- Вперед!

 - Назад!

 - Вверх!

 - Куда–куда? — ковер завис в полуметре от крыши.

 - СКОРЕЙ!!! — проревели беглецы, ибо на темном небе появились, остались и стали расти два черных пятна.

 - Куда летим? — на это раз и в голосе ковра засквозила паника.

 - Вперед!!!

 Масдай сорвался с места, опрокинув, но, к счастью, не потеряв пассажиров…

 Взмыть в небо ему не позволили два ковра со светящимися даже в темноте матовой белизной костями. Они пристроились и пошли параллельными курсами с Масдаем — один справа, второй сверху.

 - Садитесь! Вы окружены! — рявкнул с правого гнусавый голос.

 - …………!!! — дед Зимарь обнаружил знание еще одного пласта народного фольклора.

 - Ах, так!!! — опешил голос. — Шестой!

 - Я!

 - Сближаемся!!!

 Маневр был прост и проверен временем. Два ковра налетают на третий, сажая его, или сметая с него пассажиров, если их жертва окажется несговорчива или неповоротлива.

 Вся четверка была обречена.

 Но Масдай увидел выход.

 Хотя это был, скорее, вход.

 Или, еще точнее, окно.

 Окно одной из восьми внешних угловых башен замка, той, которую боярин Парадоксов и его наследник назвали бы замысловато, вроде «Центр управления полетами и операциями», или «Диспетчерская», или «Оперативный штаб», а хозяева замка всегда называли просто «Паук».

 Крыша–конус Паука держалась на восьми тонких простенках — остальное пространство занимали громадные окна, позволяющие видеть на много километров вокруг. На еще больше количество километров вокруг позволяли видеть магические предметы, собранные в ней.

 - Держитесь, не вставайте!!! — прогудел Масдай прямо в уши и без того лежащих пластом пассажиров и взял курс на Паука.

 Увидев стремительно приближающиеся к нему вражеские ковры, он сделал обманный маневр вверх, ковры — за ним… Но за мгновение перед тем, как они сомкнулись бы над ним, он резко ушел в пике, нырнув, брызнув стеклами, прямо в огромную, от стены до стены, самую верхнюю комнату колдовской башни.

 Ковры умрунов со всего маху встретились с крышей.

 А через пару секунд — с землей.

 А в это время Масдай метался по начинавшей казаться бесконечной комнате–лаборатории, круша, роняя и переворачивая все вокруг.

 - Свет! Дайте свет!!! — не выдержал, наконец, он. — Я не вижу выход!

 Не задумываясь о том, что он делает, Агафон, не вставая с ковра, поднял руку и щелкнул пальцами.

 Взвился ослепительный фонтан желтых искр, моментально осветивший всю мерзость свежепричиненного разрушения, и Масдай, вопя: «Уберите огонь!!! Уберите, кому говорят!!!», выбил еще одно окно и вырвался в ночь.

 Оставляя за спиной еще один пожар.

 Отлетев на безопасное расстояние — то есть, расстояние, с которого были не слышны взрывы в Пауке и почти не видно вырывающееся как струя из пожарной кишки пламя, ковер снизил скорость, люди сели и смогли перевести дух и оглядеться.

 - Ох, хвост–чешуя! — только и смог выговорить дед Зимарь, вытряхивая из длинных седых волос и бороды осколки стекла.

 - Масдай, ты — чудо! — от всей души чмокнул Иванушка ковер в пыльную спину.

 - Я жив?.. Скажите мне, я точно жив?.. — слабым голосом проговорил Агафон и провел по лицу, стирая стекавший со лба в глаза пот.

 Левой рукой.

 - А–а–а–а–а–а–а–а–а!!!!!!!.. О–о–о–о–о–о–о!!!!!.. У–у–у–у–у–у–у!!!!!..

 Окрестности огласились нечеловеческими воплями чародея.

 - Агафон, ты что?

 - Что с тобой, милок?

 - Глаза–а–а–а–а!!!.. Ой, не могу–у–у–у–у!!!. Глаза дерет!!!

 - Да что произошло?!..

 - Перец!!!

 - Какой перец?

 - Красный!!!

 - Да какой красный?..

 - И это потом объясню!!!.. О–о–о–о–о!!!.. Воды–ы–ы–ы–ы!!!.. Помираю–у–у–у–у!!!..

 Доложить царю о происшедшем ночью решился бы только Чернослов, но его не было.

 Утром Костей, узнав о беглецах, разрушениях и потерях в живой и неживой силе и потерянном времени, пришел в ярость.

 Стали жертвами царской истерики и полегли под его нелегкой дланью генерал Кукуй и советник Зюгма — протеже Чернослова, стражники, стоявшие в ту ночь на часах у библиотеки, начальник дворцового караула и — неизвестно зачем — шеф–повар.

 Воспринимая гнев хозяина, самоцвет на его груди горел, переливаясь, тяжелым рубиновым огнем.

 - А выследить при помощи всевидящего блюда вы не… — первый раз за день робко решился внести предложение свежепроизведенный генерал Кирдык, и тут же втянул голову в плечи, вспомнив некстати о печальной судьбе своего предшественника.

 - Ты думаешь, ты один тут такой умный? — злобно оборвал его Костей. — Все погибло в башне! Все! Все! Все!!!..

 - А, может, послать в погоню лихо?.. — генерал был не из тех, кто так легко отказывается от умной идеи, нечаянно попавшей в его голову, раз уж после первой попытки она все еще оставалась на своем месте.

 Царь взорвался проклятиями:

 - Идиоты!!! Трусы!!! Предатели!!! В Пауке сгорели все наши запасы!!! Сейчас каждый умрун на счету, каждая паршивая собака!!! И каждый драный ковер!!! Всех изничтожу!!!.. Всех! Всех! Всех!!!..

 - Так точно! Есть! Будет исполнено! — перепуганный вусмерть генерал вытянулся по струнке и стал есть глазами начальство. — Слушаюсь! Беспрекословно! Всенепременно! Повину!..

 - Замолчи, дурак! — Костей раздраженно махнул рукой в сторону Кирдыка, Камень вспыхнул, и генерал остался стоять с выпученными глазами, открывая беззвучно рот.

 - Стоп, — Костей, уже не обращая внимания на Кирдыка, продолжил разговор с самим собой. Где еще в его царстве возьмешь умного человека? — А, может, послать за ними… Хотя, нет… Она тоже нужна здесь.

 И он вперился буравящим насквозь безумным взглядом в генерала:

 - Будь настороже двадцать четыре… нет, сорок восемь часов в сутки, Кирдык, если не хочешь последовать за своим бывшим командиром. Не спускай глаз. У них нет другого выхода. Им нужен я. И они вернутся.

 Не известно, как насчет деда Зимаря и Иванушки, но Агафону царь Костей был не нужен.

 Ему было не нужно никого и ничего, кроме большого количества холодной воды.

 Но и его не было, и пришлось бедному магу прострадать до утра, а потом еще несколько часов, пока Масдай не заметил тоненький ручеек среди камней и не объявил привал.

 И когда чародей привел, наконец, в порядок свои многострадальные очи, а дед Зимарь набрал последних в сезоне, по его словам, грибов и насадил их на прутики жарить на разведенном Иванушкой костре, смогли они с ковром приступить с чувством, с толком, с расстановкой к объяснению своего необъяснимого с первого взгляда появление в ночи.

 Все было предельно просто.

 Двое гвардейцев из самой первой виденной Иваном и Агафоном беды получили приказ найти большой ковер своих жертв и выполнили его.

 К своим они присоединились только в пещере, где на следующий день после сражения в горах готовились отбыть в столицу царства Костей умруны с пленниками. Тут же, не дав сойти с трофейного ковра, лейтенант Орел дал им еще одного умруна и приказал вернуться в ту деревню, где был оставлен на попечение крестьянина дед Зимарь, чтобы забрать его и передать и ковер, и старика лично ему, Орлу.

 В полубессознательном состоянии хозяин вытащил старика во двор и передал с рук на руки умрунам.

 Но случилось непредвиденное — или ожидаемое, для кого как: дед, только почуяв ненавистный запах, сразу выздоровел.

 Разметав клочки умрунов по двору, Зимарь (правда, приняв человеческий облик) накинулся на хозяина и стал спрашивать, где чародей и лукоморский царевич.

 И тут в разговор вступил висевший рядом на заборе Масдай.

 Как ни торопились, к замку Костея они смогли долететь только глубоко за полночь. Остальное оказалось делом техники: волшебный ковер с возрастом и опытом Масдая мог чувствовать присутствие хозяина в радиусе ста метров, если провел с ним до этого хотя бы месяц.