- А отчего это, бабушка?
- Это дух поджемный живых оплакивает.
- И насмерть обвал–то?
- Нет, не нашмерть. Выбратьшя можно. Выберетшя шеловек, придет домой, ляжет шпать, а наутро его мертвым находят. А на литше такой ужаш, как будто живым тот швет увидел…
- Ох, страсти–то какие…
- Да сказки это всё!..
- А ежели не сказки?
- И ты туда же, боярин Порфирий!..
- А еще иштория ешть, шама шлышала…
- …ах!..
- …ну, нашла, матушка, место и время!..
- …и что дальше?..
- …придет домой, ляжет шпать, а наутро его мертвым находят. А на литше такой ужаш, как будто живым тот швет увидел…
- Да ну вас, с историями вашими!..
- Нет, мы должны знать, чего боять… то есть, к чему быть готовыми!..
- А я не верю во всё это, и не поверю, пока сам не увижу!..
- Сам увидишь — поздно будет, милейший!..
- А ешше рашкаживают…
- Да ты нас специально пугаешь, что ли, боярыня?..
- Тихо, Амбросий!..
- Кому тебя пугать надо!..
- …придет домой, ляжет шпать, а наутро его мертвым находят. А на литше такой ужаш, как будто живым тот швет увидел…
- …ужас, ужас!..
- …сказки!..
- …под ноги глядите, тут камни попадаются…
- …а вот ешше я шлышала…
- …да откуда тут столько камней…
- …как колобки по маслу раскатились…
- …типун тебе на язык, боярин Демьян…
- …договаривались же — про еду ни слова!..
- …а о чем тогда говорить–то?…
- …вроде платошек белый лежит на жемле. А хто подберет его или наштупит…
- …страх–то какой!..
- …ерунду болтаешь!..
- …шам болтаешь! Али штрашно штало?..
- …ах, чтоб тебя!..
- …под ноги глядите лучше!..
- …а ешшо шкаживают, ешть под жемлей ожеро голубой воды, а штены черные…
- …а в нем платочек беленький плавает!
- …ха–ха–ха!..
- …а в нем шудо–юдо живет! И кто его увидит…
- …а какое оно из себя, чудо–юдо–то?..
- …да какое еще такое чудо–юдо, чего опять выдумываете?..
- …придет домой, ляжет шпать, а наутро его мертвым находят. А на литше такой ужаш, как будто живым тот швет увидел…
- …ах!..
- …ох!..
- …сказки!..
Так, за веселой беседой, беглецы не заметили, как уперлись в завал.
- Ну, бояре высокородные, что делать будем? — скорее для проформы, чем из реального интереса к мнению товарищей по несчастью спросил Рассобачинский, закатывая рукава шубы.
- Известно что, — зло буркнул боярин Никодим.
- Долбить будем. Не назад же возвращаться, — не менее дружелюбно процедил сквозь сведенные от голодухи зубы боярин Амбросий.
- Это завал, — объяснил очевидное граф. — Его сверху раскапывать надо. А то всё это каменное хозяйство на головы нам посыплется — и хоронить не надо.
- Умеешь ты успокоить и подбодрить, граф Петр, — кисло усмехнулся кто–то в темноте.
- Стараюсь, боярин Ефим…
Кряхтя и проклиная тот день и час, когда они решили остаться во дворце на ужин, бояре потянулись в забой.
Но не успел Рассобачинский добраться до самого верха, как в темном коридоре раскатился его радостный крик:
- Тут дыра!!!
- И что там? Что видно? Свет видно?
- Ничего не видно! Свечу подайте, родовитые!
Свеча была ему поспешно подана, и через несколько секунд графом был предоставлен новый отчет об увиденном:
- Да тут места немеряно! Вроде галереи тропинка идет, и вниз спускается!
- И что? — насторожено поинтересовались снизу.
- Сейчас посмотрю!
И не успели бояре и слова сказать, как Рассобачинский, шурша осыпающимися камушками, вскарабкался по завалу вверх и исчез, оставив благородное общество в полной темноте.
Отсутствовал он недолго — бояре даже не успели договориться, следует ли зажечь еще одну свечу, или стоит подождать, пока граф вернет эту.
- Там вода! Там вода! — донеслось из черного провала в потолке, и почти сразу одинокой суперновой вспыхнул огонек свечи. — Поднимайтесь все сюда! Там внизу озеро!
Озеро!!!
И, бояре, позабыв моментально о необходимости растягивать запас свечей, стали наперебой чиркать кресалом, зажигая фитильки, как будто граф только что прокричал им о том, что пришел конец их блужданиям под землей.
Как маленький, но очень медленный и шумный метеоритный дождь, бояре со счастливым гомоном спустились по неровному широкому карнизу к каменистому пляжу, воткнули свои свечи меж камней и кинулись к воде — плескаться, брызгаться, умываться и пить, пить, пить…
…В этот раз рыба в этом озере была увертливее и мельче, и было ее намного меньше, чем в прошлый раз…
…невозможно насытиться…
…надо возвращаться назад…
…снова долгий путь по узкому тоннелю…
…почти голодом…
…что за еда — эта холодная безвкусная рыбешка…
…хочется теплого, сочащегося кровью мяса…
…как давно не было вкусного нежного мяса…
…хочется мяса…
…мяса…
…шум наверху…
…огоньки…
…плеск воды у берега…
…что там такое…
…поплыть, посмотреть…
…там пришло мясо, много мяса, свежего мяса…
…хочу, хочу, хочу…
…зубы вопьются…
…кости захрустят…
…кровь брызнет…
…всплыть…
…скорее, скорей…
…мясо…
…мясо…
…мясо…
- МЯСО!!!!!!!!!!..
У чуда–юда не было ни единого шанса.
В едином порыве боярское сословие, не взирая на пол, возраст и кустистость фамильного древа, набросилось на вымирающее животное, за одно свидание с которым археологи всего Белого Света отдали бы полжизни, и завершило процесс.
Полностью вымерший реликт был радостно вытащен на берег, лишен шкуры и разрублен наточенными о камни лопатами на порционные кусочки — филейчики, ребрышки, шейку (ну о–о–оч–чень длинную!), грудинку и тому подобные вкусности.
Что с ним надо было делать дальше, бояре не знали.
- Потушить бы его сейчас?.. — нерешительно предложил боярин Порфирий.
- В чем? — мрачно поинтересовался боярин Никодим.
- И на чем? — уточнила боярыня Варвара.
Окинув пытливым взглядом при свете догорающего недельного запаса свечей пляж и берег озера, усеянные черными и серыми камнями, бояре не нашли ничего более, что могло бы гореть, или хотя бы коптить.
- А вы тут лес увидеть ожидали? — хмыкнул Никодим.
- Может, его сырым съесть? — нерешительно предложил Рассобачинский.
- Сырым?!..
- Ну, уж нет — помирать буду, а сырое мясо есть не стану!..
- Никто сырое мясо не ест!..
- Ты что, граф — дикарь какой?..
- …Али собака?
- Ты на мое фамилие намеков не делай, боярин Никодим, а то ведь я лопатой–то не только чуду–юду вдарить могу!
- Конечно, ты только лопатой орудовать и можешь, чем еще–то!..
- Ну, ты меня довел, Труворович трепливый!..
- Босяк худородный!..
- Не шшорьтешь, не шшорьтешь у воды — примета плохая!
- Что за примета?
- А вот штарые люди говорят, што ешли у воды шшоритьшя…
- Что, опять со страшной рожей помрешь?
- Нет. Шай невкушный будет.
- Чай… — мечтательно проговорил кто–то из женщин, и над озером снова повисло задумчивое молчание.
- Я тут недавно одну книжку читала, — несмело нарушила тишину Наташа Конева–Тыгыдычная, — про Вамаяси. Записки купца…
- И что твой купец пишет про добычу огня из камней? — кисло поинтересовался боярин Селиверст.
- Нет, про это он ничего не пишет… — Наташа засмущалась еще больше.
- А что он пишет, деточка? — поддержала ее Конева–Тыгыдычная. — Расскажи нам всем, не стесняйся.
- Ну… Он пишет, что вамаясьцы рыбу, к примеру, вообще не жарят. Они ее сырой кушают. И я тут подумала: чудо–юдо ведь в воде жило, и плавники у него есть, значит, его можно рыбой считать… А если оно — рыба, и вамаясьцы ее сырой, как мы — морковку, едят, то и нам ее сырой есть не зазорно…