Уже где-то через час Сергей сидел на полураздолбанном топчане в жутковатом на вид подвальном помещении где-то на задворках Амстердама, если этот очень приличный по российским меркам район можно было назвать задворками. Бронье разместился напротив на белом элегантном стуле. Скептически, даже презрительно кривя тонкие губы, он слушал непоследовательный и сбивчивый, как ему казалось, рассказ своего недавнего подопечного, по вине которого он поимел массу неприятностей. Но это еще слабо сказано. А говоря простым солдатским языком, с легкой руки этого блеющего ублюдка он по уши нажрался дерьма. Да еще и подхватил нервную горячку… как баба, ей-богу… Оказавшись в плену столь тяжких воспоминаний, Жерар сузил глаза и с ненавистью стиснул зубы.

— Границу перешел нормально… — вещал Сергей несколько виноватым тоном, изредка бросая на надменного слушателя беглый полувзгляд. Такой тон он выбрал намеренно, чтобы Бронье от души насладился его якобы скорбным смущением и был начисто сбит с толку. — Границу, значит, нормально… дальше тоже ехал нормально. Вообще, как-то все было слишком уж гладко, слишком уж хорошо… Я даже поначалу расслабился… Вот, думаю, черт-те что… И вдруг нате вам… Потом прояснилось. У русских пограничников там были учения какие-то… специальные… Бывает у них такое… раз в сто лет. Вот я и попал…

Бронье злобно ухмыльнулся. Его на самом деле душила досада. Этот гад его откровенно бесил. Но он помнил недавно данное себе обещание, что больше никогда не облажается. А потому, скрепя сердце, продолжал терпеливо слушать. Терпение превыше всего. Терпение и мудрость. Залихватская необузданность необдуманных поступков и временная безнаказанность сыграли с ним недобрую шутку. Теперь он был другим. Загнав цинизм глубоко внутрь себя, он пытался мыслить и поступать здраво. Теперь любая маломальская оплошность могла запросто стоить ему головы, чего уж там карьеры… Бронье больше с собой не лукавил.

В соседнем помещении за стеной в едком тяжелом табачном дыму задыхался его подручный Брожевич. Уныло склонившись над магнитофоном, в неудобных, не пристающих к голове наушниках, он вел запись беседы на пленку.

— …как они на меня вышли, не знаю… — говорил неожиданно всплывший из ниоткуда боец, признанный предателем и дезертиром… Если не сказать хуже, двойным агентом. — На сопке самой уже просто ждали. Я даже успел нажать на спуск… И всё…

Сергей замолчал.

«Пиздёж!..» — пренебрежительно буркнул Брожевич крепкое русское словцо и смачно сплюнул на пол. Потом брезгливо посмотрел на свой коричневый, пропитанный никотином плевок и растер его подошвой ботинка.

Бронье, напротив, слушал внимательно и серьезно, честно пытаясь разделить ложь и правду. Ведь все не могло быть ложью. Этот стервец действительно был на месте и что-то предпринял…

Но вот что?.. Оставив до лучших времен личную неприязнь, Бронье однако не позволял себе снова увязнуть во лжи, как в недавнем дерьме.

— А Пандиса видел? — угрюмо спросил он.

— А он был там? — живо ухватился Сергей за его слова.

— Видел или нет?! — резко пресек его маневры Бронье.

— Нет. Не видел, — «чистосердечно» признался Сергей и поинтересовался с наивной простотой: — А он, что, не вернулся?..

— Ну, ты выстрелил, и что?! — грубо напомнил Бронье, не желая уклоняться ни на йоту от темы. — Куда попал?!.. Ты рассказывай. Говори! Потом что было?..

— Не знаю, — Сергей устало потупил взор. — Очнулся в тюряге. В госпитале. К кровати привязанный.

— И чья была палата? — мрачно гнул свое Бронье.

— Сперва ФСБ… — Сергей вздохнул, припоминая свои злоключения. — Потом в разведку перевели, — на этом этапе повествования он был очень убедителен.

Вечером того же дня Бронье предстал с докладом перед координатором. Восседая в своем офисе за роскошным столом, тот снисходительно выслушивал опального подчиненного. Толстая зажженная сигара гуляла в его ловких стремительных пальцах. Бронье зачарованно засмотрелся. Он знал, что координатор так же ловко может играть огромным ножом, молниеносно втыкая его поочередно между пальцами обеих рук.

— Что замолчал, Жерар? Давай!.. — подбодрил координатор.

— Ну, да… — опомнился Бронье, частично преодолев свою привычную роковую робость в присутствии этого волевого и сильного человека. Он густо вспотел, рубаха под мышками отвратительно прилипла к телу. На шее и скулах проступили красные пятна. — В общем… конечно… он раскололся. Выложил все, что знал, — срывающийся голос постепенно набирал силу, пятна поблекли. — А умные русские подумали так: и почему бы не вернуть его мне? Расскажет, как есть, мол, поймали, сбежал… Я проверил. Он действительно сбежал. Там страшный скандал был из-за него. В СВР. Вот… — Бронье секунду помедлил, глядя на координатора с надеждой. — Вот… а я возьму его в группу, которая, как они думают, есть у меня в Сербии.

— А почему они должны думать, что за этим стоишь ты? — раздраженно переспросил координатор.

— Не знаю, — Бронье замялся, уткнувшись глазами в роскошный офисный стол. — Он этого тоже не знал. И сказать не мог.

— Обязательно проверь сеть, — строго напомнил координатор.

— Хорошо. Я проверю, — снова ожил Бронье.

— Что он сейчас?

— Он здесь. Ждет указаний. Кстати, он сказал, что русские знают о моей связи с ВНД, — Жерар красноречиво и со значением посмотрел на координатора.

— Проверь сеть и чтоб результат был вот здесь!

Координатор резко с чувством треснул сигарой по столешнице. Бронье с готовностью закивал. Ему показалось, что между ними забрезжило нечто, заменяющее взаимопонимание. Но после его грандиозного провала и это было более чем…

— Будет результат! — радостно выдохнул он.

— Жерар, дальше!.. — поморщился координатор.

— Ну… этот Шевцов, генерал из СВР… он что?.. Совсем туго соображает?.. Или прикидывается?.. Почему он решил, что я всему поверю?.. Или он так самонадеян, что играет в открытую?..

— Какая разница? Одно другому не мешает. Даже если этот парень трижды тройной агент. Сейчас он у нас, верно?.. И, я очень надеюсь, у нас и останется. Только пусть он кое-что для нас сделает.

Бронье восхищенно вздохнул, кажется, его отношения с координатором потихоньку налаживались. Но тут в его голове всплыло столь любимое русскими жаргонное словечко «лажа». По роду деятельности он неплохо ориентировался в сложном русском языке, на котором изъяснялась львиная доля его наемников. Жерар снова смутился и спал с лица. Он хорошо знал смысл слова «лажа».

— А потом что? — спросил он уже без особенного энтузиазма.

Координатор недвусмысленно ухмыльнулся и смачно раздавил остаток сигары в хрустальной пепельнице.

Аудиенция была окончена. Координатор не прощаясь вышел в соседнюю комнату отдыха, оставив несчастного Жерара в неловком недоумении. Он не сразу сообразил, что нужно уходить. Ему все казалось, что вот сейчас координатор вернется и они поговорят совсем по-другому. По-хорошему. Как в не столь уж отдаленные прежние времена. И после этого больше не останется мерзкого щемящего чувства собственной неполноценности.

Не дождавшись, Бронье развернулся и пошел прочь. Видимо, его отношения с координатором были испорчены если не окончательно, то бесповоротно.

Небольшой тихий кораблик плавно замедлил ход. Море фосфоресцировало и поблескивало в ночи, где-то далеко на уровне горизонта сливаясь с небом. На противоположной стороне мерцала огнями береговая линия.

К Балканскому берегу плыли на лодках. Несколько весельных лодок, и сплошь незнакомые люди. Вместе с Сергеем в лодке находились Бронье и Брожевич. Все дружно гребли.

На темный ночной берег высадились в полном молчании и выгрузили снаряжение и оборудование. Так было заранее оговорено, чтобы по возможности никаких лишних разговоров, только конкретные слаженные действия.

Утром Сергей и Бронье вошли в редакцию одной из белградских газет. В отделе объявлений их встретил симпатичный чернявый парнишка в дорогих очках и представился редактором.