У Жанны, например, появились постоянные клиенты, которые четко застолбили себе определенные часы и дни и даже записывались чуть ли не на год вперед. У других девочек ситуация была подобная, но Жанна – или теперь Снежана – пользовалась повышенным спросом. Красота ее была все же необыкновенна – не столь броская, сколько глубокая, не столь яркая, сколько обаятельная своей мягкостью и очарованием... Она была чуть ли не самой востребованной из всех...

Между собой девчонки общались мало, изредка встречаясь то в столовой, то в бассейне. Ну и в постели, естественно, если клиент заказывал двоих одновременно. А так какое общение? Там работа...

В редкие свободные минуты Жанна подходила к окну, смотрела в небо и сложа руки на груди страстно шептала: «Мамочка! Дорогая моя! Прости меня, что я тебя покинула. Глупо, неразумно, необдуманно... Мамочка, выздоравливай, пожалуйста! И пожалуйста, жди меня! Я вернусь! Еще не знаю как, не представляю... Но вернусь обязательно!»

И она мысленно представляла себе картину возвращения: вот она спускается с трапа самолета, заходит в зал прилета, а навстречу с раскрытыми объятиями идут ее родители – мама, папа, и она падает им в руки, и обнимает их, и целует, и нет мига слаще, чем этот момент обретения друг друга...

...Или Жанна приезжает домой. Уже вечер. Она подходит к двери своей квартиры. Сердце колотится, и рука никак не поднимется, чтобы нажать на звонок... И тогда Жанна тихонько начинает стучать в дверь... Стучит и гладит ее, чуть ли не целует старую обивку своей старой двери своей старой квартиры... Дома родители. Они пьют чай, разговаривают... Потом слышат какие-то странные шорохи в коридоре. Вдвоем открывают дверь... Видят свою дочь... И она падает в их объятия. Целует их, обнимает, и нет мига слаще, чем этот момент обретения друг друга...

Когда случался отдых, Жанна выходила в сад. Правильнее было бы сказать – просто выходила из помещения, потому что ни садом, ни парком, ни улицей место прогулок назвать было нельзя. Территория особняка была не очень большая. Обнесенная высоким глухим забором, она не претендовала на статус эстетически приятной территории. Да, там были кустарники, редкие деревья, тропинки, клумбы, скамейки. Но поскольку изучен был каждый сантиметр этой местности, то никакого интереса хождение по дорожкам не представляло. И забор этот опостылевший... И камеры слежения по всему периметру... Все это, скорее, удручало, чем способствовало здоровому времяпрепровождению.

Да, на воздухе можно было поиграть в бадминтон или заняться аэробикой, что иногда и происходило, однако радости от этого девчонки не получали. Потому что даже прогулки, даже редчайшие минуты досуга были под присмотром.

И все же... Жанна бродила по идеально выложенным дорожкам, бросала взор на безупречно исполненный дизайн ландшафта и будто бы не видела ничего кругом. Перед глазами всплывало детство... Боже, каким счастливым оно было! Как беззаботно, весело и в любви жила маленькая Жаннуля, или Снежаночка, или Снежочек! Как запросто папа всегда соглашался на прогулку в Сокольники! Его никогда не нужно было упрашивать, уговаривать, задабривать чем-либо или что-то обещать взамен. Достаточно было сказать:

– Пап, а пойдем в субботу в парк? А?!

И он с улыбкой, не задумываясь, отвечал:

– В парк? Уж не в Сокольники ли?

– Ну да, пап! Да!

– Вдвоем? Или маму тоже возьмем?

– Маму? – на этом вопросе маленькая Жанна всегда задумывалась. С одной стороны, можно, конечно, и маму... Только... Тут Жанна начинала прикидывать, что мама вряд ли разрешит мороженое, тем более перед обедом, что будет бояться колеса обозрения и испортит им все впечатление от аттракциона, что не разрешит купить надувной шарик, потому что «сколько можно покупать эти дурацкие шары?».

– Нет, пап... – Она тянула отца за руку, призывая наклониться, и потом горячо шептала ему в ухо: – Пусть мама обед готовит! Мы же голодные придем. Кто нас накормит?

Папа смеялся и предлагал компромисс:

– Ладно! Мы с тобой до обеда в парк, а после обеда я маме обещал выход в кино. Посидишь у соседей пару часиков?

– Да! Да! – Жанна всегда была рада предложенному папой варианту. Все ее мечты радостно исполнялись: и прогулка с папой, и вкусный мамин обед, не то что в школе, и приятный вечер в компании соседей.

Тетя Лида и дядя Егор всегда с радостью принимали девочку у себя. Сначала садились пить чай. То с конфетами, то с баранками, то с вареньем. Пили долго, с разговорами, с шутками... Потом дядя Егор включал телевизор в ожидании последних новостей. И Жанна все время недоумевала: почему новости последние? Ведь и вчера были, и сегодня с утра, и сейчас вечером – и все последние? Они бесконечные какие-то эти новости, нескончаемые и даже иногда повторяющиеся. Почему же последние? И все объяснения взрослых никак не приближали ее к пониманию этого вопроса.

Короче, дядя Егор садился перед телевизором, а тетя Лида принималась учить Жанну. Это именно она научила девочку вышивать крестиком, пришивать пуговицы, кроить куклам платья и даже вязать. Благодаря тете Лиде Жанна была лучшей в классе по труду, и работы ее всегда занимали почетные места на школьных выставках.

А потом родители возвращались из кино, садились ужинать... И такое счастье тянулось бесконечно. Веселый папа, заботливая мама, милая нянюшка-соседка.

У Жанны всегда наворачивались слезы при воспоминании о детстве. Поэтому она не очень-то позволяла себе вспоминать. Эти мысли были и сладкими, и болезненными одновременно. Зато она неустанно думала о возможности вырваться... Строила планы, мечтала, составляла логически выверенные схемы то побега, то обмана администрации... Но в силу жесткости порядков, суровости охраны, отсутствия документов и денег планы ее выглядели не очень реальными.

Единственный путь получения помощи Жанна видела только извне. А извне – это лишь клиенты. Но никакого доверия ни к одному из них у Жанны не было. Любой вопрос, кажущийся невинным, мог быть донесен до сведения администрации, а там – на усмотрение руководства: либо строгое наказание, либо домашний арест. И неизвестно еще, что хуже...

Максим, Григорий и Валера были давними приятелями. Когда-то они вместе работали в одном из многочисленных НИИ программистами. Много воды с тех пор утекло, но сквозь годы пронесли они свои отношения, которые даже дружбой не назвать, скорее, приятельством. Изредка созванивались, еще реже виделись, но связь не теряли и пару-тройку раз в год обязательно выбирались куда-нибудь то мужской компанией, то с семьями.

На этот раз тремя машинами поехали прокатиться по Европе. Взяли жен, дорожные карты, наличные евро и – в отпуск. Всего-то две недели! Зато сколько впечатлений!

Женщины, как правило, больше по магазинам да по музеям, мужчины – дегустировать местное пиво и гурманствовать в ресторанах. Отвлекались, конечно, и на аквапарки, и на аттракционы, но в основном стремились сытно и вкусно поесть. В этом все трое мужчин были едины.

Сколько бы их жены ни зазывали на экскурсии, они, в основном отнекивались, а если уж соглашались, то явно скучали или даже засыпали под размеренный рассказ гида. Женам становилось неловко за своих мужей, но что поделаешь? Интересы у людей разнятся, и на отдыхе это всегда и сразу становится очевидным...

...Компания задержалась в Германии. Почему-то, не сговариваясь, решили, что дальше можно и не ехать. Здесь было то, что устроило всех одновременно: хорошая погода, обильная еда и масса приличных магазинов. К тому же чистота и красота городов и городишек, которые они проезжали.

– Слышь, ребят, – Макс заговорщически снизил голос до шепота, – я здесь по злачным местечкам прошелся...

– Когда это ты успел? – вскинулись оба собеседника одновременно.

– А вы вчера завалились спать после обеда. Забыли?

– Ну?

– Вы – спать, девчонки – по магазинам. А я думаю – дай пройдусь.

– И что?

– Нашел тут, неподалеку от нас, кстати, квартал один интересный. Стрип-бары, секс-шопы и прочее...