– Сегодня канун, – произнесла я, и сердце дрогнуло при этих словах, – сегодня канун Рождества.

– Следовало прихватить что-нибудь из изделий Поля. Думаю, твоим понравилось бы.

И не успел Майкл ответить мне, как на крыльце появился его отец, приветственно вскинувший руки над головой.

– Здравствуйте, здравствуйте! – кричал он. – Вам помочь перенести вещи? Мать думает, что у вас с собой целая куча барахла.

– Спасибо, мы сами справимся, – ответил Майкл. Он пожал отцу руку. Мне показалось странным, что два ближайших родственника приветствуют друг друга так сухо.

Сразу после свадьбы я стала называть старших Ведланов папой и мамой, а Майкл согласился делать то же в отношении моих. И хотя на первых порах это выходило у меня несколько натянуто и вызывало некоторую путаницу, такое обращение постепенно прижилось.

– Как вы, папа? – спросила я, целуя старшего Ведлана в щеку. О, он был слегка шокирован столь бурным проявлением чувств. На поцелуй не ответил, но все-таки поблагодарил.

– Небось, на дорогах сплошные заторы? – расспрашивала миссис Ведлан, пока мы затаскивали в дом свою поклажу.

– Нормально, мама, – ответила я.

Все убранство дома было выдержано в зеленых тонах. Зеленые стены, ковры, зеленая мебель. В маленьких горшочках на подоконниках росли фиалки. Мебель в гостиной располагалась вдоль стен, так что все могли смотреть друг на друга, и на телевизор. Над камином висел огромный венок из сосновых веток.

– Какой чудесный венок! – умилилась я, когда мы, наконец, заняли исходные позиции. Миссис Ведлан уселась на диван, Майкл и его отец – в кресла, а я примостилась неподалеку от свекрови.

– Местное благотворительное общество торгует венками, чтобы собрать деньги приютским детям, – объяснила она.

– Отличная идея! – одобрила я. Телевизор украшала самодельная игрушка из папье-маше. Еще одна гирлянда украшала раму картины, висевшей над диваном. А на столе возвышалась небольшая искусственная елочка, унизанная микроскопическими игрушками. Рядом с ней примостился стеклянный Санта-Клаус. Я озиралась кругом.

– А где же рождественская елка? – обеспокоенно спросила я. – Ведь эта маленькая не в счет.

Хозяйка сухо ответила, что нынешнее Рождество они решили встречать без елки – слишком много с ней хлопот: покупай, устанавливай, наряжай... А они-де уже слишком стары для этого. В общем, лишние хлопоты...

Майкл виновато улыбнулся мне из глубины кресла и пожал плечами.

– Но вы же должны были купить елку, – продолжала настаивать я. – Так мечтала, что утром спускаюсь вниз, а меня встречает елка!

– Давайте лучше обедать, – недовольно прервала мои излияния миссис Ведлан-старшая. Поднявшись с дивана, она отправилась на кухню. – А потом вы распакуете свои вещи.

– А куда нам складывать подарки? – продолжала настаивать я. – Ведь елки-то нет?

– Удобнее всего класть их на кофейный столик, – отрезала хозяйка, давая понять, что вопрос – исчерпан. – Накануне Рождества мы садимся за стол поздно, а потом идем в церковь, на службу. Вы с нами?

– Да, – согласилась я.

– Нет, – отказался Майкл.

– Да, – заявила я, стараясь компенсировать его ортодоксальный иудаизм. Это было невежливо по отношению к его родителям-христианам.

В центр стола миссис Ведлан водрузила стеклянную тарелку с выложенными в ней рождественскими орнаментами. Потом разъяснила мне значение картинок с изображением Санта-Клауса, его северного оленя, летящего по небу, и тарелок с изображением рождественских елок.

Пока мы трудились на кухне, Майкл с отцом удалились... И только хлопок входной двери свидетельствовал о том, что представители сильной половины человечества покинули дом. Свекровь не обратила на это никакого внимания. Она всецело отдалась созданию подливок, уделяя мне лишь толику своего внимания.

– На Рождество мы всегда готовим барашка, – объясняла она, обращаясь более сама к себе, – можно приготовить и свинину, но мы любим барашка...

– Стол уже сервирован, – подала голос я. – Что делать дальше?

– Взбей вот эту штуку, – скомандовала она, протягивая мне кастрюлю с пюре. – Миксер в шкафу рядом с плитой. И добавь туда масла, но немного.

Я принялась за работу, а свекровь тем временем варила горох.

– Твои родители уехали на праздник?

– Да, в наш загородный домик.

– Там красиво?

– Чудесно.

– А брат и сестра с ними? – Да.

– А Эдди, что тоже поехал с ними?

– Да, то есть – нет. Не поехал, – я бросила еще кусочек масла в пюре. – Думаю, теперь все готово.

– Ты посолила? – Пришлось добавить соли.

Вдруг послышались шаги, заглушаемые, правда, сдерживаемым смехом, и в кухню ввалились Майкл с отцом. Они тащили очень симпатичную метровую елку.

– Счастливого Рождества! – провозгласил Майкл.

– Ха-ха-ха! – вторил ему отец.

– Осторожнее с иголками, – предупредила свекровь. И пока они несли елку в гостиную, семенила сзади, высматривая и тут же собирая зеленых нарушителей порядка.

Поцелуй Майкла отдавал морозом и свежестью.

– Теперь утром тебя будет встречать елочка.

– Нам повезло, магазин был еще открыт, – довольно сказал мистер Ведлан. – В основном там были какие-то обломки, но эта – похоже, что надо.

– Нарядишь ее перед ужином, – предложил Майкл.

– После, – не согласилась хозяйка дома.

– Сейчас мойте руки, и быстро – за стол. Скоро Рождество.

– Спасибо тебе, милый. Я просто влюбилась в эту елочку.

После ужина мы чинно обсуждали всякие политические события и качество приготовленного барашка. А мне хотелось вскочить на стул и закричать: «Эй, все! Расслабьтесь и улыбнитесь!» Но вместо этого я лишь осторожно помогала хозяйке таскать на кухню грязную посуду. А мужчины вновь куда-то запропастились.

– Я здесь все приведу в порядок, – предложила свекровь, – а ты иди, украшай елку.

– Может быть, мне лучше помочь вам? – спросила я. С чердака раздавались звуки тяжелых шагов, а в гостиной орал телевизор.

– Нет, иди. Если бы действительно было нужно, я бы сказала.

Но я испытывала легкое чувство вины – ведь было видно, что она говорит не то, что думает, что ей хочется, чтобы я настояла на своем и осталась с ней. Но нетерпение победило, и я с радостью вырвалась из душной кухни, чтобы заняться моим лесным чудом. На этот раз желание победило разум и отмело правила дипломатии.

– Может быть, мне все-таки остаться? – еще раз предложила я и, не дожидаясь ответа, выпорхнула на волю.

В дверях чердака возник отец Майкла, сгибавшийся под тяжестью множества коробок с елочными украшениями.

– Хватит и на пятиметровую, – довольно объявил он. – Здесь есть все.

Как мне удалось разместить все, что они принесли, до сих пор сама не знаю. Но факт остается фактом – ни одной гирлянды, ни одной игрушки не осталось.

– Как вы ее находите? – обратилась я за похвалой к мужчинам, завершив работу и любуясь делом рук своих. – Я бы не постыдилась выставить ее перед Белым Домом в Вашингтоне.

– Знаешь ли, – начал, было, Майкл, – мне кажется, что она получилась несколько вызывающей.

– А, по-моему, – заступился за меня свекор, – она очень нарядная и праздничная.

В комнату заглянула миссис Ведлан. Поджав губы, она осмотрелась и произнесла:

– Очень мило.

– И я так думаю, – согласилась я.

– Но нам пора отправляться в церковь, – продолжила она. – Мы можем опоздать на службу. Так что скорее мойтесь, собирайтесь и – вперед.

– Ма, но ведь мы еще не успели испачкаться, – засмеялся Майкл. – Так что мы уже готовы.

– Тогда одеваемся, – скомандовала она и, перекинув через плечо полотенце, словно Айседора Дункан свой знаменитый шарф, отправилась в спальню. Наряжаться.

Песнопения и молитвы, наполнявшие церковь, создавали в ней атмосферу тайны и умиротворения. Служители уже закончили сбор пожертвований. В полумраке чуть слышно потрескивали огромные белые свечи. В руках прихожан – тоже свечи, но маленькие.