– Ну и молодец!
– Молодец-то я молодец! Вопрос не в этом! А в том, что наметил я сегодня вечером или завтра... не знаю, как получится, посетить кое-какое заведеньице. – Глаза Макса возбужденно заблестели.
– Ну и как ты думаешь организовать это дело? Да еще вечером? Когда все мы в сборе?! Не-е... Нереально!
– Ну пацаны! Ну давайте придумаем что-нибудь! Прикройте меня, что ли!
– Слушай, а почему вечером-то? Должно быть, такого рода предприятия работают круглосуточно.
– Точно! – Макс аж засиял от такой прекрасной идеи. – И чего-то это мне самому в голову не пришло?! Точно! А уйти днем гораздо проще. Что там у нас завтра по плану?
– Завтра? – Валера в напряжении наморщил лоб. – По-моему, девчонки говорили что-то про выставку цветов. Да! Точно! Они еще про семена спорили.
– А чего про них спорить-то?
– Ну, есть ли смысл покупать за границей или лучше приобретать в стране проживания.
– А какая разница?
– Ну вроде бы по принципу: где родился, там и пригодился... То есть растения, характерные для одной местности, плохо приживаются в другой. Или что-то в этом роде. Я особенно не вникал.
– Так пойдут они или нет? – заволновался Максим.
– Да поедут наверняка. Я даже не сомневаюсь. Тем более, там рядом какой-то уникальный фарфоровый завод, а при нем магазин. Так что до вечера они там застрянут – это точно!
– Ну все, пацаны! Тогда я в шоколаде!
– А куда пойдешь-то? Ты нам хоть приблизительно направление покажи.
– Да ладно... Зачем вам?
– Ну мало ли... Вдруг чего?
– Хорошо! А в принципе вы можете меня проводить. Сами заодно прогуляетесь. Там масса интересного в этом квартале: такие магазины классные, столько кассет, журналов, игрушек... Ну, для интима... У нас такой красоты нет. Так, жалкое подобие...
– А что, Гринь? Почему не пройтись? – заинтересовался Валера.
– Пошли! Я с удовольствием. В Москве как-то стесняюсь, хотя очень интересно, конечно... Но не решался зайти... А здесь за компанию... Может, правда, по паре кассет приобретем?
– Все, решено! Спасибо, ребята! Поддержали! – Максим находился в радостном предвкушении и не скрывал этого.
Однажды Марина, самая молодая и, как оказалось, самая строптивая из девушек, не выдержала... Во время прогулки внаглую перелезла через забор и бежать... Забор одолеть было делом далеко не простым. Но она готовилась. Причем совершенно одна. Никому из девчонок ничего не сказала, ни у кого помощи не просила. По крайней мере никто не признался в том, что был в курсе Маринкиных планов о побеге.
Она выбрала место, где куст рос близко к забору, дождалась дождя, взяла на прогулку зонтик и вышла гулять.
За ней не сразу кинулись. Во-первых, дождь искажал изображение на мониторе. А во-вторых, никто не ожидал подобной дерзости. Охрана просто обалдела от такого беспредела. Кеды, кусты, зонт – вот и все подручные или, вернее, подножные средства плюс наглость... Такого еще не было на вверенной охране территории.
Маринку, к сожалению, поймали. Хотя непонятно: к сожалению ли? Без паспорта, в незнакомой стране... Как бы она справилась? Небось попала бы в какой-нибудь дешевый притон. Здесь хоть комфорт, еда, уход, а там – за забором – какая жизнь?
У Маринки нашли деньги. Причем немало: что-то около семисот евро и пятисот долларов. Каким образом удалось ей собрать такую сумму, так и осталось загадкой. Администрация информацию не распространяла, а только усилила контроль и ужесточила правила проверки помещений. Получилось даже, что девчонки невольно обиделись на Марину: из-за нее такие неприятности у всех. Полный шмон, карательные меры и потеря тех небольших сумм, которые кое-кому все же удалось утаить.
А Маринке придумали очень хитрое наказание. Хитрое и жестокое.
Была в заведении особая комната... Предназначенная для взыскательных клиентов: с коваными кроватями, наручниками, масками и прочими аксессуарами для соответствующих игрищ.
Маринку бросили на кровать, приковав наручниками руки и ноги к ее спинкам. И оставили на два дня. При этом насильно кормили. Насильно, потому что давали есть то, что она ненавидела. А ненавидела Маринка бананы. В детстве она их то ли переела, то ли ими отравилась... Короче, сам вид бананов вызывал у нее отвращение, а запах неизменно провоцировал позыв на рвоту. За время пребывания девушек в притоне администрация досконально изучила гастрономические пристрастия своих подопечных.
В туалет не отпускали. Просто лежала она в собственной блевотине, моче и кале. Охранники, приходившие к ней, сами еле выдерживали процедуру кормления. Комната специально не проветривалась, белье, естественно, не менялось. Маринка просила воды, елозила по вонючей и грязной кровати в поисках удобного положения и с ужасом ждала нового приступа рвоты.
Других девчонок, в том числе и Жанну, периодически водили смотреть на эту «красоту» в качестве воспитательного приема: чтоб неповадно было.
Вот такое наказание. Или еще одна карательная мера практиковалась администрацией: в темную кладовку на три дня. Как однажды наказали другую девчонку Лору за отказ в групповом обслуживании клиента. Кладовочка была невелика – полтора метра на полтора. Без еды, без туалета. Только вода, темнота, безделье и ужас замкнутого пространства...
Тогда за Маринку все же кто-то из девчонок заступился, хотя все очень боялись... Причем боялись не то что высказаться, а даже своим внешним видом показать отношение к ситуации... А тут Валька – ну Валия по-местному – не выдержала:
– Дайте попить ей. Она же умереть может. Без воды человеку вообще нельзя. К тому же у нее рвота. Организм обезвожен...
Столь «объемный» текст на фоне всеобщего молчания плюс эмоционально окрашенная речь, видимо, подействовали...
Маринке кинули бутылку воды, но как она мучалась, чтобы исхитриться попить самостоятельно!.. Лучше было этого не видеть. Все мольбы к охранникам перестать кормить ее бананами или хотя бы поднести воду ко рту остались неуслышанными.
Когда на третий день Марьяну отпустили, с ней случилась истерика. Пригласили врача, сделали укол, предоставили личного психолога, который, видимо, был призван не для решения конкретных проблем девушки, а для того, чтобы уговорить ее подчиниться, успокоиться и терпеливо ждать. Чего ждать? Ну, вероятно того, что когда-нибудь это закончится. Когда? Ну, может, года через три-четыре, если администрация соберется менять состав. А если нет? Тогда есть смысл смириться... И даже найти плюсы. А что остается?
Такое наказание Маринку подкосило. Ей, конечно, выдали успокоительные препараты, но поначалу они мало помогали. Она то и дело вскрикивала во сне и несколько раз плакала во время работы. Клиенты стали жаловаться.
Администрация поняла, что перегнула палку с наказанием, и уже поползли по заведению слухи, что, может, Маринку выдворят «по болезни» и в этом, наверное, будет смысл. И вообще, девчонки, вот он – выход. Можно поприкидываться, «поболеть», тогда и нам повезет быть выкинутыми за пределы, а там, глядишь, и на родину отправят... Но нет... Ничего подобного не случилось. Постепенно таблетки сделали свое дело – Маринка-Марьяна пришла в себя. По крайне мере так казалось со стороны... Она продолжала работать, и все более-менее вошло в норму. Только в ее глазах поселилась какая-то затравленность... Казалось, она все время озирается, будто ждет удара хлыста... Но и это со временем уравновесилось...
Прошел уже год, как девчонки покинули родину.
В работе девушек иногда случалось затишье. Трудно даже сказать, с чем оно было связано. Видимо, в любом бизнесе есть сезонность. Где-то, в каком-то деле она ярко выражена. Например, в туризме. Лето и Новый год – подъем, осень и весна – затишье... Где-то – менее. Есть производства, практически не подверженные влиянию сезонов. Например, водка и хлеб. Хотя когда Жанна работала в большом супермаркете администратором зала, она замечала, что водку зимой берут чаще, а хлеб и хлебобулочные изделия почему-то более популярны летом.
