— Я знаю, что я вор и не достоин быть членом твоей религиозной группы, но дай шанс и мне. Мне хотелось бы отправиться в это паломничество.

Экнатх сказал:

— Это будет трудно, потому что год — это долгий срок, и ты можешь начать красть вещи у людей. Ты можешь создать проблемы. Пожалуйста, отбрось эту идею.

Но вор настаивал. Он сказал:

— На этот год я перестану воровать, но я должен пойти с вами. И я обещаю, что целый год не украду ни у кого ни одной вещи.

Экнатх согласился. Но через неделю начались проблемы, и вот что произошло: вещи начали исчезать из багажа паломников. И еще более странным было то, что никто их не крал — они просто исчезали из сумки одного человека и через несколько дней оказывались в сумке кого-то другого. Человек, в сумке которого они были найдены, говорил, что ничего не сделал, что понятия не имеет, как эти вещи попали в его сумку. Экнатх имел свои подозрения, и однажды ночью он притворился спящим, но продолжал бодрствовать и наблюдать. Около полуночи появился вор. Он начал перекладывать вещи из одной сумки в другую. Экнатх поймал его с поличным и сказал:

— Что ты делаешь? Ты же обещал!

— Я следую своему обещанию, — сказал вор. — Я не украл ни одной вещи. Но это моя странная привычка среди ночи, если я не сделаю ничего преступного, то совершенно не могу уснуть. Не спать целый год? Ты человек сострадания. Ты должен быть сострадательным ко мне. Я же не краду! Вещи всегда находятся; они никуда не исчезают, просто переходят из одного багажа в другой. И кроме того, через год мне снова придется начать воровать, поэтому я должен сохранять форму.

Привычки заставляют тебя делать определенные вещи; ты их жертва. Индуисты называют это теорией Кармы. Каждое действие, которое ты повторяешь или каждая мысль — потому что мысль — это тоже тонкое действие в уме — становится более и более сильным. Оно захватывает над тобой власть. Тогда ты живешь жизнью заключенного, раба. И это заключение очень тонко; тюрьма состоит из твоих привычек, обусловленностей и действий, которые ты совершил. Она окружает твое тело, и ты в ней запутался, но продолжаешь думать и дурачить себя тем, что это делаешь ты сам.

4. МУЖЕСТВО. Здесь следует разобраться с человеческим качеством, именуемым мужеством, наличие которого во многом определяет наш Выбор. Духовное возрождение, осознанное движение к Богу начинается из Системы Сознание — Человек и связано с преодолением многих препятствий, вызванных объективными, физиологическими и энергетическими причинами. Так, находясь под управлением мозга млекопитающего, руководствуясь стереотипами, мы имеем измененное, неполное энергетическое тело (неактивные небесные оболочки). В соответствии с этим имеем измененную физиологию, запрограммированную на разрушение, так как Душа, не связанная со своими Истоками, не получает жизнеобеспечивающего питания.

Начинать свое преобразование надо с устранения этих препятствий. Это серьезный труд, требующий знаний, правильной ориентации и логических рассуждений:

Правитель удела Шэ Гун Цзыгао, собираясь отправиться в царство Ци, спросил у Конфуция:

— Поручение, которое дал мне мой повелитель, чрезвычайно ответственное, в царстве Ци послов принимают с почетом, но только очень уж медлят с ответом. Даже простолюдина поторапливать — труд неблагодарный, что же говорить о владыке царства? Я очень этим обеспокоен. Вы как-то сказали мне: «Немного сыщется в этой жизни дел, больших и малых, которые не побуждали бы нас добиваться успеха. Если мы не добьемся успеха, нас накажут люди, а если добьемся, нас накажут стихии. Только человек, преисполненный целомудрия, способен избежать неблагоприятных последствий и в том случае, когда он добивается успеха, и в том случае, когда не добивается». Что касается меня, то я питаюсь простой пищей, и на кухне в моем доме нет недовольных. Но нынче я, получив приказание утром, пью ледяную воду вечером, и вот у меня уже поднялся жар. Еще не приступив к делам, я уже страдаю от «кары сил Инь и Ян», а если мое предприятие завершится неудачей, не избежать мне и «кары людей», а она еще страшней. Я, видно, не в состоянии выполнять свои обязанности подданного, молю вас дать мне совет.

Конфуций ответил:

— В мире для каждого из нас есть два великих правила: одно из них — судьба, другое — долг. Любовь детей к родителям — это судьба, ее невозможно вырвать из сердца. Служение подданного правителю — это долг, и что бы ни случилось с подданным, он не может без государя. Правила, которые невозможно обойти в этом мире, я называю великими. Вот почему в служении родителям извечная вершина сыновней любви — покойно жить с отцом-матерью. В служении государю вершина преданности — хладнокровно выполнять поручения. А в служении собственному сердцу высшая заслуга — покойно принимать судьбу, не давая воли огорчениям и радостям и зная, что иного пути нет. В служении сына или подданного есть нечто такое, чего нельзя избежать. Если делать лишь то, чего требуют обстоятельства, забывая о себе, разве потребуется вам убеждать себя, что лучше сохранить свою жизнь, чем умереть? Вот как вы должны поступать.

Позвольте мне напомнить вам кое-что из того, что я понял в этой жизни. В общении с ближними мы должны доверять им и сами внушать доверие. В общении же с чужими людьми мы должны убеждать в своей преданности при помощи слов, и кто-то должен эти слова передавать. А на свете нет ничего труднее, чем передавать речи сторон, которые друг другом довольны или, наоборот, недовольны. В первом случае непременно будет слишком много восторгов, а во втором — слишком много упреков. Но всякое преувеличение есть пустословие, а пустословие не породит доверия. Если же нет доверия, то и человек, доносящий эти речи до государя, вовек не добьется успеха. А потому существует правило, гласящее: «Если ты сообщаешь только то, что есть на самом деле, и не говоришь ничего лишнего, ты едва ли подвергнешь себя опасности».

И заметьте еще: те, кто состязается в каком-либо искусстве, сначала стараются как можно лучше показать себя, потом становятся скрытными, а в самый разгар состязания пускаются на разные хитрости. Участники торжественного пира поначалу держатся церемонно, потом перестают соблюдать приличия, а в разгар пиршества веселятся до непристойности. То же самое случается во всех делах: начинают сдержанно, а заканчивают развязно. И то, что поначалу кажется нам делом простым, под конец уже нам неподвластно.

Речи наши — как ветер и волны. Дела наши их подтверждают или опровергают. Ветру и волнам легко прийти в движение. И так же легко наши поступки могут навлечь на нас беду. Следовательно, гнев, угрожающий нам, порождается не иначе как лукавыми речами и пристрастными суждениями.

Когда зверь чует свою смерть, он исступленно кричит, собрав воедино все свои силы, так что крик его проникает прямо в сердце охотника и пробуждает в нем такой же яростный отклик. Если чересчур настаивать на своей правоте, собеседник обязательно будет спорить с вами, даже сам не зная почему. Если он не понимает даже того, что побудило его поступить так, как он может знать, чем закончится беседа? Вот почему существует правило, гласящее: «Не пренебрегай указаниями, не домогайся успеха, во всем соблюдай меру».

Пренебрегать указаниями и домогаться успеха — значит подвергать себя опасности. Блестящий успех требует времени, а дело, закончившееся провалом, уже невозможно поправить. Так можете ли вы позволить себе быть неосмотрительными?

И последнее: привольно странствовать сердцем, пользуясь вещами, как колесницей, и взращивать в себе Срединное, доверяясь неизбежному, — вот предел нашего совершенства. Как же можно ожидать вознаграждения за то, что мы сделали? В жизни нет ничего важнее, чем исполнить предначертанное. И ничего более трудного.