– И ты все это выложил своим… Кладоискателям?
– Шаленый зазря языком сроду не чесал. Я слушал все больше… Там у друзей этих, если разговоры на вахте позаписать с толком, так тысячу и одну ночь насобирать можно… Так я вот и сижу, на дисплей пялюсь, байки слушаю. И вдруг слышу про "Жемчуг" этот чертов - открытым текстом. Ни в каком он не в подпространстве, а вовсе на Помойке…
– Тебя вечно тянет в такие места…
– Так этот народ места называет, куда отловленные корабли стягивают. Оставшиеся без экипажа. Такой порядок. Они законы свято блюдут - Кладоискатели. Очень этот народ лицензией своей дорожит. Смешно аж посмотреть…
Свое они, конечно, берут. Раз судно без экипажа, из реестра изъято - святое дело с него все, что на рынок пойдет снять. В основном - движки и навигационное оборудование. Иногда из груза что интересное попадается… Помню, на Лаланде нашли мы заброшенную посудину, на которой, полвека тому как, везли снедь для банкета в честь Первооткрывателей - судя по документации. Устрицы, осетрина и шампанское… Все - замороженное по методу этого… Сейчас не вспомню - еврея, в общем. Очень хорошо сохранилось. С тех пор устриц с шипучкой год видеть не мог… Так я не про это…
– Да, ты - про "Черный жемчуг"…
– Так вот - узнаю я, к большому своему удивлению, что и впрямь была такая посудина. И действительно, вылетев с Шарады, сгинула. Так ее давным-давно нашли, выпотрошили и на типовой Помойке болтаться оставили. Недалеко, кстати, от нашей любимой Метрополии… "Предутилизационный полигон четырнадцать" называется место это. Я туда и навострился. Год без малого между разными посудинами кантовался - там все едино: туда ты летишь, или оттуда… И добрался, наконец. И все верно ведь рассчитал: остался от "Жемчуга" только обитаемый отсек. Там никто ничего и трогать не собирался. Дурная примета считается…
– А что стало с этим… Тоямой и его экипажем, - поинтересовалась Мэг.
– А пес их знает - погибли все. Похоже, их перед самым Броском обстреляли. Нейтронным пучком, или еще чем-то в том же духе… Штучка вполне в духе Комплекса. Или бандиты эти - с Дальних Баз… Но тут-то и вышел им пребольшой кукиш. Бросок выполнила автоматика. Прежде чем суки эти на борт полезли. А куда "Жемчуг" этот зашвырнуло, понятно, одному Черту и Дьяволу было известно. Судя по тому, на какую Помойку Искатели ее свезли - куда-то в дальнюю окрестность Земли его закинуло… А Искатели эти, хоть народ и болтливый, а как что нашли, так по инстанции доносить не торопятся… Ну а Доклад себе спокойно лежал в секретном сейфе. Не в капитанском - тот плазменным резаком вскрыть кто-то потрудился все же, а в специальном таком, между отсеками… Я недели три по руине этой лазал, пока сыскал…
– По сейфам ты специалист… Тебе не нравится светлое пиво? Там, на нижней - "Дарт"… Ты уверен, что нашел именно то?
– Проверил. Уже и покупателей присмотрел. В Систему подался - там, как-никак и ближе и безопаснее такие дела делать. Кстати, про цену Иржи не очень-то и преувеличивал… Но черт меня дернул: подсказала одна сатана гороховая, что на Гринзее вдесятеро против того дадут. Есть мол там покупатель ОСОБЫЙ…
– Ты сюда и собрался…
– Да нет. Пришлось на старушку-Землю заглянуть.
– Посетил Колыму - родину предков?
– Бог миловал. В Женевской каталажке отсидел. А предки у меня не с Колымы совсем почти, а вовсе из Красноярска…
– И много тебе дали? И, кстати, - за что?
– Да сущие пустяки одни. Так, подвернулось одно дело попутно… Я его и ввиду не имел. Однако ж влип. Но друзья эти легавые быстро смекнули, что на воле я им нужнее, чем за решеткой. Живенько так срок скостили и гулять отправили. А сами с хвоста не слезают…
– У тебя - мания величия, Шишел. Тебя никто не ищет. Ни разу по "ти-ви" тебя не показывали. Ни в фас, ни в профиль…
Я же сказал: меня отпустили вчистую. Шаленый перед законом чист! Меня пасут втемную. Негласно. На тебя, Мэг вся надежда.
– Я что, должна постоять с бумагами в торговых рядах? Или поносить их по домам с хорошей репутацией.
– Нет, Мэгги, все, что от тебя требуется, это устроить мне встречу с одним хитрым человечком. И навести кое какие справки…
Несмотря на глубокую ночь, движение на улицах Столицы было немалое: то и дело, наперекор всем правилам дорогу перегораживала то туша затянутого пятнистым брезентом тяжеловоза, то приземистая самоходка, а то и вихляющийся на воздушной подушке легкий танк. Шла подготовка Большой Карательной. Вовсю и почти открыто. Кай вырубил автопилот и сам взялся за руль кара.
– Знаете, Следователь, - произнес несколько несвойственным ему задумчивым тоном Гвидо, - еще два-три дня назад, я нашел бы ваши методы работы просто верхом дилетантской самодеятельности. Но, похоже, Лес что-то изменил во мне…
– Каждое более или менее стоящее дело, с которым мне приходилось всерьез повозиться, капитан, обладало таким вот свойством. Что-то изменять в тех, кто с ним связывался. Уверен, что раньше вы просто не замечали. Эту историю нам не расколоть, если мы не поймем с чем столкнулись. В лице тех, кого здесь называют аборигенами. Здесь все завязано на них, а никто не знает и не хочет знать о них ничего путного.
– Давайте прикинем, что знаем мы. Первое, - Гвидо выкинул вперед большой палец, - существует уйма жизненных форм аборигенов Гринзеи. Они живут по разному и в разных, как говорится, экологических нишах… Но прекрасно понимают друг друга. И людей…
– И языка своего уже не имеют, - заметьте это, Гвидо. - За исторически очень короткий срок они полностью утратили свою древнюю речь и письменность.
– Это два - Дель Рэй присоединил к разжатому большому пальцу указательный. Склонил голову набок. - Утратили речь и письменность, говорите вы. - Если они у них были, Следователь. Странная мысль мне взбрела в голову, когда мы мило беседовали с беднягой Лисецки. Эти парни там - в джунглях чудовищно приспособляемы. Все указывает на то, что все эти… формы - они произошли от одного ствола. Просто разные маски, которые напяливает на себя одна и та же сущность. Может, до прихода людей она, эта суть и рядилась в совсем другие формы? Просто не было чему и кому подражать. А вот пришли люди - шумные, докучливые, настырные. Вторгающиеся в святая святых, и успешно вторгающиеся… Вот теперь это… эта первичная суть и начала примеривать маску Разума. Вместо фотосинтезирующих складок, хитиновых панцирей или кошачьих когтей стало лихорадочно развивать кору больших полушарий, способность к речи… тогда понятно, почему первые колонисты никаких разумных существ на Гринзее не застали и, следовательно, и не описали нам на память. А вторая волна застала здесь уже целый коктейль носителей разума… И как должное восприняла их ломаный английский… И поддельный древний жреческий язык.
Кай не без чуть преувеличенного уважения скосил взгляд на собеседника.
– Я недооценивал вашу способность к метафизическим рассуждениям, капитан… Эволюция на базе мимикрии… Скоростная… Это, право, не тривиальная концепция. Вы не подумывали об академической карьере?
– Понимаю вашу иронию, Следователь… Ну могу же я порассуждать немного вслух, пока эта калоша дотянет нас до Посольства? Так, в порядке бреда, как говорят русские.
– Не придавайте значения моему скепсису. Как говорил один опальный принц, в этом безумии есть своя система… Это я о бреде.
– Теперь - археология. Она у них, вроде, тоже поддельная. Лисецки вот на основании нейтронно-активационного анализа утверждает, что их музей набит сплошным новоделом. А я своими глазами видел как эти парни закапывают в землю некие руины. ЗАРЫВАЮТ, а не откапывают. И несут в оправдание нечто весьма заумное… Это - три!
– Вы верите Лисецки?
– Я верю нейтронно-активационному анализу. С двадцатого века он никого не подводил. И я верю тому, что видел сам… А философия… Понимаете, как ребенок не помнит своего рождения, так и аборигены Гринзеи не помнят и не могут объяснить феномен своего происхождения… Но ведь мы знаем, что свято место пусто не бывает. В других условиях они бы выдумали бы своего Создателя и целую теологическую космогонию…
