Потому что к системе следовало приплюсовать и гнедого Ленды, связанного с запасным веревкой, и саму Ленду.

Девушка упала неплохо для человека, у которого сломана левая коленная чашечка и кровоточит рана от стрелы над правым коленом. Конь по счастливой случайности не придавил ее, да и упала она со стороны конской спины, где ей не угрожал удар копытом. Но ноги остались в стременах, причем запутались так неудачно, что без ножа не высвободишься.

Ножа, конечно, не было. Времени — тоже.

— Руби! — Дебрен спрыгнул с седла и бегом бросился к ней. — Иначе вы все погибнете!

— Нет! — В ее голосе было столько протеста, что он на мгновение явно увидел умственным взором отбрасываемый меч. Падая, Ленда не забыла об оружии: меч все еще был у нее в руке. Как приклеенный.

Дебрен тоже чувствовал себя как приклеенный. К мосту. К тому месту, откуда ему довелось в бездействии наблюдать за тем, что разыгрывалось всего в полутора десятках шагов.

Слишком далеко. Магун не успел подойти к Ленде — на него набросился нетопырь.

Как и полагается нетопырю — хоть и мутанту, — он метил в волосы. Дебрен никогда не верил, чтобы нетопыри были такими глупыми, но, пожалуй, доля правды в народных сказочках содержалась, потому что хоть Дебренова шапка затерялась уже раньше, а опаленная во время трансфера голова непривлекательно блестела, тварь все же попыталась в нее вцепиться. На когтях осталось немного крови. Дебрен успел присесть, защитить глаза, махнуть наобум палочкой. Попасть попал, но без особого успеха, потому что палочка, если через нее не направляли силу, менее убийственна, нежели ременная школьная плетка. Нетопырь издал насмешливый писк и вцепился четырьмя конечностями магуну в спину.

— Ленда!! Бей по голове!!

— Нет!

Острые, как иглы, зубы вонзились Дебрену в ягодицу. Стало больно, но не поэтому он принял отчаянное решение и рухнул спиной на мост. Боль он мог вынести, но удержать заякорившегося уродца и не дать ему потянуться к глазам — не мог. То есть, конечно, мог, но только воспользовавшись обеими руками. Однако руки были ему нужны для другого.

Второй нетопырь пронесся над клубком людей и лошадей, нырнул за спину ротмистру. Збрхл рявкнул, скользнул на самый конец древка. Ленда, не выпуская меча и чуть не отрубив им себе ухо, боролась с запасным. Конь, весь в мыле, обезумев от страха, делал все возможное, чтобы отгрызть ей второе ухо. Ну и кроме всего прочего, встать. И то, и другое ему уже почти удалось.

— Убей его! — рявкнул Дебрен, перекатываясь с лопатки на лопатку и пытаясь побыстрее переломать нетопырю как можно больше костей. Действительно, что-то хрустнуло раз, другой, но мутант был размером с индюка и упорно делал свое.

— Нет!! Он спас мне жизнь!! — Ленда — может, потому, что не могла воспользоваться руками, а может, и из мстительности — сама вцепилась зубами в конское ухо.

— Брось! — загудел удивительно глухой голос ротмистра. — Дебрен прав! Себя спасай!

— Коня?! — взревел Дебрен, чуть не выбив себе левый глаз концом палочки.

— Збрхла! — в ответ прокричала Ленда.

Конь, обрадованный тем, что отпустили его ухо, сумел наконец поднять круп. Обхватывающая его шею девушка удерживалась низко только потому, что не могла высвободить застрявшую в стремени ногу. Но это уже ничего не меняло — животное начало сдвигаться к краю пролета.

— Что? — забубнил ротмистр.

— Идиотка!! — Дебрен, у которого заклинание, кажется, получилось, на мгновение ослеп, поэтому заорал во весь голос. — Коня по голове! Не Збрхла!

Нетопырь рвал ему когтями бока, пытался просунуть лапу под мышку и достать правый глаз. Левый глаз вспыхнул пурпуром.

— Благодарю, Дебрен! — донесся издалека крик Збрхла.

Потом завизжал конь. Коротко, но так, что слышно его было, наверное, на бельницкой границе.

Дебрен начинал прозревать. Мир выглядел странно. Небо посинело. Гнедой Ленды казался желтым с оранжевыми пятнами, сама Ленда — сплошь оранжево-красной, а местами прямо-таки вишневой от так и пышущего от нее жара. Горячее ее непокрытой головы было только то, что било из шеи бьющегося в агонии запасного коня, но у зрения в термополосе было то преимущество, что кровь не вызывала ужаса из-за контраста с другими цветами, и Дебрен не потратил ни мгновения на то, чтобы избавиться от ненужных мыслей. Он быстро оценил обстановку и сосредоточился на самом существенном. На чудовище.

Обнаружил его магун быстро. Крылатому явно требовалось время, потому что, отказавшись от неожиданных маневров, он прилетел оттуда же, куда исчез. Он мчался низко, намереваясь повторить первую атаку. Это была ошибка.

Дебрен, подскочив и свалившись на вцепившегося в спину нетопыря, получил небольшую передышку и воспользовался ею, послав шаровую молнию навстречу орлокоту.

Попал неплохо. Огненный шар разгорелся пониже живота — если бы удар был нанесен из арбалета, это был бы последний выстрел в карьере арбалетчика, который, впрочем, умирал бы с бодрящим сознанием того, что болт кастрировал его убийцу. Молния — как гораздо более действенное оружие — должна была бы прикончить атакующего также удачно, как и попадание в грудь. А то и лучше — множество справочников, говорящих об уничтожении чудовищ, рекомендовало забыть о рыцарской чести и бить противника по гениталиям.

Орлокот выжил — он был хитроумнее, чем казалось магуну. Его отбросило к лесу, он отломал с дюжину заснеженных макушек пихт, потерял перьев на добрую перину и, издавая совершенно, казалось бы, невозможные звуки, улетел в синюю от термовидения даль — но выжил. То, во что угодила шаровая молния и что теперь падало на мост, было, вероятно, большим камнем — осколки били по всей длине пролета. Именно раскаленный до красного — разумеется, в термовидении — осколок ударил коня Дебрена по крупу и погнал перепуганное животное в глубь чащи. Второй камень угодил во вцепившегося в Збрхла нетопыря. Дебрен услышал болезненный писк, и что-то уродливое, тяжело шлепающее крыльями, улетело вслед за орлокотом. Хотя вроде бы не вполне целое.

— Дерьмо и вонь! — рявкнул зло, но и как-то более молодцевато ротмистр. Он уже приподнялся на ноги, а когда Дебрен ткнул палочкой за спину, огромная ручища сжималась совсем высоко, на упряжи умирающего коня.

Было видно, что он выберется, выживет. Вероятно, поэтому в голосе Ленды появились знакомые ядовитые нотки.

— Не преувеличивай, Збрхл. Какое дерьмо? Он всего лишь обоссал тебя на прощание. А вообще-то не понимаю, что ты так беспокоишься? Мы ж на морвацком мосту. Комфортном и безопасном, как не знаю что.

— Что-то о дороге, — неуверенно заметил Збрхл. — Похоже на дорогу, с которой не возвращаются. Ты слишком недолго светил.

— Не иначе как тебе нетопыриная моча глаза щиплет, — бросила с седла простуженная и хлюпающая носом, но по-прежнему бодрая Ленда. — Это было в сказке, которую сочинил мэтр Сапек из города Ладьи. В Семикнижии о ведьмаке Геральте. А здесь у нас реальный дорожный указатель, на котором черным по белому написано — дорога, на которой выворачивает. — Она подняла голову, глянула на небо. — Хе, прелестно! Дорога, на которую возвращаются. Похоже, кто-то, как и мы, на эти летающие паскудства нарвался. Дьявольщина, такие мерзости беспрепятственно над дорогой летают… Я понимаю — разбойники. Понимаю — лесной высью.[3] Но чтобы с лёта, биологическим оружием, которое даже армии использовать запрещено…

— Оружием? — забеспокоился Збрхл. — Биологическим?

— А ты думаешь, зачем здесь объявление повесили? Не потому ж, что у какого-то пьяного возницы желудок расстроился. Не иначе, как о тех мерзопакостях предупреждают.

— А по-моему, — простонал пристегнутый к щиту и подвешенный между двумя конями Генза, — дело в том, что здесь окочуриться можно. То есть вывернуться наизнанку.

Ленда вздохнула, нахмурила брови, на которых уже появились зачатки волосков. Она пыталась пробить взглядом мрак, прочесть накарябанную кое-как надпись. Потом неуверенно произнесла: