Рукопожатия не было. После того, как Сатт занял свое место, Мэллоу предложил ему сигару и сказал:
– Не возражаете, если Джаэль останется? Он искренне желает компромисса. Если страсти разгорятся, он может сыграть примиряющую роль.
Сатт пожал плечами.
– Компромисс будет для вас хорошим исходом. В свое время я, при других обстоятельствах, просил вас назвать свои условия. Я полагаю, что положение теперь обратное.
– Вы полагаете правильно.
– Мои условия таковы. Вы должны, бросив вашу дурацкую политику экономического подкупа и торговли всякой дребеденью, вернуться к испытанной внешней политике наших отцов.
– Вы имеете в виду завоевание путем миссионерства?
– Вот именно.
– И никаких компромиссов помимо этого?
– Никаких.
– Н-да… – Мэллоу медленно разжег сигару и затянулся так, что ее кончик ярко вспыхнул. – Во времена Хардина, когда завоевание путем миссионерства было делом новым и радикальным, подобные вам люди противились ему. Теперь оно испытано, проверено, освящено – и поэтому Джорейн Сатт находит его хорошим. Но скажите-ка мне, как бы вы вытащили нас из нашей теперешней заварухи?
– Вашей теперешней заварухи. Я к ней не имею отношения.
– Считайте вопрос соответственно измененным.
– Явно необходимо мощное наступление. Патовая ситуация, которой вы вроде бы удовлетворены, фатальна. Она является признанием в слабости для всех миров Периферии, где больше всего ценится внешнее проявление силы, и немало стервятников оттуда присоединится к натиску, чтобы урвать свою долю от трупа. Вы обязаны это понимать. Вы же родом со Смирно, разве нет?
Мэллоу пропустил мимо ушей смысл этого замечания. Он сказал:
– Ну а если вы и побьете Корелл, как насчет Империи? Вот настоящий враг.
Тонкая улыбка Сатта подтянула уголки его рта.
– О нет, ваши записки о визите на Сивенну содержали всю полноту информации. Да, вице-король Норманнского Сектора заинтересован в разжигании раздоров на Периферии к своей личной выгоде, но только косвенно. Он не собирается всем рисковать, организовав экспедицию на край Галактики, имея пятьдесят враждебных соседей и Императора, против которого можно бунтовать. Я излагаю ваши собственные слова.
– Он очень даже может это сделать, Сатт, если решит, что мы достаточно сильны, чтобы стать опасными. А он может так решить, если мы уничтожим Корелл лобовой атакой. Мы должны действовать значительно более тонко.
– Например?
Мэллоу откинулся назад.
– Сатт, я даю вам шанс. Я в вас не нуждаюсь, но я могу вас использовать. Поэтому я расскажу вам, ради чего все это делается, а затем вы можете либо присоединиться ко мне и получить место в коалиционном кабинете, либо играть роль мученика и гнить в каталажке.
– Вы уже как-то раз пробовали этот последний трюк.
– Но не всерьез, Сатт. Нужное время настало только сейчас. Теперь слушайте, – глаза Мэллоу прищурились. – Когда я в тот раз высадился на Корелле, – начал он, – я подкупил Коммдора всякими безделушками и штучками, составляющими обычный набор купца. Вначале это предназначалось лишь для того, чтобы проникнуть на сталелитейный завод. Дальнейших планов у меня не было, но в этом-то я преуспел. Я добился, чего хотел. Но лишь после моего визита в Империю я впервые осознал, в какое оружие я могу превратить торговлю. Мы встретились с Селдоновским кризисом, Сатт, а Селдоновские кризисы разрешаются не личностями, а историческими силами. Когда Хари Селдон планировал наш будущий исторический путь, он рассчитывал не на блестящих героев, а на широкие шаги экономики и социологии. Поэтому разрешение разнообразных кризисов должно достигаться теми силами, которые окажутся доступными нам в надлежащее время. В данном случае это – торговля!
Сатт скептически приподнял бровь и, воспользовавшись паузой, заявил:
– Я надеюсь, что интеллект мой не ниже нормального, но дело в том, что ваша лекция расплывчата и не очень-то понятна.
– Сейчас вы все поймете, – заметил Мэллоу. – Учтите, что до сих пор мощь торговли недооценивалась. Считалось, что она ставит под наш контроль жречество и только благодаря этому становится мощным оружием. Это не так, и говоря подобным образом, я вношу свой вклад в Галактическую ситуацию. Торговля без жрецов! Только торговля! Она сама по себе достаточно сильна. Посмотрим проще и конкретнее. Корелл сейчас воюет с нами. Следовательно, наша торговля с ним прекратилась. Но, – обратите внимание, я дополнительно упрощаю эту проблему – за истекшие три года они развивали экономику, все более и более опираясь на ту атомную технику, которую поставляли им мы, и которую лишь мы можем продолжать поставлять. Что же, по-вашему, произойдет, как только начнут истощаться крошечные атомные генераторы, и все эти штучки одна за другой станут выходить из строя? Сперва поломаются маленькие принадлежности домашнего хозяйства. Когда столь ненавистный вам пат продлится полгода, у домохозяек перестанут работать атомные ножи. Испортятся печки. Откажут стиральные машины. Контроль температуры и влажности в домах выключится как раз в жаркий летний день. Что произойдет?
Он остановился, ожидая ответа, и Сатт мягко сказал:
– Ничего. Во время войны люди выносят и не такое.
– Верно, выносят. Они в бессчетных количествах посылают своих сыновей погибать ужасной смертью на разбитых звездолетах. Они выдерживают вражеские бомбардировки, а это означает, что им приходится жить на заплесневелом хлебе и дрянной воде в пещерах глубиной в полмили. Но очень трудно переносить всякие мелочи, когда отсутствует патриотический подъем и грозящая опасность. Поэтому этот пат необходим. Не будет жертв, не будет бомбардировок, не будет сражений. Просто будут ножи, которые не режут, печи, которые не пекут, дома, замерзающие в зиму. Это будет раздражать, и люди начнут роптать.
Сатт произнес медленно, с изумлением:
– И вы, мой милый, на этом основываете ваши надежды? Чего вы ожидаете? Мятежа домохозяек? Крестьянской войны? Внезапного восстания мясников и бакалейщиков, которые, размахивая топорами и хлебными ножами, будут кричать: "Верните нам наши Автоматические Супер-Чистые Атомные Стиральные Машины"?
– Нет, сударь, – нетерпеливо воскликнул Мэллоу. – Отнюдь. Я ожидаю, однако, появления общего фона ропота и неудовольствия, который позднее будет использован более важными фигурами.
– Кто же эти более важные фигуры?
– Фабриканты, владельцы заводов, промышленники Корелла. По истечении двух лет пата одна за другой начнут отказывать машины на фабриках. Те виды индустрии, которые мы оснастили до последнего винтика нашими новыми атомными устройствами, совершенно неожиданно окажутся разрушенными. Владельцы тяжелой индустрии обнаружат, что они в полном составе и в один миг превратились во владельцев неработающего лома.
– Фабрики неплохо работали и до того, как вы туда заявились, Мэллоу.
– Да, Сатт, это было так – но на уровне одной двадцатой нынешних доходов, даже если не учитывать стоимость переоборудования фабрик в их первичное, доатомное состояние. Когда все промышленники, финансисты и обыватели будут против, долго ли продержится Коммдор?
– Сколько ему будет угодно – как только он сообразит заказать новые атомные генераторы в Империи.
И тут Мэллоу весело расхохотался.
– Вы ошиблись, Сатт, ошиблись так же серьезно, как и сам Коммдор. Вы все упустили из виду и ничего не поняли. Империя ничего не может возместить. Империя всегда была миром колоссальных ресурсов. Она мыслила в масштабах планет, звездных систем, целых секторов Галактики. Их генераторы – гигантские, под стать их масштабам.
Но мы – мы, наше маленькое Установление, наш единственный мир, почти без запаса металлов – вынуждены были трудиться при строжайшей экономии. Наши генераторы должны были быть размером с палец, поскольку мы могли выделять для них только такое количество металла. Мы должны были разработать новую технику и новые методы – ту технику и те методы, которым Империя следовать не в состоянии, потому что она выродилась до такой степени, что уже не способна проводить какие-либо, даже жизненно важные научные разработки.
