Увидев это, Верзила неодобрительно щелкнул языком. Они со Счастливчиком преодолели трещину, едва заметно увеличив шаг.

Спустя четверть мили Майндс неожиданно сказал:

— Можно увидеть отсюда, мы как раз вовремя.

Он остановился, наклонился вперед, замахал руками, восстанавливая равновесие. Верзила и Старр остановились с небольшим подскоком, разбросав немного камней.

Майндс выключил свой фонарь и указал куда-то рукой. Дэвид и Верзила тоже выключили фонари и увидели в темноте, там, куда указывал Майндс, белое пятно неправильной формы.

Яркое пятно, ярче любого рассвета на Земле.

— Отсюда лучше всего смотреть, — сказал Майндс. — Это вершина Черно-Белых гор.

— Они так называются? — спросил Верзила.

— Да. Видите почему? Горы находятся вблизи ночной стороны терминатора — это граница между темной и солнечной сторонами.

— Я это знаю, — негодующе сказал Верзила. — Вы думаете, я невежда?

— Просто объясняю. Есть небольшой район вокруг Северного полюса и другой — вокруг Южного, тут терминатор почти не сдвигается при вращении Меркурия вокруг Солнца. Ближе к экватору терминатор перемещается за сорок четыре дня на семьсот миль в одном направлении, потом в следующие сорок четыре дня назад на семьсот миль. Тут он передвигается всего на полмили, поэтому здесь подходящее место для обсерватории. Тут Солнце и звезды остаются на месте. Черно-Белые горы так расположены, что освещаются только наполовину. Когда Солнце уходит, свет ползет по их склонам вверх.

— А теперь, — прервал его Старр, — освещена только вершина.

— На один-два фута, да и это скоро исчезнет. Один-два земных дня будет темно, потом свет снова появится.

Пока он это говорил, белое пятно уменьшилось, превратилось в точку, горящую, как яркая звезда.

Трое людей ждали.

— Отведите взгляд, — посоветовал Майндс, — чтобы глаза привыкли к темноте.

Через несколько долгих минут он сказал:

— Хорошо, посмотрите снова.

Счастливчик и Верзила послушались и в первое мгновение ничего не увидели.

А потом ландшафт будто залило кровью. Часть его во всяком случае. Сначала появилось ощущение красноты. Потом стало возможно разглядеть вздымающиеся ввысь горы. Вершины казались ярко-красными, краснота сгущалась, темнела и постепенно внизу переходила в черноту.

— Что это? — спросил Верзила.

— Солнце только что село так низко, — ответил Майндс, — что над горизонтом видны только корона и протуберанцы. Протуберанцы — это потоки водорода, которые на тысячи миль поднимаются над поверхностью Солнца; они ярко-красного цвета. Они всегда присутствуют, но обычно не видны из-за Солнца.

Старр снова кивнул. С Земли протуберанцы можно видеть только во время полного затмения и при помощи специальных инструментов — из-за атмосферы.

— Вот это, — негромко добавил Майндс, — и называют «красным призраком Солнца».

— Значит, два призрака, — неожиданно сказал Дэвид, — белый и красный. Из-за них вы носите бластер, Майндс?

Майндс вскрикнул:

— Что? О чем вы говорите?

— Я говорю, — сказал Счастливчик, — что пора рассказать, зачем на самом деле вы привели нас сюда. Конечно, не для того, чтобы разглядывать виды. Я уверен, на пустой, лишенной жизни планете вы не стали бы носить с собой бластер.

Майндс ответил не сразу. А сказал он следующее:

— Вы ведь Дэвид Старр?

— Да, — терпеливо ответил Дэвид.

— Вы член Совета Науки. Вас называют Счастливчик Старр.

Члены Совета Науки избегают всеобщей известности, и поэтому Старр с большой неохотой подтвердил:

— Вы правы.

— Значит, я не ошибся. Вы один из главных следователей и явились расследовать проект «Свет».

Счастливчик сжал губы, отчего они стали тоньше. Он предпочел бы, чтобы его узнавали не так легко.

— Может, и так, а может, нет. Зачем вы привели меня сюда?

— Я знаю, что это так, — Майндс тяжело дышал, — и привел вас сюда, чтобы сказать правду, прежде чем вас опутают ложью.

— Относительно чего?

— Относительно неудач, которые преследуют… как я ненавижу это слово… неудач проекта «Свет».

— Но вы могли мне сказать это в Куполе. Почему же здесь?

— По двум причинам, — ответил инженер. Он продолжал дышать часто и тяжело. — Во-первых, все считают, что это моя вина. Думают, что я не могу осуществить проект, зря трачу деньги налогоплательщиков. Я хотел увести вас от них. Понятно? Хотел, чтобы вы сначала выслушали меня.

— Почему они считают, что вы виноваты?

— Потому что я слишком молод.

— Сколько же вам лет?

— Двадцать два.

Старр, сам ненамного старше, спросил:

— А вторая причина?

— Хотел, чтобы вы почувствовали Меркурий, пропитались… — Он смолк.

Высокий и прямой, в защитном костюме, Дэвид стоял на запретной поверхности Меркурия, металл костюма уловил и отра-зил молочный свет короны — «белый призрак Солнца».

Старр сказал:

— Хорошо, Майндс, предположим, я принимаю ваше утверждение, что вы не виноваты в неудачах проекта. Тогда кто же виноват?

Сначала голос инженера был еле слышен. Постепенно стали понятны слова:

— Не знаю… во всяком случае…

— Я вас не понимаю, — сказал Счастливчик.

— Послушайте, — в отчаянии заговорил Майндс, — я сам вел расследование. Неоднократно днем и ночью старался найти виновного. Следил за всеми. Отмечал время, когда происходили происшествия, разрывы кабеля, когда разбивались конверсионные пластины. И я уверен в одном…

— В чем именно?

— Никто в Куполе непосредственно в этом не виноват. Никто. У нас здесь около пятидесяти человек, точнее, пятьдесят два, и во время последних шести происшествий я смог установить положение всех их. Никто не приближался к месту происшествий. — Голос его стал пронзительным.

Дэвид спросил:

— Тогда кто же виноват в происшествиях? Меркуротрясения? Воздействие Солнца?

— Призраки! — дико воскликнул инженер, размахивая руками. — Есть белый призрак и красный призрак. Вы их сами видели. Но есть и двуногие призраки. Я их видел, но разве кто-нибудь мне верит? — Он говорил почти бессвязно. — Говорю вам… говорю вам…

Верзила сказал:

— Призраки! Вы спятили?

И Майндс закричал:

— Вы мне тоже не верите! Но я докажу. Я пристрелю призрака. Пристрелю дураков, которые мне не верят! Всех пристрелю! Всех!

С диким хохотом он вытащил бластер и с лихорадочной поспешностью, прежде чем Верзила смог остановить его, направил на Дэвида и нажал курок. Невидимое разрушительное поле устремилось вперед…

Счастливчику пришел бы конец, если бы он и Майндс находились на Земле.

Он не упустил нарастающее безумие в голосе Майндса. Он ждал какого-то срыва. Но никак не ожидал прямого нападения с бластером.

Когда рука Майндса двинулась к рукояти бластера, Дэвид отпрыгнул в сторону. На Земле все равно было бы слишком поздно.

На Меркурии, однако, дела обстоят по-другому. Сила тяжести Меркурия равна двум пятым земной, и напрягшиеся мышцы молодого человека швырнули его легкое тело (даже включая костюм) далеко в сторону. Майндс, непривычный к низкой силе тяжести, пошатнулся, поворачиваясь, чтобы следовать стволом бластера за движением Старра.

Поэтому луч бластера ударил в поверхность в нескольких дюймах от Счастливчика. И вырыл в жесткой скале дыру в фут глубиной.

Прежде чем Майндс выпрямился и выстрелил вторично, Верзила в длинном низком броске достал его, двигаясь с врожденной привычкой к слабому марсианскому тяготению.

Майндс упал. Он закричал без слов, потом замолк, то ли потерял сознание, то ли его приступ безумия кончился.

Верзила не поверил ни в то, ни в другое.

— Он притворяется! — страстно воскликнул он. — Подонок притворяется мертвым. — Он вырвал бластер у несопротивлявшегося инженера и направил ему в голову.

Дэвид резко сказал:

— Ни в коем случае, Верзила!

Верзила колебался.

— Он пытался тебя убить, Счастливчик.