– Я тоже, – созналась Дженна.

– Я умею, – заявил Карум.

– В Халле плавать нельзя, хотя всех наших девочек смолоду учат переходить ее в спокойных местах. Тропка хоть и крутая, но торная. Наши часовые проходят по ней каждый день, а больше никто о ней не знает. Как спуститесь к реке, идите по течению, пока не придете к березовой роще. Там поверните на восток и за день доберетесь до Приюта Бертрама.

– Это и есть мое убежище, – добавил Карум.

– Будет ли он там в безопасности? – спросила Дженна.

– Бертрам – это великий святой их веры, воин, отказавшийся воевать. Гаруны никогда не нарушают его святилищ. Они странные люди, и боги у них кровавые, но при всем том они честны. Но женщин в эти святилища не допускают – придется вам оставить его там и продолжать свое странствие. Тяжек будет для вас этот год, если он так начинается.

– Теперь у нас есть великая цель, – сказала Пинта. Дженна тронула себя за грудь там, где шуршал пергамент, но промолчала.

– А как насчет еды? – спросил Карум.

– Найдете все, что нужно, в лесу. Нет времени собирать вам что-то в дорогу, кроме вот этого. – Калилла подняла с пола три винных меха. – И еще я нашла для вас немного хлеба с козьим сыром. – Она достала из глубокого кармана кожаный сверток и вручила Каруму. – Идти вам всего один день, не успеете проголодаться. Ну а если уж…

– Знаем, – сказал Карум. – Орехи, грибы и коренья. Только ягоды брать нельзя.

– Вот и ладно, – нехотя улыбнулась Калилла. – Стало быть, нужды у вас ни в чем не будет. – Она открыла дверь. – Да благословит Альта ваши руки и ноги.

Девочки, кивнув, выскользнули наружу, но Карум задержался и произнес громким шепотом:

– Пусть смотрят на тебя глаза Темного Морги, и пусть его плавники пенят воду у тебя за спиной.

Калилла опешила.

– Так прощаются морганиане. Они живут на южном побережье Континента и едят только то, что находят на берегу в час отлива. Странные люди и питаются невесть чем, однако честные! – И Карум последовал за девочками, успев услышать короткий, лающий смех Калиллы.

Тропа начиналась от самой двери. Справа на отвесном утесе высился хейм, слева такой же отвесный обрыв падал к Халле. Путники шли осторожно, прислушиваясь к сердитому рокоту реки далеко внизу.

Пинта поскользнулась на осыпи и шлепнулась наземь, подвернув запястье, но тут же встала и отряхнулась, несмотря на боль.

Шум реки заглушил шорох маленького обвала.

Когда они миновали стену хейма, тропа чуть расширилась, хотя справа по-прежнему тянулась скала в половину человеческого роста. Потом стежка резко вильнула вправо, и показалась кривая ель, нависшая над ней. Корни вцепились в утес, как скрюченные пальцы, а ветви заслоняли дорогу впереди.

– Снизу полезем или сверху? – спросила Дженна.

– Снизу, – решила Пинта. – Места хватит.

Отстегнув свой меч, Пинта просунула его под дерево и последовала за ним, ползя на животе. Следом пролезла Дженна, за ними Карум, державший в руке сверток с едой. Он хотел встать, но Пинта предостерегающе выбросила руку.

– Тихо. Погодите. Я что-то слышу.

– Это только река, – сказал Карум.

– Я тоже слышу, – шепнула Дженна. – Ш-ш! – Она обнажила меч, на солнце вспыхнувший ярким огнем.

– Наверное, это часовые хейма, – прошептал в ответ Карум. – Калилла сказала, что больше эту тропу никто не знает. – Он встал и начал отряхиваться.

– Спрячься за меня, – тихо сказала Пинта.

– Я и так прячусь. Я прячусь за вас все… – Но тут раздался тихий свист, и стрела, пролетев мимо его плеча, вонзилась в дерево.

– Вон они! – послышался голос. – Еще трое Альтиных сук.

– Это не часовые, – сказал Карум. – Это…

Другая стрела, зацепив его рубашку, пригвоздила его к дереву.

– Проклятие! – вскричал юноша и отскочил, порвав рубашку.

– Назад! – завопила Пинта, толкнув Карума к дереву и чуть не сбросив его при этом с утеса. Он пролез под кривым стволом, обернулся и увидел руку Пинты с мечом – сама она застряла по ту сторону. Карум, остерегаясь меча, подтянул Пинту к себе – она была на удивление тяжелая, и он увидел обломанную стрелу, торчащую у нее из спины.

– Пинта! – крикнул Карум. Она не отвечала. Он взял ее меч и стал над ней.

Под дерево просунулась еще чья-то рука с мечом. Карум хотел уже ударить, но вовремя понял, что это рука Дженны. Она пролезла к ним.

– Пинта ранена! – крикнул ей Карум. – У нее стрела под левой лопаткой.

– Волосы Альты! – Дженна склонилась над Пинтой. – Насколько это опасно?

– Не знаю. Но она не шевелится.

– Пинта, Пинта, скажи что-нибудь, – взмолилась Дженна.

Пинта застонала.

– Ей нужно дать воды, – сказал Карум. – И вынуть стрелу. И…

– Надо отнести ее обратно в хейм.

– Я понесу. Она не тяжелая.

– Хорошо, неси. Я вас прикрою.

– Неси лучше ты – а я прикрою вас.

– Я лучше владею мечом.

– А я, по-твоему, лучше бегаю?

– Ну к чему этот спор? – воскликнула Дженна.

– Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

– Тропка узкая, и дерево мне поможет. Забирай Пинту. Скорее. Если она умрет, я никогда тебе не прощу.

Карум взвалил Пинту на спину. Она вскрикнула только раз и затихла. Слыша мужские голоса по ту сторону дерева, он пустился назад по тропе так быстро, как только мог. Пинта с каждым шагом казалась все тяжелее, но он не замедлял бега. Мелкие камни сыпались в пропасть у него из-под ног. Карум добежал до двери хейма и принялся молотить в нее кулаками. В глазок кто-то выглянул, и дверь приоткрылась. Карум со своей ношей ввалился внутрь.

Кто-то взял у него Пинту, и он увидел, что дверь за ним закрылась.

– Там Дженна, – закричал он. – Откройте дверь. Никто не двинулся с места, и Карум бросился к двери сам, но она была заперта.

– Да откройте же!

Калилла отперла замок, и Дженна упала в объятия Карума, волоча за собой меч и сжимая в левой руке какой-то окровавленный предмет.

– Я не знаю… – заговорила она, с трудом переводя дух, – не знаю, та ли это рука, что пустила стрелу в спину Пинты, но дочерям Альты эта рука больше зла не причинит. – И она с безумным взором швырнула свою ношу на пол. – Он сдуру сунул ее под дерево, когда пытался пролезть.

Калилла пихнула руку сапогом.

– Не так уж и сдуру. Он мог бы и голову сунуть вперед!

Рука, поросшая темным волосом, со скрюченными пальцами, казалась трупом какого-то отдельного живого существа. На среднем пальце был перстень с большой буквой К. Карум ошеломленно посмотрел на Дженну.

– Да ведь это кольцо Быка, Дженна, и на нем эмблема Каласа. Мне частенько доставалось от этой руки – ведь Бык был моим учителем фехтования, пока не ушел к своим братьям, служившим Каласу. Понимаешь ли ты, что это значит? Гончая и Бык уже склонились перед тобой. Гончая и Бык. Мать Альта права, и пророчество не лжет. Ты и, правда, Белое Дитя – Анна.

Женщины начали перешептываться, но Дженна, не слыша ничего, опустилась на колени рядом с Пинтой. Коренастая, с проседью в волосах лекарка, озабоченно наморщив лоб, уже осматривала рану.

– Глубоко вошла, – сказала она, ни к кому не обращаясь. – И место плохое – рядом с сердцем.

– Она умрет? – дрогнувшим голосом спросила Дженна. Лекарка подняла глаза, словно удивившись, что рядом кто-то есть.

– Не могу сказать, наверное. Я должна забрать ее к себе наверх и промыть рану, а потом удалить стрелу. Только тогда что-то прояснится.

Пинта со стоном закашлялась и хотела сесть, но лекарка ласково, однако твердо удержала ее.

– Глупости говоришь, Дженна, – хрипло прошептала Пинта. – Как я могу умереть? Ты ж пропадешь без своей тени. – Ее глаза закатились, и она умолкла.

– Умерла? – вскрикнула Дженна.

– Нет, только чувств лишилась. Так природа облегчает наши страдания. Надо отнести ее наверх, и чтобы никто рядом с ней не толокся. Поверь мне, дитя, – сейчас ты ничем не сможешь ей помочь.

По знаку лекарки три молодые женщины подняли Пинту и унесли. Лекарка кивнула на руку, которая так и валялась на полу.