство в их божественную природу будет состоять в том, что в них полностью блокируются центры социальной активности и, избирательно, естественного любопытства, а в остальном они останутся обычными людьми.

Социальная структура Молдавии на момент начала эксперимента подробно представлена в Приложении.

Основные параметры таковы.

В республике проживает около четырех миллионов человек. Из них до полутора миллионов русских и украинцев, около двухсот тысяч евреев, около ста тысяч гагаузов, проживают также болгары, цыгане и понемногу представителей других наций. Молдаване (румыны) составляют большинство - более двух миллионов человек.

Однородность общества по параметру Пеккера-Теппера едва достигает 28%.

Ясно, что та часть населения, у которой за пределами Молдавии имеются свои национальные государственные образования, крепкие родственные или серьезные профессиональные связи - неподходящий материал для проводимого эксперимента. От них надо избавляться.

Для этого нами применяется несколько методик.

Для запуска процесса была выбрана гуманная, на наш взгляд, модель вытеснения неприемлемых биообъектов по языковому признаку.

В общих чертах суть предлагаемой методики следующая.

Сначала в общественное сознание внедряется тезис об унижении молдавского языка, о его вытеснении на обочину жизни. Причиной всех бед объявляется русификация. Поскольку это достаточно легко опровергаемая ложь, поскольку налицо огромные тиражи книг на молдавском языке, изданных за послевоенный период, создана великолепная система образования всех ступеней, развит национальный театр, телевидение и т.д., нами был подброшен еще один важный тезис - о необходимости перевода молдавского языка на латинскую графику и, более того, объявления молдавского языка несуществующим. Подлинным языком народа объявится язык румынский.