По мере того как свечи плавились, фитилек постоянно закручивался, пока его обугленный конец не окунался в расплавленный жир, так что за свечами нужно было постоянно присматривать, для чего нанимали слуг, чьей единственной обязанностью было следить за свечами. Они пользовались серебряными или позолоченными инструментами. Очистители — их лезвия в сложенном виде напоминали валентинку, — с помощью которых снимали нагар или обрезали обуглившийся фитиль, часто украшали эмалью, драгоценными камнями или гравировкой. Со временем нижнее лезвие стало более ровным и слегка вогнутым, чтобы было легче собирать нагар. Позднее для этих же целей добавилась коробочка, которую украшали гербы, сцены из Гомера и Вергилия и сотни других причудливых образов и фантазий. Постепенно на нижнем лезвии появилось острие, и с его помощью стало намного легче поднимать и обрезать фитиль.

В фермерских домах были в ходу железные ножницы для свечей, которые изготавливали местные кузнецы.

Когда настенные часы, приводимые в движение гирями, с грубым зубчатым механизмом были вытеснены прямоугольными часами с механизмом боя в виде колокола, тогда и появился первый по-настоящему оригинальный тип английских комнатных часов в форме фонаря. Это были железные часы с дверцами с обеих сторон, которые скрывали механизм. Ранние экземпляры были отмечены готическими чертами — подпорками в форме контрфорсов, но позднее корпус часов стали отливать из меди, и контрфорсы уступили место классическим или псевдоклассическим колоннам.

А спустя некоторое время в Англию с континента пришли элегантные переносные часы. Это были квадратные или круглые ящики с циферблатом наверху. Их использовали и как настольные часы. Они очень быстро приобрели такую популярность, что лондонские мастера не успевали удовлетворять спрос, так что пришлось ввозить их из Франции и Германии. Корпус часов обычно изящно украшали драгоценными камнями или гравировкой, и хотя это искусство было больше развито на континенте, чем в Англии, большинство работ все же выполнялось именно здесь.

Англичане упорно продолжали производить часы с гирями, когда мастера на континенте уже предложили более сложные и изящные пружинные часы. Самые элегантные пружинные часы были из золота, серебра или позолоченного серебра. Во дворце Уайтхолл можно было полюбоваться удивительными часами, скорее всего, привезенными из-за границы — их украшал эфиоп, едущий верхом на носороге. Владыку сопровождали четыре раба, которые с боем часов кланялись своему повелителю.

У Елизаветы было множество дорогих часов. Одни из них представляли собой фигуру золотого медведя, который стоял на большой бочке, также отлитой из золота и украшенной брильянтами и рубинами, где и помещались часы. Леди Ховард с изумлением, подчеркивающим уникальность этих часов, сообщает, что они были преподнесены королеве графиней Уорик.

Лейстер подарил Елизавете часы в форме золотого яблока, покрытого зеленой эмалью, усыпанные брильянтами и рубинами. В 1572 году, в качестве новогоднего сюрприза, он преподнес ей золотой браслет с рубинами, брильянтами и жемчужными подвесками, и в дополнение ко всему там были еще и часы. Должно быть, это были одни из первых наручных часов. Они хранились в футляре из расшитого золотом пурпурного бархата с зеленой подкладкой.

Лейстер всегда выбирал для королевы необычные подарки, а она, в свою очередь, всегда была очень щедра к своему фавориту. Многие считали, что он был единственным человеком, которого она любила. Помимо земель, титулов и монополий, в течение многих лет он получал от нее ежегодно посуду весом не менее 100 унций.

Королева демонстрировала свое расположение щедро и изобретательно, она поощряла авантюристов и пиратов, одобряла торговлю и коммерцию, величие и роскошь, что, возможно, было одной из причин, по которым ее правление было таким плодотворным и процветающим. Тогда воображение не считалось признаком невротического характера, а предприимчивость не была синонимом вульгарности.

Когда мы читаем записи об этих давно исчезнувших подношениях, они по-прежнему воспламеняют наше воображение, удивляют и восхищают наши умы. Кажется, что некоторые из них были найдены в пещере Аладдина — сказочные, бесценные, экзотические, причудливые и фантастические дары, усыпанные драгоценными камнями. Но кроме восхищения и изумления мы можем также проследить происшедшие изменения — от фактического банкротства до полной кредитоспособности, обогащение новых дворян, преуспевание торговцев и купцов, процветание горожан и ремесленников.

В самом начале правления большинство подношений составляли деньги, в которых Елизавета крайне нуждалась. Они были, до известной степени, принудительными дарами — вроде налогов, которые следовало платить в соответствии с положением дарителя, и это касалось даже духовенства.

Например, в 1561 году подношения от епископов составили 339 фунтов 13 шиллингов золотом. Архиепископ Кентерберийский преподнес королеве красный шелковый кошель с 40 фунтами в золотых монетах по 10 шиллингов. Остальные епископы вручили ей по 30, 20 и 10 фунтов, как мы предполагаем, в зависимости от епархии. По какой-то причине епископы Нориджский и Рочестерский преподнесли ей каждый по 13 фунтов 6 шиллингов и 8 пенсов. В свою очередь королева одарила всех епископов столовым серебром. В том же году архиепископ Кентерберийский получил от королевы позолоченную чашку с крышкой весом в 40 унций «из запасов Ее Величества». Епископ Нориджский получил такой же подарок, только весом в 20 унций. А вот епископу Рочестерскому повезло даже больше, поскольку за свои 13 фунтов 6 шиллингов и 8 пенсов он удостоился позолоченной солонки весом в 21 3/4 унции. В тот же год английские графы вручили королеве намного меньше денег, чем архиепископ, однако взамен получили значительно больше.

Лорды, бароны, виконты, придворные и их жены, если таковые были, вручали и сами получали подарки. Лоуренс Шреф, бакалейщик, который подарил королеве голову сахару, коробку имбиря и мускатного ореха, а также фунт корицы, получил в подарок солонку из позолоченного серебра с крышкой, весившую 7 унций.

В 1578 году, когда Лейстер подарил королеве золотые часы в форме яблока (предполагается, что он разыгрывал Адониса, тогда как Елизавете была отведена роль Венеры), многие по-прежнему дарили ей деньги, но стиль, дизайн и количество прочих подарков сильно изменились. Теперь все чаще встречались драгоценности, предметы искусства, одежда, аксессуары в ренессансном стиле. Так продолжалось до конца правления Елизаветы. Когда Яков I занял трон, он не церемонясь дал понять, что предпочитает наличные любым другим подаркам.

В то время, наполненное всеобщим возбуждением, театральными представлениями, пышными зрелищами, многочисленными успехами и приобретенными богатствами, внешний вид имел огромное значение. Мужчин не меньше, чем женщин, оценивали по богатству и пышности их туалетов. Мода в годы правления Елизаветы была столь непостоянна, что многие добропорядочные граждане были этим шокированы. «Только собака в камзоле могла бы превзойти моих соотечественников в странности одеяний», — едко заметил Уильям Харрисон. Он не сомневался, что распространение в Англии чужеземной моды «послужит поводом для других наций посмеяться над нами... потому что мы подражаем всем народам, окружающим нас, подобно хамелеону». Этот пастор мечтал о возврате к старомодным благоразумным одеяниям темных тонов. Все эти новые цвета — гусиного помета, зеленый, как попугай, цвет Дрейка, цвет Изабеллы, цвет конины и обилие оранжевого, не говоря уже о шелках, атласе и бархате, который сейчас носят даже обычные люди, — просто немыслимы! Это признак декаданса... Дурные разлагающие веяния из-за границы портят добрую крепкую Англию.

Здесь Харрисон был частично прав, и если не в отношении упадка, то насчет чужеземного влияния. Несмотря на то что англичане не любили и презирали самих иностранцев, они восхищались чужеземной модой. Мнение Харрисона разделял и Эммануэль Ван Метерен, купец из Антверпена, живший в Англии на протяжении всего правления Елизаветы. Он был кузеном Ортелия, географа, и путешествовал с ним по всей Англии и Ирландии. Вот что он говорил об английских нарядах того времени: «Туалет англичан состоит из очень элегантных и дорогих элементов, но сами они крайне непоследовательны и падки до всяких новинок, так что мода у них меняется каждый год, как мужская, так и женская». Английские женщины «хорошо одеты, довольно легкомысленны и, как правило, оставляют заботы о хозяйстве своим слугам. Разодевшись в пышные наряды, они усаживаются перед дверью, чтобы иметь возможность продемонстрировать себя и разглядеть прохожих».