— То есть вот этот? — Мишель показал на дом, значившийся на плане «Электрисите де Франс» как «Земля Маруа».

— Надо думать, он, — ответил Пуа. — Если это тот, что рядом с мостом, тут не спутаешь!

Итак, несмотря на наводящие вопросы Мишеля, Селестен Пуа упорствовал в своей ошибке — если только не ошиблись топографы энергетической компании. Но это было маловероятно.

— Ладно, — кивнул Мишель. — Значит, там и начнем завтра утром. Вы говорили, что можете точно указать место, где спрятан ваш семейный клад?

— Ну, это-то проще простого. Тайник в стене… постойте-ка… в той стене, что напротив лестницы.

— Она длинная, эта стена?

— Да не очень. Возьмете где-то с метр от правого угла, если стоять спиной к лестнице, и

с метр от пола.

— Метр от правого угла… — повторил Мишель. — Хорошо, что вы так точно все помните.

— Там придется вынуть три-четыре камня. Держатся-то они на извести, долотом отбить — дело нехитрое.

Мишель представил себе это «нехитрое дело»— под водой, в погребе, при свете маленького фонарика…

Вдруг Селестен помрачнел.

— Я тут сегодня подумал… — начал он. — Это очень важно…

— Что такое?

— Ну… По-моему, не надо, чтобы в этой самой конторе знали…

Мишель удивился: он ожидал чего-то более важного.

— Почему же? Они что, запретили вам искать ваши деньги своими силами?

Браконьер покачал головой.

— Да нет… не то чтобы запретили, нет… но ведь начальник мне вчера отказал, мало ли к чему они могут придраться… Нет уж, пусть все будет шито-крыто, чтобы комар носа не подточил.

Поначалу Мишель решил, что для человека, который провел два года в тюрьме, страх перед властями — к которым он причислял и «Электрисите де Франс» — вещь вполне естественная.

— Но почему вы так думаете? — спросил Даниель без особого интереса, просто для того, чтобы успокоить Селестена.

— Еще бы мне не думать! А Таву? Уж я-то знаю, он тут околачивается вокруг да вынюхивает! Спит и видит, как бы меня опять засадить! Я слыхал, что вода теперь — собственность этой компании.

— Да, возможно, — согласился Мишель.

— Вода, может быть, и их собственность, — вмешался Артур, — но ведь не то, что под водой?

Селестен только рукой махнул, как бы говоря, что в вопросах собственности его ничем не удивишь.

— Все-таки, — сказал он, помолчав, — лучше бы никому ничего не говорить — ни в деревне, ни этим, из гостиницы…

— Вержю? Но они наверняка увидят, как мы будем нырять с аквалангом!

Селестен пожал плечами.

— Увидеть-то увидят, ясное дело. Только сами нипочем не догадаются, что вы ищете ку… ну, мои денежки. Они-то не нашли свои… наследство Маруа, понятно? Узнают — обзавидуются!

От этих слов Мишелю вдруг стало не по себе… очень не по себе. Он растерянно посмотрел на браконьера.

До сих пор у Мишеля были лишь смутные подозрения, когда он спрашивал себя, мог ли Селестен Пуа ошибиться. Теперь эти подозрения переросли в уверенность.

«Он не настаивал бы так на соблюдении тайны, если бы речь шла о сбережениях семьи Пуа! Он хочет, чтобы никто не знал о наших поисках, потому что клад находится в погребе Маруа… и он это отлично знает!»

Правда, один вопрос смущал мальчика: откуда браконьеру известно, да еще с такой точностью, где спрятано сокровище Маруа? Селестен ведь был в тюрьме, когда разразился скандал. Тайник, упомянутый в завещании, оказался пуст. Значит, был другой — и Селестен знал о нем?

Мишель попытался отогнать эти мысли.

«Как бы то ни было, — сказал он себе, — сейчас я ничего не выясню. Вот если удастся что-то найти там, под водой, тогда посмотрим».

И мальчик углубился в изучение пособия, в котором действительно оказалось немало ценных советов.

Селестен Пуа явно не торопился на ночлег в сарай. Он не сводил глаз с акваланга, который теперь примеряла Мартина. Браконьер жадно ловил каждое движение молодых людей — так коллекционер, давший любопытным посмотреть ценную вещицу, боится, как бы ее по неловкости не разбили.

Мишель между тем узнал, что пловцу-подводнику следует часто делать глотательные движения, чтобы избежать чрезмерного давления на уши. Он прочел также, что новичок с непривычки расходует вдвое больше воздуха, чем опытный водолаз, то есть в два раза сокращает свое пребывание под водой. Главное — не бояться задохнуться; вдыхать и выдыхать надо неспешно, даже медленнее, чем на суше.

— А инструменты у нас есть? — спохватился Артур.

Но оказалось, что Селестен уже решил эту проблему.

— Я нашел в сарае все, что нужно. Есть даже кирка, только черт меня побери с потрохами, если она вам понадобится!

— Мы оставим все инструменты на дне, — решил Мишель. — Незачем каждый раз таскать лишнюю тяжесть. Быстрее будем выныривать — больше останется воздуха!

Наконец Селестен нехотя встал, пожелал друзьям доброй ночи и отправился в сарай… прихватив с собой акваланг.

— При мне-то целее будет, — сказал он, подмигнув. — Вы спите наверху, а у меня он будет под боком. Не хватало только, чтобы какой-нибудь негодяй вздумал его стянуть!

Когда браконьер ушел, Мишель запер дверь и засыпал золой угли в камине.

— Скорей бы завтра! — вздохнула Мартина. — Но я, признаться, немного побаиваюсь…

— Ну и что, я тоже, так и должно быть, — успокоил ее Мишель. — Только круглый дурак, как говорится, не зная броду, суется в воду. Умные люди знают, чем рискуют, и заранее стараются предусмотреть все возможные опасности. Вот, например… больше всего я боюсь, что акваланг зацепится за что-нибудь там, внизу. Ты ведь знаешь, водолазы на затонувших кораблях всегда работают парами… чтобы помочь друг другу, если случится такое.

— Бр-р! — вздрогнула Мартина с наигранным испугом. — Нам-то придется нырять поодиночке!

— Да… но глубина небольшая, так что можно будет отстегнуть ремни, хорошенько вдохнуть и вынырнуть без акваланга.

— Я, конечно, вам этого не желаю, — вставил Артур, — но не отказался бы посмотреть на физиономию Селестена, когда он увидит, как ты всплывешь без его ненаглядной «штуковины».

— А ты поставь себя на его место, — вступился за браконьера Даниель. — Он ведь угрохал на нее почти все свои сбережения…

— Да, кстати, мне надо вам кое-что сказать, — перебил его Мишель. — Только… Давайте поднимемся наверх, чтобы нас точно никто не мог подслушать.

— Думаешь, Селестен за нами шпионит? — шепотом спросила Мартина, оглянувшись на разбитое окно с кое-как прилаженным ставнем.

— Пошли, пошли наверх…

Когда все поднялись на второй этаж, Мишель напомнил друзьям о своем открытии и вкратце рассказал о нем Артуру. Потом объяснил, зачем ему понадобилось заново рисовать для браконьера план поселка.

— Вы сами видели, — заключил он, — время подумать у него было, и я подсказывал ему, как мог, чтобы освежить его память. А он все-таки указал на дом Маруа как на свой.

— А сам-то ты уверен, что твой план правильный?

— Это план «Электрисите де Франс», Артур, — ответил Мишель. — На нем обозначены все затопленные участки с именами владельцев.

— Да? А откуда ты его взял?

— Он висел в школьном классе, на стене.

— Вот как… А тебе не приходило в голову, что в документ вкралась ошибка и именно поэтому компания подарила его школе как учебное пособие?

— Может быть, и так, — пожал плечами Мишель, — но мне что-то не верится.

— Надо проверить! Мэр наверняка в курсе дела… да и секретарь тоже.

— Да, но тут есть одно «но»… Секретарь бывает на месте только по средам с утра, а мэр весь день проводит на сенокосе. А мы-то собираемся начать уже завтра!

— Потяни время, старина, мой тебе совет… Кашляй, хлюпай носом, сморкайся! Ты простужен!

— Да какой в этом смысл? — возразила Мартина. — Время у нас есть. Даже если нам завтра удастся нырнуть по два раза каждому — и то не наверняка, — мы уж точно за один день не вытащим это сокровище со дна.