Однажды свежим безоблачным утром, пробивающимся неистовыми лучами сквозь густые кроны, Сергей, как обычно, возвращался с ритуальной пробежки. Вдруг что-то насторожило его. Возникло резкое чувство опасности, образовавшееся почти на уровне подсознания или животного чутья… Будто чужой самец пометил его территорию… Сергей остановился и прислушался, инстинктивно потянув носом воздух.

Он отчетливо уловил слабый запах мужского парфюма, дорогой и ненавязчивый. Приблизившись к сторожке, он осторожно толкнул дверь и заглянул внутрь. Там в полумраке, хранимом крохотным слюдяным оконцем, спиной ко входу сидел человек. Сергей отпрянул от неожиданности. Неужели его уединение и идиллия с природой и самим собой закончились?..

— Ну… здравствуй, отшельник… — человек повернулся лицом.

— Мне, наверное, следует сказать «здравствуйте, Сергей Анатольевич»? — неприязненно ответил Сергей. — Ну, здравствуйте, Сергей Анатольевич.

Отвернувшись от гостя, он начал демонстративно переодеваться.

— Вот… решил проведать тебя… Как ты? — неловко поинтересовался генерал.

— Со мной все в порядке, — сухо бросил Сергей из-за спины, натягивая сухую майку. — Так что не обязательно было забираться в такую глушь, чтобы сказать мне спасибо.

— Я приехал по делу, Сережа, — несколько смущенно вздохнул Шевцов, — хотя и спасибо скажу.

— Это за что же? — ухмыльнулся Сергей. — Вы обо мне давно ничего не знаете… Что там было под Новороссийском?.. Что я у Бронье делал?.. А?.. Может я действительно двойной агент?.. Ваше слово против моего…

— Не волнуйся, это мы еще обсудим, — невозмутимо парировал генерал, преодолев смущение. — Сейчас главное вот что… Ты должен вернуться к Бронье.

— Куда вернуться?!.. К Бронье?!.. — опешил Сергей, не веря своим ушам. — Да вы с ума сошли, Сергей Анатольевич!..

Шевцов пару минут помолчал, дав ему освоиться с новостью, а после проникновенным тоном, полным расположения и доверия, продолжал:

— Мне нужен на Балканах свой человек, Сережа. И этот человек — ты. Скажем, я очень тебя попрошу. По правде сказать, ты единственный, кому я могу это доверить.

Сергей в сердцах швырнул одежду на пол.

— Я всегда единственный! Это все равно, что крайний!.. Ну и что надо?! — выпалил он генералу в лицо, не слишком соблюдая субординацию.

— Группа Бронье ставит в Белграде радиомаяки, — ничуть не обидевшись, перешел к делу Шевцов. — Именно в эти точки потом летят ракеты.

— И что я могу сделать? — спросил Сергей, несколько умерив свой пыл. Эмоции пошли на откат.

— Переставить маяк, — генерал улыбнулся и развел руками.

В тот же день они спешно вернулись в Москву. Машина ждала у обочины шоссе. Дальше — спецаэродром и маленький частный самолет, собственность СВР…

Шевцов привез своего любимого незаменимого агента на одну из явочных квартир СВР и остался с ним.

— Ты здесь только до утра, Сережа. Сам понимаешь, труба зовет. Да и не хочу я тебя светить лишний раз. Сам понимаешь… твое положение обязывает… Ставрогин до сих пор никак не успокоится, мол, куда же этот сукин сын подевался?.. Пока еще мы тебя легализуем… много воды утечет… А сейчас я введу тебя в курс дела, и с первыми лучами, как говорится, в путь дорожку…

Сергей с удивлением пытался соизмерить себя с цивилизованным людским жильем. Оно казалось ему таким тесным по сравнению с землей и небом, высокими деревьями леса, просторами, открывающимися взору с холмов… И в то же время таким непомерно объемным относительно крошечного клочка пространства, выхваченного хижиной, в которой он провел последнее время. Сортир, электрический чайник, горячая вода в ванной… все эти давно потерянные в ощущениях блага потянули его, как страстные обещания блудницы. Он стоял под душем неискушенным девственником и, как впервые в жизни, заново познавал до боли забытое удовольствие упругих горячих струй. Он даже тихонько посмеивался сам себе, как малый ребенок, наивный и непосредственный.

Генерал терпеливо ждал, пока Сергей сполна насладится душем. Хотя он не осознавал всего восторга его состояния. Генерал считал, что… ну… тот просто давно не мылся…

А Сергей, остервенело орудуя жесткой мочалкой, слой за слоем смывал с себя последствия дикого пребывания на природе. Его поджившая кожа сделалась розово-румяной и при прикосновении хрустела. Волосы скрипели на ощупь. Тело жадно ловило кайф.

Наконец он вывалился из ванной, закутанный в толстый махровый халат, и улыбнулся счастливой улыбкой слабоумного.

— Вот много ли сукину сыну нужно для счастья?!.. — весело спросил он у генерала. — Оказывается, цивильно помыться…

Шевцов в ответ только понимающе усмехнулся и сокрушенно покачал головой.

Затем они долго чаевничали и обсуждали предстоящее дело, попутно просматривая видеозаписи бомбежек в Югославии.

Вздремнув пару часов перед рассветом, Сергей быстро побросал кое-что из вещей в небольшую дорожную сумку и попрощался с генералом. Шевцов проводил его сдержанно трогательно. А когда дверь за ним закрылась, заохал чисто по-стариковски и позевывая прилег на диван. Еще было слишком рано для сборов на службу. Он лежал, подслеповато тычась бессонными глазами в набирающий силу рассвет, и думал о чем-то своем, личном. Воспоминания обрывочными картинками сменялись в его голове, как старые, поцарапанные и выцветшие диапозитивы. Ранняя юность… мать в поле, по пояс в траве. Где-то неподалеку отец с косой… война… какие-то давние друзья… молодое лицо жены… памятник на ее могиле… их маленький умерший ребенок… «Надо бы как-нибудь на досуге разобраться с Сережкиным происхождением… — подумал он с внезапно накатившей грустью. — А то нехорошо получается, такой парень, и сукин сын… без роду, без племени… Мысли о родителях негативные… А может, там не все так уж и плохо?..»

Когда генерал, идеально выбритый, в строгом костюме, но с усталым и осунувшимся после бессонной ночи лицом еще только входил в свой служебный кабинет, Сергей уже благополучно преодолел пункт таможенного контроля в аэропорту Шереметьево. Обменявшись дежурными улыбками с офицером, он направился к самолету.

Самолет, набирая скорость, мощно пробежал по взлетной полосе и взмыл в небо. На его борту «матерый разведчик Джонс» склонился к овалу иллюминатора.

В тот же день, еще до наступления вечера, пройдя по с трудом узнаваемым улицам Амстердама, Сергей остановился в переулке у здания, где проводились бои без правил. А вот и знакомый подъезд, и все тот же шестигранник, символизирующий арену, над ничем не примечательной дверью. Под ложечкой неприятно потянуло. Он вернулся в изначальную точку недавних событий, отобравших у него столько жизненных сил и чуть ли не саму жизнь…

Помедлив с минуту Сергей решительно толкнул дверь и вошел в контору, нашпигованную бойцовскими атрибутами. Толстяк по-прежнему важно сидел на своем месте, как па троне, попыхивая сигарой. Рядом с ним на столе лежала выпотрошенная трубка и коробка с дорогим табаком. Он лениво просматривал комиксы. Узнав недавнего победителя, толстяк испуганно дернул перхатой лысеющей головой. Его блеклые глазки нервно забегали по лицу Сергея. Загнанный взгляд словно бы отчаянно вопрошал: «Откуда ты, твою мать, снова здесь взялся по мою душу?!..»

Сергей плотно прикрыл дверь и неспешно подошел вплотную к столу. Толстяк инстинктивно вжался в спинку кресла, напрочь забыв о солидности и значимости своего положения. Сергей невольно усмехнулся.

— Спокойно, — произнес он тихо, почти вкрадчиво, чтобы еще больше напугать толстяка и тем окончательно сломить его волю, чтобы он соображал в нужном направлении, быстро и без проволочек. — Спокойно. Я никого не бью за пределами татами… — Выразительно вцепившись прямо в мутные бегающие глаза, Сергей продолжал: — Мне нужен Гарольд. Или Бронье. Думаю, ты с обоими на короткой ноге.

— На какой ноге?.. на всякий случай пробормотал толстяк и тут же схлопотал звонкий подзатыльник. На том его пешки пали.