Было жарко, душно, и в глазах юных детективов рябило от этой беспрерывной круговерти.

— Может, его пристукнули? — шепнула сбитая с толку Гипця.

— Толуся Поэта? — засомневался Кубусь. — Такого специалиста трудно пристукнуть. Думаю, здесь что-то иное.

— Возможно, — вздохнула Гипця. — Должно быть, он все еще ищет зонт. Во всяком случае, я устала и не хочу больше ждать.

— Ты никогда не станешь хорошим детективом, — упрекнул ее Кубусь. — Если требует дело, нужно уметь ждать. — В его голосе звучала глубокая убежденность в своей правоте, хотя сам он шатался от усталости.

— Ох! — Гипця вздохнула еще громче. — Это становится скучным. Мы здесь стоим и стоим, а Толусь Поэт декламирует, наверное, свои стихи.

— План был на все сто, а ты пищишь и пищишь.

— А что, нельзя?

— Если хочешь быть детективом, то нельзя.

— А мне наплевать! — вспыхнула Гипця.

Они бы, наверно, поссорились, если бы Кубусь не заметил вдруг в дверях отеля мордочку Кайтека.

— Идет, — произнес он сдавленным шепотом, но тут голова у него пошла кругом, ибо вслед за Кайтеком в дверях появился высоченный Толусь Поэт, а за ним показались черные усики.

— Драпаем! — вскричал Кубусь. — Не хочу встречаться с этим гангстером.

Гипце не требовалось повторять дважды, ее словно ветром сдуло. Ей тоже не хотелось объясняться с грозным преступником. Они неслись очертя голову и задержались лишь у троллейбусной остановки на улице Прекрасная.

— Что все это значит? — отдышавшись и поостыв, спросил Кубусь.

— Что-то очень странное, — подтвердила Гипця. —

Толусь Поэт вместе с этим типом! Этого я не ожидала. Он обманул нас!

— Это еще не доказано.

— Тогда почему он вышел вместе с ним?

— Может, был вынужден?

— Мы же с ним договорились, что будем его ждать.

— В таких ситуациях невозможно все предвидеть заранее, — успокаивал ее Кубусь, хотя у самого на душе кошки скребли.

Они вошли в подъехавший троллейбус.

На лужайке у новых домов мальчишки играли в футбол. Десятка полтора подростков неистово горланили, подбадривая воплями атакующих, когда на тротуаре около дома появились уставшие и разочарованные Кубусь и Гипця. Направляясь к "Гранд-отелю", они надеялись вернуться назад с зонтом, но с горечью убедились, что Толусь Поэт скорее всего надул их, вступив в сговор с Усиком. Позади остался целый день напряженной слежки — день, насыщенный приключениями и опасностями, потребовавший отдачи стольких сил… И все это теперь пошло насмарку. Сидя в троллейбусе, они не обмолвились ни словом. Более того, они даже сторонились друг друга, как будто каждый из них в чем-то винил другого.

Подойдя к воротам, где толпилось больше всего болельщиков, Кубусь увидел Ленивца. Тот, лежа на траве и подперев голову рукой, со скучающим видом присматривался к борьбе на футбольном поле.

— Чао! — приветствовал его Кубусь. — Почему не играешь?

— Объелся дикой черешней и думаю… — Ленивец протяжно зевнул.

— О чем думаешь? — спросила Гипця.

— Да так себе… думаю, что теперь заболит живот.

— Так зачем ел? — Гипця весело хихикнула.

— Да так…

Кубусь пожал плечами.

— Растяпа ты, вот и все!

Ленивец скривил губы, зевнул и повернулся на другой бок.

— Да так себе… думаю, ты и сам растяпа.

— Так о себе и думай, — проговорил Кубусь и, собравшись уходить, на прощание вскинул кверху ладонь.

Ленивец задержал его вялым движением руки.

— Ты где был? — лениво протянул он.

— А что?

— Есть кое-что для тебя.

— Так припрячь это у себя!

— Уже припрятал.

Кубусь с интересом взглянул на Ленивца.

— Что припрятал?

— В водосточной трубе, — пробормотал Ленивец.

— Но что именно?

— Черный зонт…

— Черный зонт! — дружно вскрикнули Кубусь и Гипця. И сразу Ленивец стал для них самой важной в мире персоной. Взбудораженные, с покрасневшими от волнения лицами, они подскочили к нему и закидали вопросами:

— Что за черный зонт? Отвечай! Где ты его нашел? Ленивец загадочно усмехнулся.

— Тише, а то забуду. Ты ведь говорил мне про черный зонт и вообще, чтобы я поглядывал.

— Говорил, и что из этого?

— Ничего. Только вчера вечером я пошел подзаправиться дикой черешней.

— Куда?

— В сад пани Баумановой.

— И что? И что?

Ленивец продолжал говорить тем же равнодушно-спокойным тоном:

— И страшно объелся, как и сегодня. Говорю вам, не черешня, а мед!

— Очень нужна мне твоя черешня! — горячился Кубусь. — Говори про зонт!

— Ну, а когда налопался, почувствовал себя плохо и прилег в кустах под стенкой…

— Ленивец, я сейчас тебе врежу! — не выдержал Кубусь.

— И не знаю, как все случилось, но сверху упал зонт.

— Откуда сверху?

— Кажется, из окна.

— Знаю! — обрадованно вскричала Гипця, хлопая в ладоши. — Теперь наконец все ясно! Это Усик выбросил зонт в окно!

— Конечно! — с восторженно-изумленным видом произнес Кубусь. — А мы не могли додуматься, как он вынес из комнаты зонт!

— Вот так номер! — не могла успокоиться Гипця. — Ленивец, ты самый замечательный друг на свете.

— Ты мировой парень! — Кубусь похлопал Ленивца по плечу. — Но где же зонт?

Ленивец поморгал рыжими ресницами,

— Как где? Я же сказал, что в водосточной трубе.

— Тогда бегом!

— Подожди, может, досмотрим матч? — захныкал Ленивец.

Кубусь ухватил его за одну руку, Гипця за другую, и они потащили Ленивца за собой. Сначала он сопротивлялся, потом постепенно разошелся, и они побежали. Когда добрались до сломанной водосточной трубы, Ленивец просунул в нее руку.

— Есть! Есть! — вскричали все трое как по команде.

На этот раз все прошло без сучка и задоринки. Ленивец вытащил из проржавевшей трубы старый черный зонт с серебряной ручкой! Все зачарованно рассматривали незатейливую вещь. Взяв зонт из рук Ленивца, Кубусь с благоговейным трепетом осторожно раскрыл его. Скрипнули старые металлические спицы, зашелестел слежавшийся шелк, пахнуло застарелой пылью, и громадный купол зонта медленно развернулся.

— Все сходится, это тот самый, настоящий, — торжествуя произнес Кубусь. — Смотрите, вот две дырочки, оставленные мышами. Это точно он.

— А что, есть еще и другой? — озабоченно проронила Гипця.

— Есть, — подтвердил Кубусь, — только я не могу о нем говорить.

Они долго разглядывали зонт, вертели его в руках и так и сяк, присматривались к спицам снизу, ощупывали серебряную ручку и никак не могли понять, почему такой обычный с виду зонт считают весьма ценным.

— И что вам даст этот зонт? — заспанным голосом спросил Ленивец.

— Может, будем на нем летать, — весело засмеялась Гипця, подняв зонт над головой.

— Э-э… — скривился Ленивец. — В общем, мура все это…

— Можешь говорить что хочешь, — с обидой произнес Кубусь, — но это действительно фантастический зонт.