- Пришла беда — отворяй ворота, — посочувствовал дрозд. — Беда не приходит одна. Бедному беда — богатому вода. Семь бед — один ответ. Ать–два — горе — не беда. Беду бедовать — не век вековать. Друзья познаются в беде.

 - Ага, познаются, — криво усмехнулась царевна и оглянулась — не видать ли познаваемых в беде друзей с дарами — или отнятыми силой трофеями — леса.

 Друзей было видно — с полным подолом лесных продуктов Находка широким шагом спешила к царевне. За ней поспешал Саёк.

 - Идут друзья, — кивнула она на них дрозду.

 - Друзья — не разлей вода. Старый друг лучше новых двух. Хороший друг — что спасательный круг, — одобрила спутников Серафимы птичка. — Тот герой, что за друга горой.

 - Ваше ве… Серафима! — радостно закричал поваренок, подбегая к ней вперед октябришны и первым делом устремляясь к своему мечу. — Нам так повезло — мы в пять минут всего, что надо, набрали! Сейчас Находка обряд будет делать!

 - Сейчас, сейчас, ваш… Серафима, сейчас в один секунд все готово будет, — вывалила на песок орехи, «ножки», «морды» и грибы та и деловито склонилась над ними. — Сейчас все разложим, как положено… или положим, как разложено?.. и начнем…

 Птичка, вопреки ожиданию царевны, не улетела. Она лишь перепорхнула на несколько шагов со ставшего слишком шумным места беседы и с интересом воззрилась на приготовления октябришны, прищурив один глаз.

 - Так… так… — приговаривала Находка, располагая лесные дары в заведенном когда–то раз и навсегда порядке на принесенных на дне подола больших желто–красных листьях, похожих на тарелки с черешками. — Как там дальше… «…от лихой смерти спасаемся, только на тебя и полагаемся — больше не на кого…» …потом опустить три орешка в воду, потом поклониться три раза и сказать «не дай сгинуть — пропасть в лапах врага кровавого»… …потом расколоть всем по ореху и съесть… Потом опустить три «морды»… Потом сказать…

 - Беда!!! Беда!!! Они бегут!!!..

 Отчаянный вопль Сайка перекрыл и оборвал бормотание Находки и заставил Серафиму подавиться последним куском украдкой утащенной «ножки» — вку–усненькой!..

 Меч как по волшебству оказался у нее в руке.

 Нужды крутить головой, чтобы оценить обстановку, не было: справа и слева, на сколько хватало глаз, простирался голый песчаный берег. За спиной — река. Впереди — сержант Щур с бедой. Вернее, беда с сержантом — с первого взгляда было видно, что в бою тот предпочитал держаться в тени своих солдат. Значит, выбить его первого не удастся.

 Если бы эти полтора десятка были обычными людьми…

 Нет, одна против пятнадцати обычных солдат, на ровном месте, да еще в этом дурацком балахоне — шансов тоже не так чтобы много, но одна против пятнадцати умрунов…

 Шансов не было вовсе.

 Серафима, пятясь, отступила на несколько шагов, и вдруг почувствовала, что ступает не по песку, и не по воде, а…

 Что это?..

 Вода, но твердая, как камень и прозрачная, как стекло!

 Не раздумывая ни секунды больше, она бросилась к спутникам, ухватила их за рукава и поволокла за собой по невесть откуда взявшемуся спасительному мосту.

 О том, что мост, невесть откуда взявшийся, в любой момент может невесть куда и подеваться, она старалась не думать.

 - Саёк, беги вперед!

 - Нет! Я буду…

 - РАЗВЕДЧИКОМ!!! — проревела Серафима и дала ему в спину такого тычка, что тот мгновенно согласился и помчался вперед с мечом наголо очертя голову.

 - Но грибы!.. Морды!.. Все осталось!..

 - Быстрей, быстрей! — тащила она яростно упирающуюся Находку. — Перебирай ногами! Да брось ты свои яблоки, кому говорят!..

 - Это не яблоки!..

 - Тем более брось!!!

 - Но обряд!..

 - На том берегу проведешь!..

 - На том?..

 Она посмотрела себе под ноги и осознала, что стоит почти посредине реки на двух десятках метров воды, всего лишь по неизвестному капризу природы не расступающейся под ее тяжестью.

 - Находка! Мы прошли!!! — оглянулся и завопил радостно Саёк. — Твои орехи помогли! Обряд получился!!!

 - Но я не делала никакого… Я не успела…

 У берега, по грудь в воде — традиционно жидкой, мокрой и по–осеннему холодной, измазанный в грязи, песке и иле, метался, изрыгая проклятия, сержант Щур.

 А на том месте, где сидел дрозд–болтун, стоял высокий тощий старик с развевающимися на ветру длинными — до песка — волосами и бородой и приветливо махал ей рукой.

 До сержанта Щура скоро дошло, что его жертвы — его надежда на продвижение в прапоры или даже — тьфу, тьфу, тьфу три раза через левое плечо! — в лейтенанты — как какие–нибудь древние пророки пешком уходят от него по воде, а он остается промокший, грязный и злой на этой стороне.

 Но ведь так не бывает!

 Так не должно быть!

 Солдаты его величества, верно служащие ему, должны выходить победителями изо всех — самых головоломных — ситуаций!..

 Но из такой?..

 Может, это магия?

 Точно. Магия.

 Старый пень этот… как его? Ноябрь? Февраль? Октябрь. То, что они считали суевериями отсталых народностей.

 Но как?..

 Его безумно рыскающий по берегу в поисках лодки или плота взгляд упал на длинного тощего старика, радостно намахивающего сбежавшей царице рукой.

 Старик, как старик.

 Один удар мечом — и все.

 Но с голубой кожей и волосами?..

 Октябрь.

 - Эй, ты, — истекая потоками воды и ила, Щур грузно вышел на берег, где его ждала беда, и грубо схватил старика за рукав голубой рубахи. — Это ты — Октябрь?

 - Ну, я, — хитро усмехаясь в голубые усы, прищурился старик. — Чего хотел?

 - Это ты позволили преступникам уйти?

 - Преступникам — не преступникам, не мне судить, а уйти я позволил. Моя река. Что хочу — то и делаю.

 Из реки вырвалась крутая волна и ткнула сержанта в спину, повалив старику под ноги.

 Сержант был солдафон, но не дурак.

 - Прости солдата, старик, — стиснув с хрустнувшим песком зубы, процедил он, не поднимая глаз. — Погорячился.

 - Бывает, — мягко отозвался Октябрь.

 - Старик, позволь и мне через твою реку перейти.

 - Зачем?

 - Я должен схватить их и передать в руки царю Костею. Это мой приказ.

 - Приказ, говоришь? — задумчиво поскреб в бороде Октябрь, вынул рака и бросил его в воду. — Приказы надо выполнять, солдатик.

 - Вот видишь, — обрадовался Щур, проглотив с ненавистью «солдатика». — Давай, пропускай нас! Скорей!..

 - Только, чтобы мою реку перейти, вы должны принести мне жертву, — продолжил размеренно старик. — У тебя свои правила, солдатик, а у меня — свои.

 - Что ты хочешь? — высокомерно фыркнул сержант. — Деньги? Драгоценности? Доспехи? Оружие?

 - Человека, — спокойно ответил Октябрь. — Ты должен отдать мне одного человека из своего отряда.

 - Всего–то? — брови Щура невольно поползли к линии волос. — Да хоть десяток!

 - Мне не нужен десяток, — покачал головой Октябрь — Мне нужен один.

 - Забирай любого! — широким жестом сержант обвел свой отряд. — Только дай пройти быстрей! Ну же!

 - Значит, по рукам?

 - По рукам! Только быстрей, быстрей!!!..

 - Проходите, — удовлетворенно кивнул старик, повел рукой, и у самого берега вода затвердела, как камень.

 - Бегом!!! — заорал сержант и, не дожидаясь, когда Октябрь выберет свою жертву, бросился вперед на водяной мостик.

 Который растворился у него под ногами, когда он был на середине реки.

 - Помогите!.. Помогите!.. Спасите!.. — Щур панически барахтался, всплывая и исчезая под мутной волной, как поплавок во время поклевки, отплевываясь речной водой но, одетый в тяжелую кожу и металл, чувствовал, что проигрывает борьбу. — СТАРИК!!! МЕРЗАВЕЦ!!! ТЫ ЖЕ ВЗЯЛ У МЕНЯ ЧЕЛОВЕКА!!!..

 - Не взял еще, но уже беру, — услышал он ровный голос над собой, и увидел стоящего на волнах в паре метров от него Октября. — Извини, солдатик, но ты же сам ударил со мной по рукам. А у меня не было выбора. Ведь единственный человек в твоем отряде — это ты. Был, — договорил он в слабо закрутившуюся, и тут же сровнявшуюся с поверхностью воды воронку — последний след сержанта Щура на этом свете.