Находка перестала дрожать, сделала несколько неровных вдохов–выдохов, потом затаила дыхание и на выдохе кивнула, уже спокойнее:

 - Да. Сейчас. Погодите.

 Она отошла в сторону, повернулась к черной стене, сложила ладошки лодочкой и торопливо что–то в них зашептала.

 Иванушка с интересом выгнул шею, выглядывая из–за плеча своей супруги, умруны обернулись, Серафима сжала кулаки, и тут же радостно перевела дыхание: между ладонями Находки возник и ожил бледный, пугливо вздрагивающий желтоватый огонек. Продолжая шептать, ученица убыр медленно обошла всех присутствующих, останавливаясь напротив каждого на несколько секунд, потом резко схлопнула ладони и тут же снова развела их. Огонек продолжал светиться, но теперь ровным голубоватым светом, заливающим все вокруг в радиусе трех метров.

 - Всё, — несколько успокоившись, прошептала она. — Теперь, кроме нас, его никто не увидит. Можно начинать.

 - Ну, что? — едва слышным шепотом дохнула в ухо Иванушки Серафима. — Готов?

 - Готов, — так же беззвучно кивнул в ответ тот и приступил к делу.

 Для начала ему предстояло найти участок стены, свободный от прижавшихся к нему умрунов, Находки и Серафимы.

 Ему это удалось с третьей попытки, и он застыл перед открывшимся перед ним монолитом, размышляя, как бы сподручнее приняться за работу. Раньше стены резать ему не приходилось, но в его представлении это было делом хоть и трудоемким, но выполнимым, и вот теперь ему предстояло доказать это на практике.

 Ощупав еще раз — на всякий случай — обреченный участок стены перед собой, он мягко и осторожно воткнул клинок по самую рукоятку в гладкий камень и повел его вниз, потом влево, затем вверх и вправо, пока проем будущего хода не был полностью очерчен, и тут же проворно отскочил в сторону, приземлившись на чьи–то ноги, чтобы избежать личного участия в следующем этапе, предусмотренном его планом: падения вырезанного фрагмента стены.

 Владелец ног терпеливо промолчал, и лишь постарался как можно более тактично извлечь свои отдавленные конечности из–под каблуков царевича.

 Тот шепотом ойкнул, извинился и отступил еще на шаг, перейдя на следующий комплект ног.

 Потом повторил маневр.

 И только тогда его внимание привлек более важный факт: стена оставалась на предписанном ей архитектором месте, и падать, по–видимому, не собиралась.

 Может, ее надо подтолкнуть?..

 Подковырнуть?..

 Постучать?..

 Произведя все три действия поочередно и вместе, Иван понял, что самое интересное только начинается.

 - Ты ее по кусочкам отрезай, — посоветовала сдавленным шепотом супруга сразу, как только ей стал ясен смысл производимых царевичем манипуляций. — Ты же ее, наверняка, не насквозь прорезал.

 Иванушка согласно кивнул и стал отрезать стену по кускам.

 Делом это оказалось нелегким и еще более неблагодарным, чем он ожидал.

 Через час стена была искромсана как жертва маньяка, Серафима и Находка замерзли, ему самому пот заливал глаза, а проход шириной в метр и высотой в рост Ивана углубился едва ли на полметра.

 - Какой толщины эта стена, кто–нибудь знает? — тяжело дыша, он привалился спиной к неровной, ощетинившейся острыми ребрами и корявыми ямами иссеченной, расковырянной поверхности и стер рукавом с лица пот и мелкие осколки изувеченного камня.

 - Сержант Щур как–то упоминал, что на этой стене могут свободно разъехаться две колесницы, — с готовностью сообщил Терентий.

 - Две?.. А вы ничего не путаете? Сколько это в метрах? — предчувствуя недоброе, нервно поинтересовалась Серафима. — Со второй линии обороны, из моей башни, она не казалась настолько толстой…

 - Метров пять–шесть, — предположил голос слева.

 - Не меньше, — согласился с ним голос сзади.

 Царевна задумалась.

 - Иван, как ты считаешь, ты сможешь прорубить проход… пролаз… или хоть что–нибудь, через что мы могли бы пробраться внутрь, сквозь такую толщу?

 - В принципе, уже положен неплохой задел, и, по моему мнению, нет ничего невозможного… — сам не веря в то, что произносят его губы, заговорил он, и с каждым словом — бодрым, вселяющим уверенность в успехе их предприятия — он всё больше понимал, что за ночь прорубить такую дыру не в состоянии даже его безотказный меч.

 Вот если бы к волшебному мечу еще бы и волшебное кайло, или волшебную совковую лопату…

 - …и это не может не подтверждать, что теоретически препятствий для выполнения нашей задачи не существует… — закончил он тоном, который чаще используется для произнесения заупокойных молитв и оглашения некрологов.

 - То есть, ты не сможешь ее прорубить? — сделала правильный вывод из речи мужа царевна.

 - Нет, смогу, — сердито тряхнул головой, он, отгоняя мрачные мысли, стиснул зубы и снова, с удвоенной яростью набросился на многострадальную стену.

 Богатырский натиск продолжался в течение получаса, пока, наконец, похрустывая наваленным на землю фаршем из черного гранита, из провала не показался сам богатырь с убитым видом и не прошептал растеряно:

 - Кажется, я уперся…

 - Во что? — кинулись к нему все, и он развел руками:

 - Мой проход стал получаться каким–то… сужающимся… иначе камень невозможно было вырубать… меч должен входить под углом… И вот как–то незаметно получилось… я оказался в клиновидном тупике…

 - И что теперь делать? — плохо понимая объяснение, но сердцем чувствуя, что в клиновидном тупике ничего хорошего произойти не может, тревожно спросила Находка.

 Иванушка понуро пожал плечами:

 - Конечно, можно начать расширять этот проем, но, чтобы пробиться через стену в пять метров толщиной, нужно провести вычисления, составить пропорцию, вывести закономерность…

 - На сколько? — не очень вежливо оборвала ученые рассуждения благоверного царевна, предчувствуя катастрофу их предприятия.

 - Метров до пяти… — виновато отвел глаза Иван. — Потому что он всё время сужается и сужается…

 - Мы чем–нибудь можем помочь, Иван? — выступил вперед Кондрат.

 - Нет, спасибо… — покачал встрепанной головой тот.

 - Понятно, — коротко кивнула Серафима. — Какие будут еще идеи?

 - Может, сделать подкоп? — нерешительно проговорил голос справа, кажется, Наум.

 - Ты хочешь сказать, «упростим задачу»? — невесело хохотнул кто–то рядом с ним.

 - Или перелезть?.. — высказали мысль слева.

 - Снаружи они гладкие, как стекло, — напомнил солдат справа.

 - По крайней мере, выше нашей дыры, — угрюмо уточнил Иван.

 - Или, может, применить… волшебство?.. — предложил кто–то хриплый слева, выговаривая последнее слово так, будто жевал бутерброд из половой тряпки с мокрицами.

 Беда замолкла и выжидательно повернулась к ученице убыр.

 - Я… не знаю, что с ней можно сделать… — едва слышно прошептала Находка и залилась краской стыда.

 - Тогда как мы попадем внутрь?..

 - Пройдем через ворота, — вдруг уверенно заявила Серафима.

 - ЧТО?!.. — подскочил и чуть не нарушил всю маскировку Иван. — Но это же самоубийство!..

 - Есть, конечно, еще один вариант, — невозмутимо пожала невидимыми в темноте плечами его супруга.

 - Ну, вот видишь! — с облегчением перевел он дух. — Какой же?

 - Развернуться и пойти, куда глаза глядят. Но не домой. Потому что если мы не перетянем Змиуланию на свою сторону, то дома у нас не будет уже очень скоро.

 Иванушка возмущенно набрал полную грудь воздуха, чтобы немедленно противопоставить ее пессимизму какой–нибудь убийственный контраргумент, начал что–то говорить, запнулся, начал снова, и опять осекся, потом замычал, как от зубной боли, затряс головой и бессильно выдохнул:

 - Да…

 - Я так и думала, что ты меня поддержишь, — удовлетворенно кивнула она. — Теперь давайте думать, кому часовые на воротах могут открыть ночью пусть если не охраняемый объект, то хотя бы ма–аленькую калиточку в нем.

 - Гонцу? — радостно предположил Иван. — Гонец может прибыть в любое время дня и…

 - Сообщение между отрядами производится посредством связных на коврах, — остудил его энтузиазм один из солдат.