Его глубокое возмущение вызывало то обстоятельство, что газеты и журналы США ежедневно распыляли «яд неверия, неправды, разлада, безнравственности, который проникал в ежедневную жизнь каждого мужчины, женщины и ребенка страны, пронизывал каждую вену государства». Купер не без оснований считал, что нет более мощной силы, способной коррумпировать общество, чем ежедневная пресса. Нет тирании более эгоистичной, более бесстыдной, более безрассудной, чем американская пресса, если не контролировать ее. И что особенно опасно: эта пресса абсолютно безразлична к тем немногим действительно здоровым проявлениям истинной свободы, которые изредка появляются на ее страницах.
За полгода с сентября 1838-го по март 1839 года литературные журналы США опубликовали три рецензии на роман «Домой» и пять – на роман «Дома». В этих восьми рецензиях невозможно отыскать хотя бы одно слово похвалы в адрес автора романов. Часть критических замечаний относятся к литературным достоинствам романов. Критики сетуют на скучный сюжет, неубедительность основных персонажей, неуклюжесть диалогов, отсутствие изысканных, утонченных разговоров. Журнал «Сазерн литерари мэссенджер» критиковал писателя за то, что он вывел в романе свои собственные злоключения и заставил героев держать заранее предрешенные речи.
Подавляющее большинство критиков резко осуждали нарисованную Купером картину американской жизни. В то время, когда вся нация была занята самовосхвалением, Купер создал бескомпромиссную сатиру на провинциализм американской жизни, ее пошлость, стремление к уравниловке, низкопоклонство перед Англией. И критики отрицали правдивость изображенной Купером действительности и особенно образа Стедфаста Доджа. Газета «Нью-Йорк миррор» охарактеризовала роман «Дома» как «наиболее несправедливую и клеветническую картину американских характеров и общества в целом».
«Нортх Америкен ревью» опубликовало в октябре 1838 года статью Фрэнсиза Боуэна, известного своей реакционной позицией. «Последние творения г-на Купера, – писал Боуэн, – ничего не добавили ни его личной репутации, ни американской литературе… Он ничего не добавил к тому ряду литературных характеров, которые забавляли нас и занимали наши часы досуга и к которым мы мысленно возвращались как к старым знакомым или даже друзьям. Он не поведал нам никакой новой истории о человеческих страстях, чтобы вразумить нас или предупредить…»
Боуэн утверждал, что подобную группу «глупых и абсурдных» пассажиров, как те, которых автор поместил на «Монтоке», трудно собрать в одном месте. «Редактор газеты г-н Стедфаст Додж, безусловно, создан как жестокая сатира на редакторский корпус Соединенных Штатов. Но этот характер изображен с таким преувеличением, что он является лишь подтверждением неумения и враждебности его создателя, а отнюдь не подлинных пороков и недостатков – многие из них действительно очень серьезны – тех лиц, против которых направлена эта сатира. Факт заключается в том, что г-н Купер просто не умеет создавать характеры. За двумя-тремя исключениями все его персонажи – просто деревянные манекены, не имеющие ничего общего с жизнью… Ничто не может спасти книгу от крайне плачевной скуки…»
Наибольшее возмущение доморощенных критиков вызвала вторая часть дилогии – роман «Дома». Журнал «Джентльменз мэгезин», например, поначалу расценивал роман «Домой» как «искупление за те предвзятые проповеди, которые последнее время навязывали публике». Но стоило критикам разобраться, какая роль отводится в дилогии Стедфасту Доджу, стоило разгадать общий замысел писателя, как тот же «Джентльменз мэгезин» уже оценивал завершающий роман дилогии совсем по-иному: «Рассматриваемый как роман, он – плоский, неинтересный и ужасно скучный. Как литературное творение он – пустой и заурядный. Как исследование национальных нравов он отмечен неоспоримыми знаками предубеждения и раздражения».
Журнал «Нью-Йорк ревью» назвал роман «произведением, пропитанным злобой», «всплеском переполненной желчи». Рецензент был возмущен тем, что роман «показывает состояние общества в этой стране и особенно в городе Нью-Йорке как провинциальное, рабски следующее за модами Лондона, вульгарное по своему характеру и преисполненное претензий…».
Рецензенты, неохотно признавая наличие в американском обществе пороков и недостатков, в то же время отказывали Куперу в праве на честное и безбоязненное разоблачение этих пороков и оценивали его действия не более и не менее как антиамериканские. В основе такой позиции лежал все тот же страх, что англичане поверят Куперу и составят себе далеко не лестное мнение об Америке. Журнал «Сатзерн литерари мэссенджер» прямо писал: «Подлинный патриот – и по душе, и по принципам – может видеть недостатки, но не только и не столько недостатки. Он естественно будет рад сосредоточить свое внимание на вещах, которые оказывают честь его стране, а не на тех, которые ее позорят. Он не станет раздувать ее слабые места и не будет бессмысленно орать о них, чтобы иностранцы смеялись над нами – иностранцы, которые злорадствуют по поводу любого критического описания американского характера».
Характерно, что в защиту дилогии выступила газета вигов «Нью-Йоркер», рецензент которой отмечал: «Уже сам факт, что наши граждане так разозлены романами, доказывает, что Купер преуспел в своем замысле. Они знают, что многое в романе – святая правда, и поэтому боятся, что за рубежом мир воспримет все описанное за чистые факты».
Купера особенно возмутила статья, напечатанная 22 ноября 1838 года в газете «Морнинг курьер энд Нью-Йорк энкуаерер». У писателя с этой газетой были старые счеты. Еще в своем «Письме к соотечественникам» он опроверг ряд утверждений, содержавшихся в редакционной статье «Морнинг курьер» за 15 июня 1833 года.
Совладельцем газеты был Джеймс Уотсон Уэбб (1802–1884) – сын генерала Сэмьюэла Б. Уэбба. Рано осиротев, он воспитывался у своего дяди Джорджа Морелла в Куперстауне. Рассорившись с дядей, в 1819 году бежал из дома и вступил в американскую армию. После участия в двух дуэлях Уэбб вынужден был в 1827 году выйти в отставку. Он приобрел газету «Морнинг курьер», которая объединилась в 1829 году с газетой известного политикана, журналиста и драматурга Мордэхая М. Ноя «Энкуаерер». Джеймс У. Уэбб стал редактором новой газеты. Его отличали предприимчивость, живость нрава, экстравагантность и беспринципность. В начале 1838 года нашумела дуэль между конгрессменами У. Грейвзом и Дж. Силлеем, во время которой Дж. Силлей был убит. У. Грейвз, друг Дж. Уэбба, вызвал Дж. Силлея на дуэль в связи с тем, что последний якобы представил в ложном свете конгрессу финансовые сделки Дж. Уэбба. Возмущенные дуэлью конгрессмены внесли в конгресс проект закона, запрещающего дуэли.
Дж. Уэбб в своей газете опубликовал под видом рецензии на роман «Дома» статью, отличающуюся злобными нападками на Купера, которого он иначе не называл, как «подлой душонкой, оклеветавшей свою страну ради презренного металла и из-за врожденного недоброжелательства; …этот клеветник является подлинным предателем национальной чести и национального характера». Писатель обвинялся в том, что он пишет на потребу европейцев, радующихся «всему, что может опорочить обычаи, нравы и привычки американцев». Дж. Уэбб утверждал, что «главными целями автора являлись, во-первых, стремление создать в Англии рынок для своих творений, как это делали и другие продажные писаки; во-вторых, дать выход своей злости на соотечественников за то, что они не устроили ему торжественный прием по возвращении из Европы, как это было сделано в отношении Вашингтона Ирвинга; и в-третьих, создать за рубежом впечатление, что он происходит из древней аристократической семьи и в этом отношении стоит не только значительно выше своих сограждан, но и равен наиболее аристократическим родам Европы».
С одной стороны, Дж. Уэбб обвинял Купера в аристократизме, что в те дни было тяжким политическим обвинением, а с другой – пытался поднять его на смех, выдумав для него фамильное дерево, которое бы оттолкнуло от него образованные круги и в США, и в Европе.
