Литмир - Электронная Библиотека

— И самую малую долю, — сказал Иналук, — можешь поверить мне, Зайдат, берет себе он. А в опасности — самая большая доля его.

Наступило неловкое молчание. Нарушила его хозяйка. Подбросив дрова в печурку, она отошла к стенке, сложила под платком руки на груди и заговорила:

— Вы возмужали на моих глазах. Я знаю вас, вот как ее. — Зайдат кивнула на дочь. — Верю вам. — Она подняла на них большие печальные глаза. — Но, если б вы послушали меня не как мудрую женщину, а просто как мать, вы бы теперь остановились… Народу легче. Весна. Одно тепло помогает жить! Я не желала бы видеть вашего горя! Мы и так много перенесли… У тебя жена, мать… У Калоя брат еще ребенок… Подумайте о них… Не рискуйте! — Зайдат настойчиво продолжала смотреть на братьев. Ждала ответа. — Вас Бог поберег до сих пор, так не испытывайте судьбу! Хватит, а то поднимете против нас сильных. За ними власть. И покарают они всех! Ведь не раз горели наши башни, даже без всякой причины.

— Зайдат! Спасибо тебе! — сказал Иналук. — Я думаю, что ты права. И хоть говоришь, что ты не умна, это неправда. О твоих словах нам надо подумать!

А Калой ответил хозяйке еще прямее:

— А я уже подумал. Это Бог привел нас с прямой тропы в сторону, под ваш кров, и вложил в твои уста такие слова. Они попали в цель. Когда камень катится с горы, его от пропасти может удержать даже былинка. Считай, что я ездил в последний раз! — закончил он, проводя ладонью черту. — У меня нет матери. Но если б она была, ее слова, наверное, были бы такими, как и твои…

— Ну что ж, ты, пожалуй, прав. Остановиться на полном скаку — тоже нужна сила! — согласился с ним Иналук.

— Лучше работать! Скоро пахать! Только на чем? — усмехнулась Зайдат. — Ну да ничего — были бы живы!

Ни братья, ни Зайдат не заметили, как обрадовалась девушка, как засияли ее глаза, когда гости дали матери такое слово.

— Зайдат, — сказал Калой. — Пусть скотина побудет у вас дотемна. Спасибо тебе за приют, за добро. Мы, наверное, теперь поедем, потому что, по правде сказать, ровно две ночи и два дня не спали и я не знаю, как мы держимся на ногах!

— Эх ты, нарт! — засмеялся, поднимаясь, Иналук. — Он прав. Мы пойдем…

— Послушайте, — ласково сказала Зайдат. — Если у вас всего делов, что выспаться, так никуда вам не надо идти. Вот комната, вот постели, ложитесь и спите хоть двое суток. А потом заберете скот и поедете себе домой! Нечего стесняться!

Братья заколебались.

— Стели постели! — сказала Зайдат дочери. — Чувствуйте себя как дома!

Через некоторое время в полутемной кунацкой, освещаемой только из поддувала печки, слышался уютный треск горящей сосны и богатырский храп Иналука. Калой долго лежал тихо, не двигаясь, потом сел, сокрушенно покачал головой и, повязав уши попавшейся под руки шалью, спрятал голову под подушку.

Несколько раз Дали бесшумно появлялась в кунацкой, подкладывая дрова. Она унесла обувь гостей. Высушила ее и смазала салом. А когда в последний раз вошла, один из них зашевелился. Дали замерла. Иналук, не просыпаясь, повернулся к стенке, а Калой продолжал спать, закинув руки за голову. Глаза Дали привыкли к темноте. Она увидела шаль матери на полу. Тихонько подошла, подняла ее. Калой спал. Надо было отойти, но она не отходила. Она впервые могла так близко рассмотреть его, и она смотрела. С детских лет она знала Калоя, восхищалась его удалью, силой. Она видела его на свадьбе у Зору, знала их тайну, о которой не знал никто. Она хорошо помнила все, что говорила ей Зору, передавая подарок Калоя, но сейчас, стоя возле спящего юноши, не в силах оторвать глаз от его спокойного лица, она, как и тогда, не могла понять, почему Зору не ушла за ним, хоть на смерть, если только он любил ее.

Дали отступила назад на шаг, другой… Отошла еще… А глаза ее так и не отрывались от него, такого близкого и бесконечно далекого. Что для него, большого, могучего, самого красивого человека на земле, она, еще почти девчонка, неприметно живущая где-то на одиноком хуторе, между синим небом и черной скалой?!

Солнце скрылось за ближайшей верхушкой, а гости Зайдат все еще не просыпались. Казалось, они легли для того, чтобы проспать всю свою жизнь.

Но она знала, что им пора вставать, и вошла шумно, хлопнув дверью. Гости проснулись.

— Ну, как отдыхалось? Будете вставать или еще полежите? Я ведь разбудила вас, потому что вы вечером собирались домой!..

— Да, слава Богу, что ты нас разбудила! — вскочил, протирая глаза, Иналук.

Они умылись, наотрез отказались от ужина и вышли во двор. Их кони были уже оседланы. Сбруя, как и обувь, вычищена и смазана салом. Вечерело. Зайдат выгнала коров.

— Которая из них, по-твоему, самая хорошая? — спросил Калой, разглядывая скотину.

— Вот эта, конечно, — не задумываясь, ответила Зайдат, показав на черно-бурую корову. — Вымя большое, шесть сосков, жилы под брюхом толстые и молодая — вторым или третьим телком. Эта кормилица! Я их всех пересмотрела. Все хороши. Но эта особенная.

— Ну так загони ее обратно, — просто сказал Калой.

Зайдат не поняла его.

— Для чего?

— Как для чего? Для молока! Вы же без коровы.

— Но у меня сейчас нечем заплатить…

— Столько, сколько мы за них заплатили, найдешь! — засмеялся Калой. — Загоняй! Загоняй!

Мать с дочерью не знали, что и говорить за такой дорогой подарок. Они так и стояли рядом на бугре, пока гости были видны.

— Слушай, а почему бы тебе не подумать о Дали? — неожиданно сказал Иналук, когда они уже подъезжали к себе.

— Что подумать? — удивился Калой.

— Как что? Зарок у тебя, что ли, всю жизнь ходить бобылем?

— Ах, ты вот что! — и, подумав, Калой добавил: — А стоило дать такой зарок. Друзья жили бы спокойнее.

— Брось дурачиться! — воскликнул Иналук. — Да эта девчонка ничуть не хуже тех, что мы знали…

— А чем лучше? — спросил Калой.

Иналук молчал.

— Вот именно… все они, эти красивые, на один лад! Князей ждут за свою красоту! А я не знаю, на чем еще пахать буду!

— Ну и сиди себе один до ста лет! — разозлился Иналук. — Хорошо еще, что коровы не имеешь. А то б тебя давно ославили…

— Ты, когда тебе в мозги ударит, любую глупость можешь изречь! Не хуже сплетницы Суврат! — тоже взорвался Калой. — Едва не подохли сами, из каждого солнечного могильника свежие трупы смердят, а он о женитьбе! Да если у меня однажды жизнь не вышла из-за того, что родители оставили меня голым, где я теперь возьму? Или ты думаешь, я и дальше буду вот так охотиться?

— А кто тебе говорит! Именно сейчас ты и можешь взять любую… Иные за прокорм отдадут. Времена, когда женихи снова с полным выкупом будут являться, еще не скоро вернутся! Так что ж, девкам ждать твоих коров и стареть, что ли? Думать надо. Другой раз небогатому и беда в помощь…

— Не собираюсь за беду прятаться и на ней счастье искать! — буркнул в ответ Калой и замолчал.

Из аула навстречу бежал, запыхавшись, Орци. Он поймал стремя Калоя и зашагал рядом, едва переводя дыхание.

— Ну, что здесь случилось? — спросил Калой брата, видя его сверкающие в сумерках глаза.

— Панта родила мальчика! — воскликнул наконец радостный Орци.

— Вот это новость! — Калой, сразу же забыв неприятный разговор с Иналуком, прямо с коня так обнял друга, что тот застонал.

— Да ты что, хочешь, чтобы в моем доме больше одного мужчины не оставалось! — закричал он, расправляя сдавленную грудь. И, сняв с пояса кинжал, протянул его Орци: — За добрую весть!

Кажется, первый раз в душу Калоя прокралась маленькая змейка зависти к Иналуку. Сын…

3

С каждым днем весна набирала силу. Прошли первые дожди. Все темнее становилась листва в лесах. Все ярче блестели травы. Солнце близилось к заветной вершине горы Чубатого дерева. С незапамятных времен Эги-аул начинал пахать в тот день, когда впервые весенние лучи достигали этой вершины.

Теперь каждое утро Эльмурза становился лицом к восходу и следил за лучами. Наконец наступил долгожданный день, когда он объявил:

82
{"b":"128645","o":1}