— Новые Дельфы, как и древнейшие, перенесенные с Балкан, — это государство традиций, — произнес таможенник, и вдруг его глаза вылезли из орбит от ужаса. Пол под нами начал падать, пространство за перегородками огласилось ревом материи хаоса, таможенник и Да-Плютен исчезли, я с бешеной скоростью понесся неизвестно куда, пол подо мной проваливался, все вокруг горело, впереди показались силуэты трех людей-волчков…

Очнулся я в клокомобиле. Клокомобиль остановился у гигантских зданий, похожих на египетские пирамиды. Далее движение транспорта, подобного нашему, было разрешено, но мы решили пойти пешком, чтобы лучше рассмотреть Дельфы. На небе сияли четыре солнца. Переведя взгляд на Нетуда-плютена… Нетуда… Не-ту-да-плю-е-ва (!), Нетудаплюева, я увидел нечто непонятное: он был одет в греческий плащ. Такие же плащи были на мне и проводнике. Проводнике, а не таможеннике! Изменились даже мои мысли! Недавнее прошлое напоминало позавчерашний сон.

Мне были знакомы самые разные непространственные фокусы, а потому происшедшая перемена декораций почти не удивляла. По крайней мере, я предполагал возможность такого.

Спрашивать, является ли то или другое здание макетом, уже не было желания. Отсутствие на многих постройках окон, необычное их расположение ни о чем не говорило. Одно и те же сооружение могло напоминать и постэманационизм, и Золотой век и быть чем-то самобытным, и постоянно меняющимся… Еще живы устарелые эффекты спираноголографии!

В стороне стояло очень странное здание, совершенно ни на что не похожее. У него были купола и какие-то крестовины вверху… Здание и вход в него охраняли огромные черные псы в лиловых натуловищниках. Я остановился и застыл, как вкопанный. Это вЗденье словно бы мерцало, казалось чем-то приснившимся, нереальным, нарисованным. На стенах здания были картины. Чаще всего на них красовался человек с крестовиной в руках и светящейся «тарелкой» расфокусированности вокруг головы…

На одной из стен была изображена молодка в скафандре оптической сдвинутости, младенец в ее руках, похожий на князька, крепко держал игрушечную крестовину… Каким косоглазием и какой близорукостью надо было обладать художнику-индуктору, чтобы выплеснуть в мир все эти ореолы, нимбы, блестки!

— Что это? — спросил я.

— Памятник врагам Золотого века. Я никогда не спрашивал, как такое чудище попало на планету Земля, — ответил проводник. — Можно представить, что нас еще в древности могли уничтожить варвары. Это здание — фетиш варваров. Например, если бы Александр Великий не дожил до своих 97 лет, а пробыл в этом мире гораздо меньше, он, возможно, и не успел бы выжечь дотла враждебные цивилизации земли…

Нетудаплюев слушал все это с видом сомнения. Я взглянул на небо: там сияли четыре солнца, четвертое на значительном расстоянии от остальных. Как мне было известно в прежней жизни, Дельфы владели двумя искусственными солнцами, а Александр Великий дожил до 83 лет… Перед моими глазами встали светящиеся волчки, и я понял, что изменилась не только история, но и мои мысли, память…

Странное здание-памятник ясно говорило, что Дельфы сообщаются с дивергентными вселенными. Вероятно, именно по ним высчитывают будущее. Передо мной всплыла догадка о том, что есть вселенные, в которых не было и никогда не будет настоящих Дельф, и такие, в которых нет и никогда не будет человечества. И все это — иллюзия, иллюзия, пузыри, всплывающие над бездной, которая также есть сновидение сновидений…

Сам я только что несколько раз пересек границы вселенных, Дельфы «тех» вселенных меня почему-то не приняли, но при переходах изменился и я… Даже Нетудаплюев — вовсе не тот Нетудаплюев.

По дороге мы не встретили никаких заведений, напоминающих о быте. Только раз я видел витрину, заставленную странными предметами, наподобие поросших металлическими перьями камертонов, но, возможно, и она имела некое музейно-культовое значение. Нам не попалось ни одного клокомобиля. Прохожие были редки, среди них ни одной женщины.

Проводник заявил, что женщины в Дельфах составляют треть жителей. Это или жрицы, или духовные гетеры, или просто монстромузы, хотя пол последних расфокусирован подобно тарелке нимба.

И в первый день пребывания в Дельфах, и впоследствии Озова не покидала мысль, что все видимое — лишь малая часть, а главное скрыто, хотя и рядом. Где-то рядом впадают в прострацию пифии, где-то близко источники с подземным дурманом — остатки пифонов, тифонов, дельфиниумов…

Но всё — сказки, пережитки первобытных мечтаний, воплощения в подземелье стремящихся мыслей… Даже исполненная ужасной красоты, ужасной, без всякого прибавления ложной степени, статуя Аполлуса не имела никакого сходства с человеческим обликом. Да и статуя ли она? Это — глыба переливающихся цветов, это метаплазменный кисель, разметавшийся в воздухе, готовый схватить, убить, уничтожить, обратить в гармонию сфер, превратить бытие в ее струны.

Трое продолжали двигаться. Проводник указал здание, в котором Ару и Нетудаплюеву предстояло служение Дельфам. Фиолетовый тороид надвигался с небес; из него, как змея, выползала многовитковость фасада, вверх уходили, в улитку закручивались блестящие стены, не было окон, подъездов, ворот, водоскатов, швов, соединений, разъемов. На что-то похоже. О! Эта лиловость подобна громаде той черноты, что обнимала корпус Сентра НГ.

— Городу не страшна возможность самоуничтожения, — оценивающе произнес Нетудаплюев.

Наконец проводник указал прибывшим их жилища, — площадки остекленелой земли… Гид уверял, что это дома со входами прямо в тороид. Ближайшей была площадка Ара Озова. Подойдя к ней, Ар увидел выступы, сходные с гигавольтными изоляторами.

— Принцип действия — тот же, что и у Башни грома, — пояснил проводник.

Как бы в подтверждение сказанного площадка закипела, забурлила. Из пены вырвались огненные языки и, уйдя, оставили нежное, раскаленное докрасна и слегка просвечивающее устройство, состоящее из множества блоков, соединенных извивающимися, вибрирующими трубками. Устройство постоянно менялось, дышало, что-то перекачивало внутри себя. За какую-то минуту оно ка- тастрофически выросло в размерах.

Послышалось шипение, и всё объялось тихим взрывом. Пляска прекратилась, из сиреневого чада выступило здание дачного вида, с всевозможными мелкими деталями, характерными для дельфийской архитектуры. Хотя оно и стояло на изрядном расстоянии от других огромных зданий, диссонанс был явным. Проводник остался недоволен.

Вновь раздалось шипение, строение исчезло, появилась площадка, и после огненной пляски одновременно с прежним сооружением, как из-под земли, выросли большие папортникоподобные деревья с красными стволами.

Только теперь Озов увидел, что от горизонта до горизонта под четырьмя солнцами на пустынных пространствах между дворцами и храмами голубели точно такие же оазисы, как и только что возникший.

Нетудаплюев и проводник удалились. Озов отправился осматривать свое владение, и ему показалось, что он вступает на неизвестный необитаемый остров. Топча газон, на котором, увы, — не было и намека на тропу, Ар подошел к постройке. Всматриваться было бесполезно: дверей не существовало, или в Дельфах принято ходить через стены? Бесполезной оказалась и попытка найти запасной вход: попробуйте обойдите этот домик вокруг: он поворачивается, как избушка на курьих ножках, вежливо подставляя вам свое лицо — фасад. Ар заметил, что здание не только поворачивается в такт его перемещениям, но и заметно меняется сообразно движению его зрачков.

Всё это было довольно комично, но веселиться мешало лёгкое головокружение от созерцания слишком пластичных стен. Озов попробовал ощупать стену — не ощутил ничего твердого и непонятно как оказался внутри. Он не успел произнести про себя никаких ласковых слов в адрес проводника, обомлев от резкой перемены обстановки, — в его голове зазвучал серый блюз, и представилась безвозвратно пропавшая "Памятка отъезжающим в Дельфы.