– Ну вот, можем идти домой, Хис... Хис?

Собаки нигде не было. Зато шарф с прикреплённой к нему бляхой валялся почти у самых ступенек лавки. Сбежал? Наверное, увидел кошку и погнался за ней. Но почему шарф остался здесь? Я же не привязывал его к столбику перил, и зацепиться ни за что другое он не мог... Странно. Ну, во всяком случае, версию похищения приму только в самом крайнем случае: покуситься на такого уродца можно только в нездоровом уме. Ладно, попробую пройтись по окрестным улочкам, вдруг найду?

Десяток шагов прочь от лавки. Десяток шагов навстречу песне. Бесстрастной и беспощадной. Самое дурное занятие – пытаться убить Заклинателя метательным оружием, потому что движение ножа или стрелы порождает хаос в потоках воздуха, и тем самым предупреждает о нападении заранее, намного раньше, чем требуется для уверенной установки защиты. Но я-то давно уже не Заклинатель и могу лишь смотреть на летящую ко мне арбалетную стрелу, ожидая встречи. Последней в своей жизни.

В голове успевает пронестись мысль о том, что не успею подарить Ливин кулон, и лёгкое сожаление по этому поводу. Отбегался? Что ж, тринадцать лет новой жизни – тоже неплохо, и если настала пора прощаться...

Примерно в двух шагах до меня стрела вдруг изгибается всем своим древком, меняя направление полёта, и разбивается в щепки о стену дома где-то слева и сзади. Что за аглис играет в игрушки?

– Куда ты целишься, кретин? А ну, дай мне!

– Я должен был попасть, heve! Обязательно должен был!

– Так почему же не попал?

О, мой знакомец, всё такой же живой и подвижный. Хочется спросить: «Вас уже отпустили?», но не успеваю, потому что Салим собственноручно отправляет в полёт новую стрелу, и на этот раз прямо мне в голову. А я всё стою, как вкопанный, глядя на приближающуюся смерть с интересом деревенского дурачка, дорвавшегося до блестящей серебряной ложки.

Хотя, и правильно делаю, что стою. Если бы дёрнулся в сторону, не имел бы удовольствия наблюдать, как стрела расщепляется на волокна, разлетающиеся в стороны, а наконечник лопается мелкой ржавой пылью прямо перед моим носом, заставляя звонко чихнуть.

Третьего выстрела уже не жду: Салим катается по земле, отчаянно царапая свою шею ногтями, а его подручный подозрительно тихо сидит, прислонившись к стене дома на другой стороне улицы. Хорошо сидит, мирно. Потому что с разорванным горлом бегать не станешь.

Подхожу ближе к единственному пока ещё живому из нападавших. М-да, зрелище жалкое: хрипы, стоны, подёргивания, попытки сделать вдох поглубже.

– Чем-то недоволен, дяденька?

– Гр-р-р-рх!

Видимо, здоровается. А может, прощается, что куда уместнее в наступивших обстоятельствах. Главное, вовремя: ещё одно судорожное движение скрюченных пальцев, и Салим затихает, закатив глаза. Проходит вдох – мой, разумеется, а не его – и изо рта, открытого в последней попытке доставить в лёгкие воздух, начинает течь... песок. Тоненькой струйкой. Вытекает на слегка припорошенную снегом мостовую, сливается со вторым ручейком, берущим своё начало у второго трупа, образует лужицу внушительных размеров, поднимается вверх, отряхивается...

И на меня снова смотрят тёмные бусины глаз. Смотрят с чувством выполненного долга.

Касаюсь ладонью жёсткой короткой шёрстки на сильном загривке.

– Значит, ты всё-таки пришёл?

«Зачем спрашиваешь? И так ведь понятно!» – отвечают мерно виляющий обрубок хвоста.

– И кем же ты решил стать для меня? Слугой? Другом? А, понимаю: как и задумывала Сэйдисс, защитником. Что ж, наверное, так и надо. В любом случае, спасибо!

Пёс цепляется клыками за мой рукав и тянет – подальше от остывающих трупов и от пересвиста патруля. А я, бросая последний взгляд на покойников, почему-то облегчённо думаю: ну, хоть с породой не ошибся.

У ворот мэнора маячила знакомая фигура «скорпа», но не одна, как и полагалось, а вместе с принцессой, которая снова сменила пышность дворцовых платьев на знакомый мне наряд.

– Доброго дня! Кого поджидаем? Не замёрзли ещё?

– Что-то ты на удивление весёлый, – подозрительно заметила Сари.

Конечно, весёлый. Ещё бы мне не веселиться: заполучил такого надёжного и могущественного защитника, неизвестно, за какие заслуги, к тому же спасся от верной гибели. Достаточно поводов для хорошего настроения? И я считаю, достаточно. Даже многовато.

– Вы желаете, чтобы я загрустил, hevary? Что ж, Вам в угоду... Если чем-нибудь опечалите, разумеется.

– Положим, опечалить придётся, – подмигнул маг.

– Что-то случилось?

– Твой обидчик сбежал из заключения.

– Неужели? И как ему это удалось?

– Во-первых, охрана не была слишком уж строгой: его и преступником-то ещё не объявили, а кроме того, имелись друзья в управе. Всё очень просто.

Конечно, имелись. С его-то связями... Это мне не на что было рассчитывать.

– И в чём причина для грусти?

Принцесса удивилась:

– Не думаешь, что он решит выразить тебе своё неудовольствие?

– Думаю. Собственно, уже выразил.

– То есть? – Вытаращили глаза оба, и недоумение, уверен, относилось к тому факту, что я, встретившись с обидчиком, жив и здоров, к тому же в превосходном настроении.

– И?

– И ничего. Правда, дяденька отправился в мир иной, не успев сообщить, чем во мне он был так разочарован.

Сари сузила глаза.

– Хочешь сказать, что ты его убил, а не он тебя?

– Не хочу.

– Тогда...

– У меня появился защитник! – Я присел рядом с Хисом и обнял его за шею. – Правда, милашка?

– Угу. Только слюнявая, – скривилась принцесса.

– Ну знаете, дарёному псу...

– Это что, подарок?

– Скорее, дар. Но впрочем, хватит о нём. Вы пришли, чтобы сообщить мне о бегстве Салима?

– Не только, – игриво качнула головой Сари.

– Что значит «не только»?

– Нам нужно было принять решение, помнишь?

Разве такое забывается? Правда, учитывая подрагивающего в моих объятиях зверя, трудно предположить, что принцесса, да и её наставник-советник смогут привести в исполнение какой-либо приговор.

– И вы что-то решили?

– Да.

– Горю желанием ознакомиться с вашим, несомненно, справедливым и мудрым решением!

Сари приняла царственный вид, а «скорп» злорадно ухмыльнулся и начал докладывать, прямо как перед императорским Советом:

– Отправленные в столицу повеления о проведении расследования были исполнены, но... не принесли никакого результата, потому что недавно назначенный ллаван головной управы, занимающейся описаниями средоточений, после первого же допроса скрылся в не установленном направлении.

– Его что, не охраняли?

– Без чёткого обвинения? Так же, как и здесь: смотрели, спустя рукава. В общем, сейчас там вернулся к управлению прежний, ранее отстранённый ллаван.

– Ну и замечательно!

– О да, замечательно. Только неизвестно, кому и зачем понадобилось захватывать в свои руки управу.

– Это выяснится. Наверняка, выяснится, но со временем, – говорю, и сам себе не верю.

– Со временем, которого у нас нет, – мрачно заключила принцесса. – В связи с чем...

– Все свидетели происшедшего подвергаются казни через повешение?

– Не смешно, – хором говорят оба.

– А я не смеюсь. Самый удачный выход из сложившегося тупика: и сведения останутся тайными, и ремесло составления описаний будет утеряно.

– Вот-вот, утеряно... Никому не достанется, так что ли?

– Разве вам не это требуется?

Сари хмыкает:

– И это – тоже. Но есть махонькая проблема. Мы не знаем, кто был заказчиком захвата власти в управе, и узнать не можем, потому что непонятно, с какой стороны подступаться к расследованию. Вот поэтому, учитывая все твои выводы о возможности управлять Потоком и прочие чудеса...

– Мне уже страшно.

– Ничего, привыкай: ещё и не такое будет. Так вот, мы решили оставить всё, как есть.

– А именно?

– Ты и дальше будешь составлять эти свои описания. Желающих окажется предостаточно, не волнуйся! Но помимо самих описаний тебе предстоит составлять и возможные структуры влияния на жителей того или иного поселения. Сможешь?